Анастасия Никитина - Права и обязанности некроманта

— Да? — недоверчиво прищурилась матушка. — Где?

— Так вот… — попыталась было ткнуть себя в грудь кухарка и осеклась.

Не будь ситуация настолько серьёзной, я бы, пожалуй, расхохоталась, такое потешное выражение было у неё на физиономии. Она даже начала себя ощупывать в поисках несуществующих ожогов.

— Так почему ты подняла на ноги весь дом? — поторопила матушка.

— Так… была же кастрюля… Я её с очага подняла. А тут молодая хозяйка. Я и промахнулась. А оно как плеснёт, как булькнет…

— Что булькнет? — нахмурилась тиса Мэй.

Я ошарашенно хлопала глазами. «А где, собственно, вопли о проклятой магии чёрных колдунов? И ужас при виде осыпавшего юбку праха?».

— Суп… Исчез… — проблеяла тетка. — Только был, хлоп, и нету. И кастрюли нет!

— Опять её шуточки, — донеслось от двери, и на кухню вошла Делия. — Я тебе говорила, что она…

— Лира? — со страдальческим выражением на лице перебила матушка.

— Я не позволила ей обвариться, — буркнула я, не придумав, что тут можно наврать. — Это так плохо?

— Так вы магичили?! — подскочила тётка.

— Ну… Э… Да…

— Спасибо! — кухарка вдруг бросилась ко мне и попыталась поцеловать руку.

Я шарахнулась в сторону, едва не снеся с ног недовольную сестричку.

— А я и не поняла ничего! — продолжала лепетать кухарка. — Суп хлюп прямо мне в лицо! Я даже зажмуриться не успела! Бульк, и нет его!

Делия недоверчиво хмыкнула и, резко развернувшись, ушла. Но я, уже успев попрощаться не только с новообретённой семьей, но и с жизнью, это едва заметила. Смутные подозрения оформились почти в уверенность: бездарные не видят магию! Ни в одной книге из тех, что я успела прочитать за последний месяц, об этом не упоминалось. От облегчения я чуть не рассмеялась.

Россказни о том, как хозяйская дочка спасла кухарку от увечий, разлетелись по поместью как моровое поветрие. Каждый новый рассказчик добавлял красочных подробностей. Особенно старалась сама повариха. В конце концов я узнала, что выставила на пути агрессивного супа невидимый щит, а потом вернула варево в кастрюлю и съела. «Вместе с кастрюлей!» — хихикала я, когда эта история в очередной раз доносилась откуда-нибудь из кухни или со двора.

Так и не найдя в книгах упоминаний о цвете стихий, я рискнула на несколько экспериментов и убедилась, что те, у кого дара нет, магию не видят вообще никакую. Ни голубовато-серую Лирину, ни ядовито-зелёную мою.

Более того, разыскивая информацию об этом феномене, я заметила, что такие понятия, как энергетические потоки, истинное зрение и нити силы, вообще нигде не упоминаются. Даже в тех книгах, что я привезла из академии. А это могло означать только одно: местные их тоже не видят.

Осознание, что местные видят не магию, а только её проявления, ударило меня как обухом по новообретённой голове. Сразу отпали глупые вопросы вроде того, почему в наследственной памяти то и дело находились диковатые предрассудки насчёт зомби и почему у меня при наличии самых лучших учителей энергетические каналы почти не развиты. Невозможно развивать то, о существовании чего даже не догадываешься.

Передо мной открывались такие перспективы, что дух захватывало. Не удивительно, что в доброжелательной домашней обстановке у меня закружилась голова. Обнаглев окончательно, я даже позволила себе утренние медитации. С таких начинали каждый учебный день в обители. Отличная тренировка для энергетических каналов. Вот только маг при этом сияет, как взбесившийся фейерверк, цветом своей магии. Я и сияла. Только для себя.

Из обширного списка специальностей в брошюрке, подаренной профессором Лерроем, я выбрала артефакторику, даже не задумываясь. В первую очередь потому, что она была самой сложной. Ни Рой со своими прихвостнями, ни болтливая Тори ею точно заниматься не захотят. А значит, в одном кабинете нам придется сидеть куда реже, чем на первом курсе. Разве что на каких-то общих дисциплинах. «Хотели удивиться, тис Леррой? — злорадно думала я, проводя пальцем по длинному перечню необходимых направлений магии, которые требовалось освоить будущему артефактору. — Так я вам это устрою!».

Вторая причина была банальной до неприличия: артефакторика для меня — самое простое. Местные мастера работали, по сути, на интуиции, методом тыка. А я могла видеть, где проходит та или иная нить силы. И уж на правильно или нет сработавший артефакт я могла списать любые проявления своего дара. Мало ли где что замкнуло и половина мастерской осыпалась прахом. Это артефакт виноват, а не потерявшая терпение некромантка.

— Ты уверена? — осторожно уточнил отец, когда я озвучила ему своё решение.

Что-то подобное я и ожидала, а потому отрепетированным движением гордо вздёрнула подбородок.

— Абсолютно. Ты прославил наш род в армии. Теперь я хочу сделать то же самое в магии! В мире появятся артефакты с клеймом Мэй!

— Не то чтобы так уж прославил, — протянул папенька, машинально подкрутив ус. — Но я слышал, что такая магия — это очень сложно.

— У меня будут учителя, — пожала плечами я. — И библиотека. Ты бы знал, сколько там книг! Про всё-всё написано! Жаль, что на каникулах туда не попасть…

Я подбавила в голос немного восторженности.

— Что ж, — кивнул отец. Выбравшись из-за стола, он вдруг крепко меня обнял. — Попробуй. Только помни, даже если у тебя ничего не получится, мы всё равно любим тебя и гордимся тобой.

Под веками что-то защекотало, и я с удивлением почувствовала, что по щеке поползла слезинка. «Это у меня? Я же не плакала лет с десяти!».

— Ты будешь гордиться, потому что у меня получится, — отрезала я, незаметно утирая непрошеную влагу о ткань отцовского камзола.

Этот разговор получил неожиданное продолжение. Через несколько дней тис Мэй сам пришёл в библиотеку, где я занималась, и положил передо мной средних размеров книгу в вычурном переплёте из чёрной кожи с серебряным тиснением.

— Мне сказали, что тебе достаточно прикасаться к спискам своим кольцом.

Недоумевая, я расстегнула маленький замочек и с минуту непонимающе пялилась на длинный список вроде оглавления: «Астрология. Астрономия» и ещё десяток таких «Астро…». И так далее по алфавиту, как в брошюрке с профессиями.

— Эта штука привязана к Большой королевской библиотеке, — подсказал отец.

Мой счастливый визг слышали, наверное, у границы поместья.

Два месяца каникул пролетели как один день. А я-то боялась, что новые родственники сразу меня раскусят и отправят на костёр. Не того боялась! Мне скорее грозила смерть от ожирения заботами любящей матушки и перелом хребта от подарков, которыми нагрузил меня на радостях любящий папенька.