Анастасия Никитина - Права и обязанности некроманта

— Знакомься, — ухмыльнулась я, бухнув на пыльную парту толстый фолиант и большой глянцевый журнал, — мои помощники: «Магическая мода» и самый главный учебник для порядочных волшебниц прошлого столетия.

— Решила сделать из меня музейный экспонат?! — в ужасе взвыл Виктор.

— Не всё старое обязательно музейный мох, — назидательно подняла палец к потолку я и, не удержавшись на пафосной ноте, расхохоталась. — Закрывай глаза. Будем из тебя принца делать!

— Может, настоящим принцем обойдёшься?

— Нет уж. Это как раз та редкость, которая чем натуральнее, тем хуже.

Он мученически закатил глаза к потолку, но всё-таки покорно замер. М-да… Затюкала парня прошлая Лира… И я — не лучше. Ничего, Вик, как сказал бы чокнутый разум межмирья, это для твоего же блага.

Я почти не рисковала. Разве что пришлось воспользоваться одной из техник, почерпнутых в иномирной книге. История с почувствовавшей ауру смерти Торией ещё не успела выветриться из головы, а эти чары как раз и скрадывали фон моей силы, делая его нейтральным для любого восприятия, включая эмпатию. Я знала, что не рискую, уже успела на своей излишне любопытной подружке поэкспериментировать.

В остальном же я банально воспользовалась знаниями из прошлой жизни. Там мне самой приходилось изворачиваться, чтобы выглядеть мало-мальски прилично в академии. Вот я и научилась всем швейно-ремонтным плетениям, до каких только могла дотянуться. И переделала их под особенности Зелёного дара. В конце концов, некроманты при необходимости запечатывают мёртвую плоть, возвращая ей первоначальный вид и свойства. А я приводила таким образом в порядок и свои вещи.

Виктору я попутно рассказывала какую-то чушь о старинных плетениях, так что у него особых вопросов о природе моих умений не возникло. Зато я, по сути, подняла из мёртвых его древний камзол, заодно подогнав по размеру и фасону. Получилось очень даже неплохо. Даже слишком хорошо, судя по дальнейшим событиям.

А события эти ждать себя не заставили. Первым отголоском стал восхищённый взгляд Альва, брошенный в мою сторону, едва я спустилась в холл. «Вот ведь бесов бабник!» — подумала я, отворачиваясь, и тут же увидела перекошенную физиономию Корве. Сразу захотелось поискать зеркало: с чего бы оболтусам так пялиться? Но задуматься об этом всерьёз я не успела.

— Тиса Мэй? — рядом появился Виктор, и я чуть сама не разинула рот от удивления.

Как, однако, одежда меняет человека. И куда только подевались опущенные плечи и затравленный взгляд?

— Что, Орлей, — бросил Рой, — наконец сдал в музей свои старые тряпки? Вижу, любители антиквариата тебе за них хорошо заплатили. Даже на приличный костюм хватило.

Я напряглась, но Виктор даже не повернул головы в сторону своего врага.

— Нет, тис Корве, — холодно отозвался он. — Всего лишь соблюдаю правила приличий. Одежда должна соответствовать окружению.

— А мы, значит, были недостойным окружением… — перекосило Корве.

Закрывшаяся за нашими спинами дверь общежития отсекла взбешенный рык побагровевшего Роя. Он даже догнать и обругать обидчика не мог, потому как в учебные дни покидать общагу после десяти студентам запрещалось. Это у меня на сегодня было разрешение на две персоны, так сказать. Оглянувшись на громаду общежития, я позволила себе расхохотаться.

— Как ты его!

— Да ладно, — пожал плечами Виктор, застенчиво улыбнувшись. — Давно мечтал поставить на место этого зазнайку. Пошли, что ли?

— Пошли, — усмехнулась я, мысленно прикидывая, что вечер у Лэнгли может стать вовсе не таким скучным, как мне казалось.

В гостиную в покоях профессора артефакторики мы вошли под руку со всей приличествующей величавостью. Здесь явно применяли пространственную магию: комната была куда больше положенного. Тут и там стояли и сидели группки магов по трое-четверо и что-то вполголоса обсуждали. К нам тут же подошёл смутно знакомый старшекурсник и представил присутствующим.

Впрочем, смутно знакомым парень был только мне, Виктор тут же разговорился с провожатым и увлёк меня следом за ним к одной из компаний. Мне представили собеседников, но Лэнгли, тут же ловко отделив меня от Виктора, потащил куда-то вглубь комнаты к гостям постарше.

Эти уже окончили академию. Один, чьё имя я не сумела бы правильно выговорить даже под страхом казни, так и вовсе имел все шансы забыть, что такое академия. Он был старше самого Лэнгли.

— Это и есть юное дарование? — проскрипел он, смерив меня оценивающим взглядом с головы до ног. — А внешне так, одна из этих юных дурочек, годных только на то, чтобы…

— Тис Риар! — с притворным возмущением попенял Лэнгли. — Таких я сюда не приглашаю, и вы об этом прекрасно знаете. И вообще. Прекратите пугать мою лучшую за последние лет двадцать ученицу. У нас с ней и так старт был не слишком удачный.

— Конечно, — старик бросил на моего наставника какой-то нечитаемый взгляд.

Профессор Лэнгли усмехнулся и вдруг подмигнул мне. Опешив от таких вывертов всегда строгого, недовольного, а главное, равнодушного учителя, я даже не нашлась что ответить. Но он и не ждал ответа.

— Что, скажете, я не прав? Я — вредный заносчивый старик, который учить никого не желает да только и ждёт, чтобы вы дали ему повод подать прошение о вашем отчислении из академии.

— Э-э… Я так не думаю, — деревянным голосом отозвалась я.

— Думаете, ещё как думаете, — хмыкнул он. — Мне нравится ваше умение не демонстрировать свои чувства, но именно это вы и думаете. Ну, возможно, несколько иными словами. И вы правы. Почему-то ректор вашей академии считает, что чем искуснее мастер, тем лучше из него получится наставник. И он прав и не прав одновременно. На артефакторику чаще всего идут размечтавшиеся о больших и лёгких деньгах слабодарцы. Они не понимают, что сил тут требуется порой побольше, чем у боевиков. А самое главное, тут необходимо врожденное чутьё. Талант, если хотите. И без него можно стать лишь крепким подмастерьем, клепающим слабенькие поделки, не более. Таким станет ваш юный друг.

— Виктор…

— Но, но… — Лэнгли с улыбкой погрозил мне пальцем. — Только врать не надо. Я более чем уверен, что именно вы сделали так обрадовавшие вашего ректора артефакты. Не скрою, вы поставили меня в дурацкое положение. Я-то был уверен, что имею дело с очередными, как говорят студенты, зубрилами правил и наставлений. А тут такой сюрприз. Несмотря ни на что, приятный сюрприз.

Я, слегка ошалев от поведения профессора, которого мы с Виктором иначе как «козёл» между собой не называли, способна была только кивать. Да и рот от удивления не разинула только благодаря иномирным техникам самоконтроля. Правда, из-за этих техник выражение лица у меня было несколько отмороженным, как однажды выразилась Тория, но в данном случае меня это не смущало. А проф, казалось, задался целью загнать меня в полный ступор.