Полина Громова - Дорога яви

Кела не ответила. Что случилось с магом, из-за странных планов которого две из трех расс, обитающих на изнанке мира, чуть не истребили друг друга, она не знала. Да и вряд ли кто знал. Яхвильг как в воду канул.

— Тебе не холодно? — спросила Кела, вдруг заметив, что подруга босиком. Та отрицательно покачала головой.

— Я привыкла уже. Так даже удобнее, вообще-то.

Помолчали еще. Разговаривать, в сущности, было не о чем: обе девушки сидели в просторном каменном зале, расположенном на вершине одной из башен Первого города кронов. Сам город, выстроенный из темно-серого камня, простирался настолько, насколько хватало взгляда. Дома были плотно пристроены друг к другу, и от этого город был похож на просторный, гулкий лабиринт, в котором из-за углов время от времени высовывались одиночные, очень большие старые деревья. Казалось, эти деревья никогда не были порослью, а сразу появились на свет именно такими: огромными, раскидистыми, старыми. А еще в городе было много каналов. Они, перехваченные множеством каменных мостов, как ремнями, покрывали город крупной серо-голубой, поблескивающей сетью и кое-где заменяли улицы.

— Я уезжаю завтра, — сказала вдруг Кела. — Кажется, у меня больше нет достойной причины избегать своих обязанностей.

— Ранк с тобой?

— Конечно. Хочу познакомить его с родителями. Не знаю, понравится ли он отцу, но ведь это мой выбор, и другого не будет… Пока я жива, по крайней мере, — сказала Кира. Она не была уверена, что кровь лучшего из кронов продлит ей жизнь и молодость, она лишь надеялась на это. Но в верности Ранка она не сомневалась. Что-то совершенно удивительное, больше, чем любовь и важнее, чем взаимопонимание, вызрело между ними, связав накрепко и до конца. Помолчав немного, Кира продолжила: — Как хорошо все-таки, что я рассказала все своим родителям, Кела. Иначе я не смогла бы дойти до конца… Вы с Гьером, кстати, не хотите наведаться к нам? Мой дом — это ведь дом и Гьера тоже. Вам там всегда будут рады.

Кела кивнула.

— Конечно, только не сейчас. Чуть позже, ладно? Не обидишься?

Кира покачала головой.

— Нет, конечно.

Помолчали еще. Потом послышались шаги: по крутой внутренней лестнице в башню поднялся Геос.

— Так и знал, что найду вас здесь! — воскликнул он издалека. По тому, как прозвучали его слова, можно было понять, что он запыхался. — И чего особенного вы нашли в этой башне?

— Тут высоко, — запрокинув голову, отозвалась Кира. — Привет, Геос.

Крон улыбнулся — привычно, уютно и, как всегда, с хитринкой. Вернувшись с двумя братьями вместо одного в Первый круг, Геос стал более сдержанным, и можно было подумать, что он, сын правителя и наследник трона, решил немного остепениться. Но улыбка у него осталась прежней.

— Привет, Геос, — в тон подруге повторила Кела. — А ты нас искал?

Геос уселся на край стола.

— Мне было скучно. Я подумал, если вы тоже скучаете, то вместе мы точно что-нибудь придумаем.

Кира улыбнулась и покачала головой.

— Ты никогда не изменишься, Геос…

— Ну, значит, я эталон стабильности в этом мире! Это даже почетно, в общем-то… Но не очень интересно, извините.

— Я давно хотела спросить тебя, Геос, — сказала вдруг Кела. — Ты помнишь предсказания, которые сделал для тебя Джан?

Геос нахмурился.

— Ну да.

— Так что с ними?

Крон пожал плечами.

— Да ничего особенного. Арика мы спасли. Нам все удалось, как Джан и говорил. Вы мне очень помогли в этом.

— И что у нас было такого особенного? — спросила Кира. — Насколько я помню, в предсказании говорилось, что у нас есть все необходимое для твоей победы. Было бы интересно узнать, что это.

— Я понятия не имею, Кира. Знал бы, что это, — сказал бы. Но мы же победили — значит это что-то все-таки было.

— Ну, хорошо. А что насчет третьего предсказания?

— Джан сказал, что мне нужно будет сделать выбор, и мой выбор меня убьет, — Геос отклонился назад, оперся ладонями о столешницу и запрокинул голову. — И поначалу я обдумывал каждый свой шаг, боясь сделать что-то не то, — сказал он, глядя в потолок. — Но потом мне это попросту надоело. Вся жизнь, оказывается, состоит из выборов — ты постоянно что-то выбираешь! И если думать о том, что каждый твой выбор может привести тебя к гибели… — Геос усмехнулся. — Если разобраться, любая цепочка выборов рано или поздно приводит нас к смерти, какими бы эти выборы ни были. Цепочка лишь может быть более или менее длинная. Я понял это и перестал задумываться над словами Джана. В конце концов, я еще жив — а значит, это его предсказание тоже еще вполне может сбыться.

— Если крон не погибает в юности, он не погибает вообще, — напомнила Кела. — А ты, по-моему, уже стал взрослым.

Геос с деланным удивлением взглянул на нее.

— Разве? А я вот как раз подумываю над тем, чтобы снова сбежать ненадолго в явь, отправиться куда-нибудь, влипнуть в какую-нибудь сомнительную историю — чтобы снова стало весело и опасно. И вас я планирую прихватить с собой! А еще Тана, Ранка, Гьера, если захочет, Арика с Коэном, конечно… Ну, что вы об этом думаете?

Кела улыбнулась и покачала головой, но по выражению ее лица было ясно, что она с удовольствием отправиться с Геосом на поиски новых неприятностей. Кира же усмехнулась.

— Обязательно! — сказала она. — Но не так скоро, Геос. Пожалуйста, не так скоро.

Светало. Золотистые ломти свежего солнечного света лежали по всему лесу. Между замшелых ствоов старых разлапистых деревьев тянулись белесые лохмотья тумана. Он скапливался в овражках и низинках, заливая травы невесомым молоком. Длинные клочки цеплялись за коряги и осоку. Подобравшись к одной крошечной, очень уютной полянке, обросшей ольхой, туман вознамерился залить и ее. Но вдруг полянка… встряхнулась.

В это же время по ярко-зеленому, пышному мху, проминая в нем глубокие ямки, крался манул. Крошечные капельки росы блестели на его шерсти и усах. Манул двигался неторопливо: удачная ночная охота утомила его, он был сыт — но все же не настолько, чтобы не схватить зубами какую-нибудь зазевавшуюся пичужку, если той суждено будет оказаться у него на пути. Вообще же движения манула воплощали всю хищную грациозность его натуры. Мелкие ранние птички и зверьки затихали, затаивались, если им чудом удавалось почуять его приближение.

Остановившись, манул огляделся и вдруг широко, сладко зевнул — аж розовый язычок задрожал от удовольствия. Время было ранене — то есть, наоборот, позднее, так что неплохо было бы лечь и хорошенько вздремнуть. Очень кстати на пути попалась прекрасная полянка: освещенная солнцем трава уже просохла, но еще сохранила прохладу.

Перепрыгнув через поваленное дерево, манул ступил в густую сочную траву и тут же замер, едва удержавшись от того, чтобы отпрянуть назад. Ему показалось, что земля под его лапами шевельнулась. Но ведь такого же не может быть — земля, конечно, живая, в ней множество живых существ — побольше и поменьше. Но сама она шевелиться не может — это точно!