Олег Леконцев - Знак волшебства

Граф был в городе раза два. Сегодня он появился в округе, как я и полагал, совершенно случайно. Вчера южнее Кларии прошел ливневый дождь и сторожевой дозор, отправленный на разведку, сообщил, что дороги труднопроходимы. Люди еще как-нибудь пройдут, но ламерги с повозками застрянут. Ему пришлось сделать крюк и пройти горы в кларийском проходе. Пройти через владения и не поздороваться с их владельцем было равносильно нанести смертельное оскорбление. Дальнейшее я знал, приняв в событиях активное участие.

Зная о проблемах с водой в Кларии, Курин предложил поделиться со мной отрядными запасами.

– Не беспокойтесь, – махнул я пренебрежительно рукой. – Вы же не думаете, граф, что я собирался, вступив во владение баронством, пить эту гадость. Мы с Мявкой нашли воду.

– Мяу, – ввернула Мявка свои пять копеек.

Графу стало интересно. Он попросил проводить его к новому источнику. Я примерно проследил ход его мыслей. Как маг, Курин прекрасно знал, что проблемы в Кларии с водой являлись следствием угасанием заклятия в рубине. И если вода появилась снова…

– Позже я свожу вас к храму Солнцеликого, – пообещал я.

– Около вас опасно находится, – восхитился граф, – вы читаете мысли.

Я улыбнулся. У Курина юмор такой же садистский, как и характер в целом.

Большую часть своих приведенных людей граф отправил на площадь, где находился мой отряд. Оринд обещался взять на довольствие, как пришедших в город, так и оставшихся в лагере.

Надо было видеть его лицо. Прямо-таки не лицо, а обалдевшая морда. Конечно, он видел со стены мои переговоры. Но слышать-то он не мог. И когда я в сопровождении графа пошел к воротам, он с городской верхушкой уже был там. Разумеется, они не собирались сопротивляться. Выступление простолюдинов против графа походило на восстание кроликов против охотника. Нет, они только хотели знать, убьют ли их, и если убьют, хотели попросить, чтобы во имя Солнцеликого, сиятельный граф, его светлость Курин де Стоун убил их сразу, а не мучил.

Если в моем городе были мазохисты, то я обломил им весь кайф.

– Господин граф отныне мой вассал, – сообщил я. Народ зашумел, обалдевши от такой новости. А я нахмурился, сделав вид, что только теперь обратил внимание на численность встречающих.

– А вы чего это разгуливаете? Сегодня крупный религиозный праздник? Кто будет деньги зарабатывать?

– Но, господин, ведь война…

– Войны больше нет, Этен, а я продолжаю жить и собирать налоги. Мне нужен только мэр. Если я еще увижу своих поданных праздношатающимися в будни, купцы будут платить золотой за безделье, а остальные горожане – по десять серебряков.

– На крест их, распять, – кровожадно прошипел граф, демонстрируя жителям свой норов.

Толпа разбежалась, как вирусы при приеме антибиотика.

Оринд, которого я оставил, вжал голову в плечи, испуганно глядя на нас.

Я отдал ему указания, он подтвердил их исполнения. Но потом замялся.

– Господин, – негромко заговорил он, видя, что я собираюсь оставить его. – Прокорм двух таких отрядов привели к уменьшению запасов продовольствия.

Я по-королевски пожал плечами:

– И что, я тебе интендант? Купцы разучились покупать продукцию? Все съеденное будет оплачено.

– Нет, ваша светлость, – заискивающе сказал Оринд, – но, поскольку вы решили теперь быть поданным Майдорского короля, мы хотели бы направить несколько караваном для покупки продовольствия на майдорском рынке.

Оринд представлял из себя занудливую смесь из бюрократа и торговца.

– Слушай, – начал я злиться. – Говори напрямую, что тебе надо и убирайся.

– У вас изрядно надоедливые поданные, – посочувствовал мне Курин, – просто удивительно, как распустил их Ла Карус.

Мэр испуганно посмотрел на него, сглотнул, но тяга к наживе пересилила и он, глотая слова и заикаясь, пояснил, что два купца, уехавшие с первым караваном, сообщили по голубиной почте о большом спросе на гранит и малахит. Другие товары, добываемые или производимые в городе, идут хуже, но все равно в таком количестве, о котором купцы давно даже мечтать не могли.

– Я тебя сейчас убью! – пригрозил я, уставший от массы ненужной мне информации.

– Вся продукция, производимая в городе, идет на ваши склады, – наконец-то дошел до сути вопроса Оринд.

– О, Солнцеликий! – воскликнул я. – И для этого держишь около ворот двух дворян?

– Позвольте, барон, я разорву его на тысячу частей! – предложил Курин.

Мэр перестал дышать.

Я для виду подумал, разочаровано вздохнул:

– Тогда придется искать нового мэра и мы с вами никогда не дойдем до источника.

Оринд, не понимая, что над ним пошучивают, облегченно вздохнул.

– Иди во дворец, найдешь там этого, как его, кастеляна, скажешь, что я разрешил продавать со складов любую продукцию в любом количестве с надбавкой к цене десятины.

Оринд почти побежал. То ли от страшных нас, то ли к грядущей прибыли.

Мы с Курином засмеялись и отправились к источнику, подгоняемые нетерпеливой Мявкой. Кошке задержка с мэром очень не понравилась. По-видимому, у нее, как у барона Мюнхгаузена, пришло время для свершения подвига, а мы ей мешали им заняться. Она чуть не искусала Оринда, который терпеливо сносил шалости магической кошки, столь любимой господином бароном. Мявка гигантскими прыжками носилась вокруг нас, отпугивая на всякий случай окружающих.

Вода графу понравилась. Оринд, молодец, время не тянул и артель каменщиков разбирала плиты и переносила к новому источнику. При нашем появлению они, разумеется, отошли в сторону и Курин зачерпнул стоящей неподалеку кружкой холодную воду. Почмокал от удовольствия, попросил:

– Надеюсь, барон, вы позволите моим людям пользоваться источником. Мое предложение поделиться водой было дурацким.

Я великодушно разрешил.

– Пошли людей в лагерь, пусть выльют эту мочу из бурдюков и наполнят настоящей водой, – приказал граф стоящему рядом с ним своему рыжеволосому воину.

Рыжий, то же попробовавший воду из родника, был с ним полностью согласен и срочно отправил троих подчиненных к основному отряду.

А мы пошли к храму Солнцеликого полюбоваться ожившим рубином.

Хет, увидев графа вблизи, побледнел, но глаза не отвел. Будучи магом, то есть дворянином, он имел хорошее представление о чести и достоинстве благородного человека.

Курин оценил такое поведение. Он дружески поздоровался, прижав руку с сердцу. Жрец ответил тем же. Контакт был установлен. Я пошел внутрь храма. Граф, произнеся благодарственную молитву, присоединился ко мне.

Рубин с заклятьем ярко светился. По камню проходили кольца золотистой энергии, он словно дышал, подобно живому человеку и обеспечивал Кларии жизнь.