Олег Леконцев - Королевский факультет

Напугала. Сейчас империя в моем лице нанесет ответный удар.

— Как будет угодно вашему императорскому величеству, — я поднялся и поклонился Ангеле. — Затем обратил свой взгляд на графа Лоэльского, — граф, сегодня же распустить все организации наемных убийц в герцогстве. Сопротивляющихся перебить. Запретить въезд лицам аналогичных профессий в наше государство под угрозой смертной казни. Выполнять!

— Герцог, вы несносны, — въехала Ангела со своей репликой в мои распоряжения. — Отмените ваши указания. Никто вас не будет выслеживать с целью убийства. Вы знаете, что кланы убийц провозгласили вас почетным гостем?

Я с интересом посмотрел на Ангелу. Клария, дор сих пор находящаяся в зале и откровенно глазеющая на наезды сиятельных дам на меня, драконы, в отличие от нее занимающиеся своими делами и до поры до времени совершенно не слушающие разговор, тоже обратили внимание.

Ангела поняв, что проговорилась — проговорилась ли? — чуть замедлилась и все же пояснила:

— Убийцам так импонирует ваша ненавязчивая манера угроз и провокаций, и маниакальное стремление кого-нибудь убить, что они хотят усыновить вас. Статус почетного гостя — это первый шаг.

Я не уловил особых преференций от этого «награждения». Зато мне не понравилось такое самовольное обращение с моей светлостью. Без меня меня женили.

— Что за безобразие, — проворчал я, — не хочу ничего и с убийцами общаться не буду. Будут еще приставать — отдам на корм рыбам.

Что тут началось! Бунт на корабле, перемежаемый неолитической революцией. Со всех сторон — от Ангелы, драконов и даже от Кларии полились упреки в неблагодарности и рассказы, какие почести мне дают убийцы. Поневоле задумаешься.

Когда на заседании тайного совета университета маркиз Др-Таюм Лю Семейни, являвшийся начальником службы контроля и благочестия университета и по совместительству заместителем главы этой службы в империи, показался мне убийцей, я был не так уж и далек от истины. Народ — по генеалогическому древу дальний родственник человечества, у которого умение выслеживать и убивать прослеживалось на генетическом уровне, — получил название убийц. И в этом не было ничего унизительного или оскорбительного. Простая констатация фактов.

У них не было своего государства. Организованные в систему кланов, убийцы проживали практически всюду, ссорясь и конкурируя друг с другом. Но горе было тому правителю, который решался напасть на один из кланов. Все остальные, объединяясь, уничтожали все государство до последнего разумного существа. И никто не мог спрятаться. Убийцы находили своих врагов повсюду.

Вместе с тем, убийцы с легкостью становились своей противоположностью. Не было более лучших телохранителей и следователей, контрразведчиков и сыщиков. Поэтому наличие убийцы в роли главы службы безопасности университета никого не удивляло.

Власть кланов была почти беспредельна. Впрочем, они пользовались ею с осторожностью, ограничиваясь умеренными поборами и выборочными убийствами. Они понимали, что нарушение политического баланса в конце концов навредит им же. Иногда убийцы провозглашали отдельных представителей иных раз, особо их устраивающих, усыновленными. Фактически это означало, что этот «сын» становился выборочным правителем кланов с огромной властью. Когда мне обо всем рассказали, стало дурно. Я поспешил объявить, что рано об этом говорить, что утро вечера мудренее и вообще мне скоро на свидание к Антуанетте.

— Вот оно как сейчас называется, — многозначительно сказала Клария, а Ангела категорически запретила мне убивать королеву Таринскую.

— Ваше императорское величество, вы опять за свое, — многозначительно подчеркнул я, — приказ за приказом. А ведь только что обещали противоположное.

Ангела замолчала, порывисто взмахнула крыльями, что служило у ней признаком недовольства, и нехотя произнесла:

— Хорошо, герцог, я вас прошу. В Таринском королевстве пока нет наследника и смерть Антуанетты приведет к очередным беспорядкам и гражданской войне.

Меня утомили эти рассуждения и я коротко сказал:

— Клянусь, что не буду специально убивать королеву Таринскую на сегодняшнем поединке. Это самое большое, на что пойду. Если королева сама насядет на шпагу, я не виноват. Вы, женщины, постоянно суете свой нос куда не надо, а потом во всем обвиняете мужчин. Пришлите лекарей побольше, может оживят.

Ангела, рассвирепела, попыталась продолжить дискуссию, но я объявил о своей усталости и ушел из зала заседаний.

Аншлаг был полным. Ее императорское величество со свитой, студенты королевского факультета, большая группа лекарей (Ангела восприняла мои слова о возможном непредумышленном убийстве очень серьезно), магистрат. Простолюдины были оттеснены метров на двести герцогской стражей, поддержанной несколькими драконами.

Я оглядел собравшихся и громко пообещал:

— Следующий раз буду собирать деньги. За зрелища надо платить. По пять золотых. Два мне, два — моему противнику на похороны, один золотой пойдет городу.

Сообщение о плате вызвало значительные шевеления среди собравшихся. Богатейшим людям империи денег жалко? Кругом одни скупердяи! А маркиз Др-Таюм Лю Семейни роскошно улыбнулся своей неотразимой улыбкой, оценив шутку.

Антуанетта уже ждала меня на арене.

— Сударыня, вы неотразимы, — похвалил я ее и вручил зеленую розу, которая, в отличие от остальных видов роз, не имела шипов и поэтому оценивалась гораздо выше и соответственно дороже.

Королева, разумеется, тут же воспользовалась ситуацией для очередной провокации, вплетя разу в свои волосы, которые в преддверии поединка были уложены в косу. Выглядела роза в темно медной прически замечательно. Вот только по обычаем некоторых народов Тарина, такое действие означало, что девушка признала в подарившем цветок своего суженного.

Антуанетта одарила меня благодарной улыбкой и спросила неожиданно жестким тоном:

— Надеюсь, герцог, этот цветок не символ вашего отступления? Вы меня разочаруете.

— Что вы, ваше королевское величество, — искренне удивился я, — столько зрителей, какой ажиотаж! Мы не можем с вами разочаровать их. Иначе, Антуанетта, авторитет королевского факультета и мой лично будут подорваны. Поэтому, как ваш руководитель приказываю вам драться красиво и результативно.

— А если я вас убью?

Я посмотрел на нее снисходительным взглядом пожившего человека, покачал головой: