Елена Кисель - Синий, который красный

Дара не успела договорить: ровнёхонько у поворота на сиреневую аллею показался Ковальски.

Видок у Макса был — будто встретился со злыднями в темном переулке. По щеке тянется полоса крови, рубашка разодрана, руки исцарапаны — словом, полный комплект, Кристо даже пробило на сочувствующую отрыжку.

— Что с тобой на этот раз? — удивилась Дара.

Самыми тревожащими из всего в личности Ковальски были голос и глаза. Глаза были слишком задумчивыми и отсутствующими. Голос — тихим.

— Гулял.

— Ы-ыйк! — не согласились Кристо и его желудок с таким заявлением. — Это ты так… типа, гуляешь?!

— Ну да, — холодно ответил Макс, уже в своей прежней манере. — Прогуливался в окрестностях.

В кустах зашуршало, и в ту же секунду в руке у Макса как по заказу объявилась зажигалка.

— Знаешь, что такое по земным понятиям «дать прикурить»? — негромко и почти ласково спросил он у кустов. Шорох смолк. Уголок губ Макса пополз вверх.

— Знаете, что? Кажется, я тут освоился.

И он зашагал к артефакторию. Дара почесала нос с тревожным выражением лица. А Кристо, каким бы его отморозком не считали, все-таки опознал тон.

— Это что, угроза была?

Артемагиня не ответила на вопрос, зато пробормотала:

— С ним что-то нужно делать, и как можно скорее.

— Ага, — согласился Кристо. — Могу с пацанами ему «темную» устроить. — Только… того… вопрос. Это он вроде как на того самого Зерка наткнулся, если смотреть на его рожу?

— Угу.

— А потом на Лорелею, да?

— Наверное.

— А после такого его вообще что-нибудь возьмет?

Кажется, Дару этот довод сразил наповал.

Нежить ходила у границ артефактория в таком количестве, что пришлось навешивать «пугалки» на все внешние контуры. По рассеянности Мечтатель поручил заняться этим Бестии; непонятно, почему директор не был убит за такую дерзость. Теперь злая завуч Одонара бродила по границам территории и вселяла ужас в нежить больше выражением физиономии, чем артефактами. Ее можно было понять.

Гидра Гекаты выкинула очередное коленце; Гробовщик завяз в ней по самую плешь; Вонда ходил по пятам и проедал печенки своим нытьем о нежити и об изыскивании средств на обновление материальной базы (а от документальных и финансовых вопросов Бестия просто зверела). Директор почти совсем самоустранился от проблем земных и витал непонятно в какой небесной сфере; почтовые птицы от Магистров устали прилетать к нему и орали свои сообщения прямо в окна апартаментов Феллы, время от времени вступая между собой в кровавые схватки. Ее раз триста вызывали из Семицветника по хрустальному шару, требовали непонятного; очередное творение Опытного Отдела сбежало и едва не слопало Озза Фингала; снабженцы массово хотели в отпуск, и все это в совокупности порождало в Бестии неясное желание то ли испепелить кого-нибудь, то ли расплющить — словом, будущий травматизм летал в воздухе.

— Еще немного осталось, — удовлетворенно отметила как-то Дара, — а потом можно будет их сводить. Или они сожрут друг друга — или поженятся.

— Ты говоришь как о разведении василисков! — заметила Мелита со смешком.

Речь шла всего лишь о Фелле и Ковальски. Дара рассчитывала, что внутреннее зло артефактория каким-то образом нейтрализует заразу, занесенную из внешнего мира. Или наоборот. Во всяком случае, идея состояла в доведении Феллы до белого каления и сталкивании ее с Максом. И наоборот, конечно.

Это был выработанный Дарой план генерального сражения в той войне, которая была объявлена памятным днем фразой: «Кажется, я тут освоился».

Противники друг друга стоили.

Кристо был магом-отморозком, Дара была малахольным артемагом с репутацией «убоища», Ковальски же просто был столь феноменально мстителен, что об этом ходили легенды еще когда он учился в средней школе. Согласно своему любимому принципу: «Я не злопамятный — отомщу и забуду», он полагал, что подростки, которые втравили его в Целестию (не говоря уж о том, что пару раз чуть не убили и свели с ума), просто обязаны поплатиться.

Подростки очень хорошо почувствовали, что им будут мстить, а потому начали наносить упреждающие удары.

Вещи, с которыми Макс имел дело, начали мало-помалу ехать с катушек. Вилки и ножи стремились к нему, как к лакомому мясному блюду, и вились над головой. Книги норовили прищемить пальцы. Унитазы в уборной спрыгивали с места и начинали гоняться за жертвой по всему помещению. Все это было мелко, но сильно отвлекало Ковальски от исследования окрестностей и составления стратегических планов мести. А тут еще к веселью, пока что исподволь, подключилась Мелита, и теперь за Максом по коридорам десятками носились теорики с просьбами научить их боевому искусству внешнего мира.

— Превосходно, — отозвался Макс, когда его начали доставать всерьез. — Кто мне поможет? Может быть, ты, молодой человек?

Позже Кристо сотню раз проклял себя за то, что проходил в этот момент по коридору и попался Максу на глаза. После десятиминутной демонстрации он себя чувствовал мячом для какой-то из контрабандных игр, а Ковальски так даже не напрягся особо. Только приподнял брови, когда Кристо в бешенстве вскочил на ноги, складывая руки в боевой пасс:

— А как же «долг жизни»?

Кристо руки опустил, но принес себе торжественную клятву в том, что он с этим иномирцем разделается. Нет, ему не так уж сильно и досталось — в сравнении с уроищами у Фрикса или у Бестии. Но когда вокруг стоят теорики, и у них прямо слюнки текут, а в глазах — живая мольба: «Ну, еще разок!» — всякому сделается не по себе.

Если бы эти мелкие твари еще не аплодировали каждый раз, как он плюхался животом на пол!

И да, если б они не рассказали Мелите!

Когда он попытался высказать ей свои претензии и уломать на свидание в виде компенсации, девушка залилась смехом минут на пять и только руками махала, извиняясь.

— Я же не знала, что так выйдет, — чуть выговорила она. — Что ты как раз там пойдешь! А они еще при… прибежали, описывают. Наверное, лучше сказать ребятам, чтобы отстали от вашего Макса, уф. Пора браться за дело самой!

Очень скоро на пути Ковальски (тот как раз был занят сбором информации о тех, на ком предстояло отыграться) встретилось жестокое препятствие.

Дорогу ему преградил вовсе не языковой барьер, не здешняя одержимая завуч и даже не местные бешеные уборные (стоило Максу обвести соответствующее помещение коронным мрачным взглядом, как следовало маленькое землетрясение — и все стихало) — как ни странно, на пути у Макса, раскинув руки, встало некое чернявое существо женского пола и с идеальным прикусом, который существо старалось продемонстрировать всем и каждому. Оно назвалось практиканткой Мелитой и заявило, что оно ответственно за всех, кого нечаянно или нарочно убьют местные малолетки. Поэтому Максу в срочном порядке нужно сменить имидж.