Кристофер Сташеф - Волшебник на пути. Последний путь чародея

Отрицание!

— Но, пап… она же больше не с нами…

— Да, она ушла — но я знаю куда.

— Знаешь? — воззрился на него Магнус.

— Конечно — в Тир—Нан-Ог. Это все знают.

Магнусу стоило больших усилий продолжать шагать в ногу с отцом как ни в чем не бывало.

— Ну, да, — сказал затем он, — все кельты знают, что умершие отправляются в Страну Вечной Молодости — но они там и остаются, пап.

— Именно! Поэтому мне нужно всего–навсего найти Тир—Нан-Ог, и я найду Гвен. — Взгляд его оторвался от лица сына и устремился в пространство. — Нам известно лишь, что он на западе. Я перелопатил старинные легенды, но только это и смог узнать о его местонахождении.

Магнус переживал тяжёлую внутреннюю борьбу, взвешивая, как будет лучше поступить: позволить Роду сохранить свою иллюзию или пытаться «излечить», восстановить его контакт с реальным миром, столкнув его с правдой — что мать умерла, несомненно, и отправилась в Рай, а не в Тир—Нан-Ог, и никак не может вернуться. Но он видел, какое спокойное у Рода выражение лица, вспомнил его прошлые приступы галлюцинаций, и сделал выбор в пользу сочувствия.

Когда он рассказал об их разговоре братьям и сестре, Корделия удовлетворённо кивнула и сказала:

— Эта мечта будет поддерживать его, пока не пройдёт отрицание.

— Да, — согласился Грегори, — но потом придёт гнев, и он вероятно примется искать её, с целью осыпать упрёками за то, что она покинула его.

— Такое возможно, — признал Джефри, — на давайте решать проблемы по мере поступления.

Поэтому, если отбросить все экивоки, они ничего не стали делать — но при этом не спускали с отца глаз.

Так же, как не спускала их с него и Алеа, напоминая Роду, что он обещал познакомить её со своим конём. Род охотно взял её на экскурсию по конюшне и привёл к стойлу, где с механическим терпением коротал время его самый старый друг.

Чёрный жеребец стоял подняв голову над дверцей стойла, жуя клок сена. Алеа пристально посмотрела на коня; если бы Род не сказал ей, что представлял собой Веке, она б нипочём не догадалась.

— Можешь прекратить этот фарс, Векс, — успокоил коня Род. — Ей известно, что ты на самом деле такое. Сено он не глотает, Алеа, — просто даёт ему выпасть изо рта. Лошади не славятся умением вести себя за столом.

— «Однако же надо поддерживать видимость» , — сделал ему выговор чёрный жеребец.

Алеа с большим трудом удалось не выпрыгнуть из собственной шкуры. Даже когда тебя заблаговременно предупредили, услышать, как конь говорит, оказывается, сильное потрясение.

— Всегда озабочен честью семьи, — вздохнул Род. — Векс, это Алеа, спутница Магнуса.

— «Для меня большая честь познакомиться с вами, мадемуазель Алеа. Я слышал о вас из сообщений Грегори».

— Ну, я здесь как раз для того чтобы представить сведения в правильном виде, — сумела улыбнуться Алеа. — Этот любезный джентльмен говорит, что вы были учителем Гара — извините, я хотела сказать, Магнуса. Гар — это его прозвище, которым он называется, высаживаясь на планету, где намерен устроить ещё одну революцию.

— «Разумная предосторожность, и сохраняющая репутацию семьи», — согласился Векс. — «Я действительно был наставником Магнуса и находил его блестящим учеником».

— Но столь же озорным, как любой мальчишка?

— «Таким редко», — ответствовал Векс. — «Он сознавал, что должен подавать пример младшим братьям и сестре. Он, можно сказать, чувствовал ответственность за своё поведение».

— Надо будет убедиться, что он больше её не чувствует, — нахмурилась Алеа.

— Желаю успеха, — с улыбкой ответил Род. — Привычные взгляды, сложившиеся в раннем возрасте, поколебать страшно трудно.

— Он же наверняка понимает, что они уже выросли!

— «Да, но думаю, он не сознаёт, что они стали способными принимать ответственность за собственную жизнь на себя», — растолковал ей Векс, — «особенно, раз на тот момент, когда он покинул Грамарий, они были ещё подростками».

— Да он и сам был немногим старше. — Род покачал головой. — Как я вообще мог позволить ему улететь?

— А разве у вас был выбор? — Алеа скрыла смешок. — Могу себе представить, как кто–нибудь попытался бы помешать Магнусу делать то, что он считал правильным!

— «Это привело бы к результату обратному желаемому», — согласился конь. — « Вы говорите так, словно знаете это по личному опыту».

— О, я никогда не видела, чтобы он делал что–либо, что считал неправильным, — отозвалась Алеа. — Возможно глупым, но никак не неправильным.

— « А вы пытались остановить его?»

Алеа вспомнила, как Гар раздражённо искал правительство на планете, где ничего такого, казалось, не было и в помине.

— Нет. Но пыталась объяснить ему, почему с этого не будет толку.

— «А он прислушивался?»

— Конечно нет! Но он и сам обнаруживал факты. Конь кивнул.

— «Да, под слоями приобретённого опыта он все тот же Магнус».

С этим Алеа не собиралась спорить — но чем больше они говорили, тем больше она узнавала о Магнусе–ребёнке и о том, сколь многое от того мальчика никуда не делось, тщательно спрятанное и защищённое от чужих глаз, где–то в глубине души того великана, которого она знала.

Однако когда они обсуждали воспоминания Векса, Родом, судя по его виду, начала овладевать ностальгия, а затем и печаль. Понимая, что погружение в прошлое возможно не самое лучшее сейчас для него, Алеа закончила разговор и пошла в дом, по пути рассказывая Роду о своей первой встрече с Магнусом. Рассказ увлёк Рода, и поэтому она продолжила, подробно описывая их странствия на её родной планете, Мидгарде — и поняла, что Рода заинтересовали не чудеса вроде великанов и гномов, а деяния мальчика, выросшего в очень действенного преобразователя обществ.

В последующие несколько дней у неё появилась возможность переговорить со всеми братьями и сестрой Магнуса и их супругами — хотя она по–прежнему избегала встреч с Алуэттой. Род с отсутствующим видом и мягкой улыбкой прогуливался по замку; она несколько раз сталкивалась с ним и, поскольку ей не нравился его вид — такой, словно он был как бы не совсем тут — Алеа завязывала с ним разговор с целью вернуть его в настоящее время. Род оказался способен рассмешить её, и она отвечала ему тем же.

На третий вечер, когда остальные отправились спать, они с Магнусом чуть подольше засиделись за разговором у камина, скорее, говорила Алеа, пытаясь отвлечь Магнуса от мрачных размышлений. И наконец бросила, сильно раздосадованная его молчанием:

— Ты сейчас, Магнус, и впрямь не самый весёлый спутник. Что случилось?

— Я тревожусь за него, — ответил ей Магнус, — за папу.

— Да, я понимаю, о чем ты, — нахмурилась Алеа. — Такое впечатление, словно он все время не совсем здесь, не так ли?