Сергей Савинков - Практическая монстрология

— Пить!

— Эт мы вмиг организуем! — засуетился Фрол.

Лицо Фрола исчезло, и я услышал его спешно удаляющиеся шаги.

Через пару минут ожидания мне поднесли к губам кружку, и Фрол заботливо приподнял мою голову.

В мое горло полилась живительная влага.

— Ты ж, что ж, склирс бородатый, делаешь? Лэра своей паршивой брагой травишь! — раздался гневный окрик и я боковым зрением увидел корчмаря, появившегося на пороге своего заведения.

— Не травлю, а спасаю! — пробасил Фрол. — Пить лэр хотел, вот и дал что было.

— Ой, дурак! Как есть дурак! — запричитала старушка, появившаяся на пороге корчмы, и заторопилась к моей постели.

— Говорила я твоей мамке, чтоб она за тобой следила и не роняла! Уронила все-таки! Да не один раз, видать, да об пол дубовый.

— Не роняла меня матушка! — обиделся Фрол.

— А батюшка тоже не ронял? — участливо поинтересовалась бабка.

Фрол задумчиво почесал голову.

— Сомневаешься — значит так оно и было! — отрезала бабка Марфа, подошла к Фролу и закатила ему сильную оплеуху.

— За что?! — прогундосил тот.

— Было бы за что — я бы тебя вообще пришибла!

Я наблюдал эту сцену, с трудом повернув голову в направлении выхода из трактира. Веревки, плотно державшие меня, не позволяли мне рассмотреть, что происходит вокруг, но сухонькую старушку, стоящую на страже моего здоровья, я мог видеть как и окружающих меня людей, благо Фролу и Тихону хватило ума не привязывать мне еще и голову.

Старушка гневно сверкала очами и обличала Фрола:

— Спас нас лэр от оборотней, от мертвяка, но помер бы от бражки твоей вонючей.

Фрол недоверчиво понюхал кружку, которую держал в руках.

— И ничего она не вонючая! — оправдывался он.

— Вонючая, как есть вонючая! Уж я-то чую. — передразнила его бабка.

— Иди и развязывай лэра, не опасен он, проверила я его уже и серебром и травами, пока он спал.

— Бабка Марфа, а коли ошиблась ты? — сказал Тихон.

— Ошиблась я, когда мамкам вашим разродиться помогла. Послали боги мне наказание за мои прегрешения! — запричитала бабка.

Сконфуженные мужики поспешили к моей кровати и начали меня развязывать. Минута — и я снова почувствовал, что могу двигать руками и ногами. Фрол с бабкой сноровисто меня подняли и подложили мне под спину подушки.

— Бульон неси! — рявкнула бабка на корчмаря. — Стоишь, как девка продажная у дороги, нет бы делом заняться!

Толстого корчмаря как ветром сдуло. А бабка, видать, в авторитете, раз так тут командует, подумалось мне. Через пару минут появился корчмарь, с глиняной тарелкой, которая исходила слабым паром, который, был едва видим в утреннем воздухе. Бабка взяла ее и начала меня поить через край. Такое проявление заботы было странным, но приятным, с бульоном, который попал в мой желудок, я почувствовал себя лучше. Но бабка велела мне укладываться на кровати и спать. Не смотря на мои попытки встать, веки потяжелели и я закрыл глаза.

«Бабка Марфа! Ну, зачем же было сонное зелье в бульон добавлять?» — пронеслось у меня в голове, прежде чем сознание меня покинуло.

Второй день я. стараниями бабки Марфы, соблюдал постельный режим, а Фрол и Тихон исполняли роль моих сиделок: кормили и поили меня. Нет, не брагой, как кто-то мог подумать, а лишь бульоном, а затем — мясным супом. А на ночь заносили меня в корчму. Спали мужики тут же, рядом со мной, на лавках. Хотя первую ночь они пытались наладить дежурство, видимо опасаясь, что я могу все же превратиться в вампира, каким и является стрига. Вампир, который получается из неупокоенных висельников. Надо сказать, что если бы младшие инквизиторы сразу сняли тело и сожгли его, то и проблем бы не было, а так — стрига украсила гирляндами их внутренностей дуб, под которым они попытались ее сжечь. Это надо же было затянуть до заката и даже не отрубить голову трупу перед сожжением. Видимо, стрига не простила им халтуры и, судя по следам, расправилась с ними минут через пять после того, как они начали сжигать тело. Амулеты и обереги на околице ослабили тварь, как и огонь, поэтому я и встретил её в ослабленном виде, но мне этого хватило. Пока я лежал прикованный к постели, местные дали знать о судьбе инквизиторов в Поклонск, где и пришли к выводу, что подобную казнь преступников теперь использовать опасно.

Моя болезнь продолжалась около недели, и все это время я пытался поскорее выбраться из кровати. Строгая бабка Марфа, не смотря на мои возмущения, суровым тоном заявила, что свои грязные делишки, я могу делать и на утку и мне не следует покидать кровати, иначе она больше не будет спасать жизнь такому неблагодарному пациенту. Видя суровое отношение бабки, прописавшей мне постельный режим, Фрол и Тихон, как могли, пытались меня развеселить и отвлечь.

Каждый день Фрол и Тихон предпринимали отчаянные попытки пронести брагу контрабандой мимо поста бабки Марфы. В конечном итоге местной ворожее это надоело, и она наложила на Тихона заклинание чесотки. На следующий день уже оба мужика смирились с приказом бабки и попросили их простить. Бабка с серьезным видом пошептала что-то, а потом отпустила мужиков с миром, сказав мне по секрету, что и заклинаний то не использовала, а всего лишь сделала Тихону внушение, а он и поверил, да и тестя убедил идти к бабке с повинной и просить избавить от чесотки. Силы постепенно возвращались, но авторитет бабки Марфы не позволил мне встать раньше чем через три дня после боя со стригой.

Хоть бабка и грозила мне всеми карами всевышнего, я не смог долго терпеть предписанный мне постельный режим. Я был слаб, ноги и руки дрожали, но все же мог кое-как ковылять по саду у корчмы. Через неделю мне уже почти полностью удалось оправиться от пережитого.

Корчмарь, хоть и показался мне сначала не особо приятным человеком, заверил меня, что не возьмёт с меня ни медяка. Не сказать, что это меня обрадовало, я не привык пользоваться чьей-то добротой, но дядюшка Тобиус лишь спустя пару днейнехотя признался, что все оплатил новый староста и я сдался и не стал требовать приема платы. Староста оставил мне десяток золотых награды, а сам уехал в столицу провинции представляться главе и принимать дела. Что в свете последних событий меня обрадовало. Десяток золотых это большие деньги, на которые я смогу прожить полгода, даже в столице. Но я не собирался в столицу, я собирался продолжить свою работу на границе с Валорном.

Глава гильдии неспроста отправил меня именно сюда. Как показала моя поездка, количество разнообразной нечисти здесь, на границе, просто зашкаливало. Соседние королевства, видимо, разводят нечисть или она бежит из них, опасаясь вездесущих налоговых инспекторов, это те еще кровопийцы.

Ты умер — не проблема, а перед этим заплатил все подати? Нет? Ну, тогда что бродишь без дела по кладбищу? Иди работай! Так обычно общались налоговые инспекторы с простыми людьми. Конечно, я лукавил, но картина, которую я нарисовал себе в голове, меня развеселила и я улыбнулся. Все же, налоговые инспекторы собирали подати в пользу короля, инквизиции и нашей гильдии. Взамен же крестьяне могли быть уверены, что им помогут в случае необходимости. А такие деревни, как эта, на границе, подати платить не любили, вот и я попал в хитрую ловушку местного старосты, предложившего мне заказ, что не противоречило законам гильдии.