Михаил Харитонов - Золото твоих глаз, небо её кудрей

— Как это вы так? — уважительно спросил хемуль.

— Ничего особенного. Просочился под дверью, хорошо хоть глаза пролезли, — небрежно сказал незнакомец. Но по тону чувствовалось, что реакция старика ему приятна.

Они прошли через какие-то помещения, после чего неожиданно очутились в небольшом кафе. Посетителей не было — видимо, ещё не успели набежать после проезда вриогидры.

Из подсобки вышел бариста: молодой бурундук с ярко выраженной енотовидностью и лёгкой сурепчатостью на морде. Увидев двух посетителей и переведя взгляд на запертую дверь, он слегка удивился. Однако небрежно брошенный на прилавок соверен — неизвестный извлёк его, кажется, из предплечья — подействовал самым благотворным образом: всё удивление с бурундучьей мордахи как ветром сдуло. Он тут же предложил уважаемым гостям фирменный латте с кленовым сиропом. Профессор Пшибышевский предложение принял и даже попросил добавить в чашку немножечко коньяку. Аллигатор же потребовал три двойных ристретто без сахара, причём не абы каких, а непременно смесь арабики, робусты и харари {364} , и чтобы их подносили по мере выпивания предыдущей чашки. Бариста посмотрел на него почтительно и пообещал, что всё исполнит в лучшем виде. В качестве дополнительной любезности он отвёл профессора в туалетную комнату, где тот смог наконец помыть руки и ноги.

— Ну, может быть, вы теперь мне что-то объясните, — буркнул профессор Пшибышевский, получив свой латте и устроившись за столиком.

— Охотно, — сказал незнакомец. — Для начала познакомимся. Вас я знаю. Меня зовут Анонимус. У меня редкая основа. Мимокрокодил.

— Мимо чего? — не понял профессор.

— Мицелий модифицируемый, — расшифровал Анонимус.

— То есть вы, некоторым образом, гриб? — уточнил Пшибышевский.

— Колония грибов-симбионтов, заполированная медузой и хамелеоном, — вежливо объяснил Анонимус, отхлёбывая кофе из крошечной чашечки. — Моё тело состоит из септированных гиф, если это вам о чём-то говорит. За исключением глаз и зубов. Зубы, правда, не мои {365} , — добавил он без дальнейших уточнений.

— Гм, а крокодил-то почему? — не понял профессор.

— Личный выбор. Понимаете ли, таким, как я, всё-таки желательно иметь какую-то постоянную форму. С которой удобно управляться. Ходить, шевелить пальцами, вот это вот всё. Я перепробовал разные варианты. И выбрал крокодила. Мне уютнее в крокодиле. Надеюсь, я не задел ваши хемульские чувства? Ваша раса вызывает у меня самое глубокое уважение, — церемонно сказал Анонимус, отпивая кофе.

— Так себе у нас раса, — хемуль махнул рукой. — А вы, извиняюсь, какого происхождения? Ну, в смысле…

— Изделие, — мимокрокодил прикончил чашечку одним глотком. — Меня разработали в Директории. В качестве биологического средства для мытья окон. Ну, подразумевалось, что я буду ползать по стеклу, выделять жидкость и счищать грязь. Немного переборщили с интеллектом. Я саморазвился и решил, что способен на большее. И одной прекрасной ночью уполз из лаборатории. Просочился через канализацию на десяток… гм, километров. Прожил в коллекторе какое-то время. Для грибов там очень хорошие условия. Когда научился принимать разные формы… что-то у меня уже мемуары пошли. В общем, много чего было. Теперь работаю в Хемуле.

— Кем работаете? — профессор попробовал наконец латте. Ему понравилось.

— Ну вы же интеллектуал! Я могу просачиваться под дверь, сливаться с фоном до состояния полной невидимости и много чего ещё. При этом отличаюсь умом и сообразительностью. Какая у меня может быть работа при таких-то данных, скажите на милость?

Профессор подумал.

— В общих чертах понятно, — сказал он. — В таком случае: на кого вы работаете?

— Вот это уже осмысленный вопрос. Скажем так — я работаю на Хемуль. То есть на истинных патриотов нашего домена. Которые много сделали для его развития и процветания. И которым очень не нравится, что их используют втёмную.

— Кто использует и как? — не понял профессор.

— Сейчас поймёте. Вот близкий вам пример. Вы хотите устроить при Университете обсерваторию?

— Скажете тоже, обсерваторию! Хотя бы один нормальный телескоп, — пожаловался профессор. — О рефлекторе я и не мечтаю. Но хотя бы рефрактор! Хаттифнатты делают отличные линзы…

— Хотя стекло закупают у поняш, — добавил Анонимус. — Но вы правы: линзы они шлифовать умеют. Очки делают хорошие, бинокли. Они вполне могли бы соорудить простейший телескоп по кеплеровской схеме. Но вам не разрешили. Почему?

— Потому что какой-то кретин… — с возмущением начал профессор.

— Давайте безоценочно. Я знаком с ситуацией. Некто составлял список неконвенционального оружия и аксессуаров. В частности, туда были внесены арбалеты. А также оптические прицелы к ним — потому что это часть арбалета. Телескоп отличается от оптического прицела только размерами…

— Это не так! — взвился профессор. — Во-первых, разница в назначении совершенно очевидна…

— Да-да. Но проклятые бюрократы её во внимание не приняли, так? Вы пытались жаловаться. Через доверенных лиц. И столкнулись с непониманием. Даже нежеланием заниматься вашей проблемой. С вас бы сталось дойти до Морры. Даже ценой здоровья. Но наша возлюбленная вриогидра с некоторых пор никого не принимает. Письменное обращение вы написали?

— Собирался, — признал профессор.

— Кстати, могло бы сработать. Именно сейчас. Морра кое с кем поссорилась.

— То есть? — не понял Пшибышевский.

— Вы слышали о такой организации — Ха' брат Церех Аур Бохер? — профессору показалось, что Анонимус прищурился. — Она же — Братство?

— Что-то слышал. Конспирология всё это, — решительно сказал профессор. — Я учёный. Наука оперирует проверяемыми фактами. Все эти тайные организации — из области фантазий.

— В том-то и состоит ваша слабость, — наставительно сказал Анонимус. — Спасидо, — вежливо сказал он, получив ещё один ристретто. — Всё-таки отменный у них кофе… Да, о конспирологии. Вы, учёные, привыкли к тому, что объект познания вам не сопротивляется. В смысле, не мешает себя познавать. Поэтому в движении звёзд вы разбираетесь, а что у вас под носом творится — не видите. Вам ещё чашечку заказать?

— Спасидо, не хочу… Я категорически не согласен с вашей точкой зрения. Но, допустим, в качестве гипотезы, что вы правы. Так что вы мне сказать-то хотите? Что тайная организация препятствует мне заказать телескоп? Вы хоть понимаете, как это звучит?

— Не всё так просто. Видите ли, власть Братства довольно тесно связана с делами небесными. Если точнее — происходящими на земной орбите. Например, там находятся камни Оковы. И, похоже, не только они. Невооружённым глазом этого всего не видно… почти. Ваша десятикратная труба уже нервирует. А желание приобрести настоящий телескоп с большой светосилой — тем более. Это позволит рассматривать мелкие объекты на орбите.