Михаил Харитонов - Золото твоих глаз, небо её кудрей

Откуда-то выскочил опоссум с перекошенной от страха мордкой. Толкнул профессора, не извинился. И унёсся прочь, сверкая розовыми пяточками.

Но профессор не увидел розовых пяточек. И не задался вопросом, куда бежит опоссум и от кого он бежит. Он мыслил о движении Луны. И не бесстрастно, как подобало бы астроному. Нет! Его мысли были полны горечи и гнева.

Как же так? — думал он. — Ну как же можно пронаблюдать тонкости соединения лунного диска с неподвижными звёздами, работая с примитивной оптической трубой, дающей всего лишь десятикратное увеличение? И чего стоило ему, — доктору физико-математических наук! профессору! заведующему кафедрой астрономии Дебетского Университета! многоуважаемому и высокополезному существу! — добыть хотя бы этот жалкий инструмент! А главное — получить на него разрешение! И всё из-за идиотской, никчёмной, ничтожной бюрократической мелочи! Которая оказалась препятствием неодолимой силы…

Проспект Морры тем временем полностью опустел. Единственным живым существом на нём, помимо самого профессора, остался бэтмен с перебитым крылом, который прыгал на мостовой, жалобно попискивая. Пшибышевский чуть было не наступил на него. Бэтмен вовремя отпрыгнул, потом возмущённо клюнул интеллектуала в пятку. Тот и не заметил.

С треском захлопнулись ставни над головой. Пшибышевский вздрогнул, но чисто рефлекторно: происходящее не доходило до его сознания. Как и зловещее цок-цок-цок за спиной.

Его настигала карета с вриогидрой Моррой.

В то утро вриогидра была не в духе. Собственно, в духе она не была с того самого дня, когда потеряла голос. Но в последние дни она была крайне раздражена: поражённое горло начало издавать хрипы при дыхании. Это выводило Морру из себя. Взгляд её косил косой и жёг напалмом. Даже Березовский чуть было не отсох от своей берёзоньки. Так что теперь Морра общалась с ним через слуховую дырочку в стене. Прислугу приходилось менять каждый день, а то и чаще: несмотря на все меры предосторожности, не всякий услужающий доживал до ужина.

Высокую фигуру — профессор Пшибышевский был в почтенном возрасте и успел вырасти до метра девяноста пяти, хотя привычка сутулиться отнимала у него сантиметров десять — Морра приметила ещё в начале проспекта, через маленькое окошечко спереди. Никакой жалости к зазевавшемуся прохожему она не почувствовала, нет. Напротив, она решила, что её перестали бояться. Это была неправда, и неправда совершеннейшая — вообще-то все в ужасе трепетали {362} . Однако разубеждать вриогидру было некому. Так что Алла Бедросовна решила подъехать поближе. А там напрячься и уложить наглеца на мостовую секунды за полторы. Чтобы все понимали: старенькая Алла Бедросовна ещё на что-то годна.

Ей так понравилась эта идея, что она прикрыла глаза, мечтательно улыбаясь. А когда открыла снова, старого хемуля не было. Вот он только что маячил в окошке — и оппаньки!

Морра остановила потаскунчиков. Вышла, огляделась. Улица была пуста; о даже нет — она была пустынна, как улица в стихах Александра Б. (или Бориса Р.) {363} . Если кто и гулял по ней, так только лёгкий ветерок. Старый хемуль, маячивший впереди, пропал, будто сквозь землю провалился.

Нам доселе неизвестно, что подумала в итоге Морра. А вот профессор Пшибышевский был в шоке. Настолько, насколько астроном вообще может быть в шоке. Поскольку он и вправду сквозь землю провалился, да.

Было так. Размышляя, он уронил зонтик. И только нагнулся поднять его, как асфальт внезапно вздыбился, что-то схватило его за ногу, потом был рывок вниз, удар, звон, шмяк, треск, брык, боль, страх, крик, бульк, сдавленное мычание, и наконец спокойный вежливый голос:

— Добра и здоровья, профессор.

Тут зажёгся свет. Если, конечно, тусклое мерцание слабенькой лампочки можно назвать этим словом.

Профессор для начала осмотрел себя. Его юбка — совсем новая — порвалася, а на боку темнело мокрое пятно. Ноги были грязными, руки — увы, тоже. Зонт куда-то пропал.

Констатировав всё это, он осмотрел помещение. Судя по обстановке, он попал — или упал, или его уронили — в заброшенный канализационный коллектор. Это был небольшой бетонный короб, по дну которого проходила глубокая канава. С обеих сторон чернели отверстия труб. Третье чёрное отверстие, побольше, по форме напоминающее дверь, вело неизвестно куда.

— Добра и здоровья, — повторил тот же голос, на этот раз с оттенком раздражения.

Хемуль повертел головой и никого не увидел.

— Кхм, — сказал он. — Холера ясна.

— Это вы мне? — раздалось под сводами.

— Точно сказать не могу, — ответил профессор. — Я вас не вижу.

— Скобейда, совсем забыл, — с досадой сказал голос. — Сейчас.

В стене прорисовался силуэт какого-то существа. Видно было, что у него вытянутая морда и четыре конечности. Потом существо отлепилось от стены и стало ясно, что это что-то вроде аллигатора. В образ не вписывались только глаза — она были ну очень большими и выпуклыми.

— Теперь нормально? — осведомилось существо, встряхиваясь.

— Не очень-то, — сказал астроном. Я шёл по своим делам и вдруг… Зачем я здесь?

— Давайте по порядку, — сказало существо. — Вы здесь, потому что я вас затащил в канализационный люк. Вообще-то я рассчитывал на более изящный сценарий. У вас есть привычка нарочно наступать на канализационные люки. Так? Не смущайтесь, в этом нет ничего плохого.

Профессор, разумеется, смутился. Привычка у него и впрямь была: ему почему-то казалось, что это приносит удачу. Разумеется, это было совершенно антинаучно.

— Ну и вот, люк там был единственный. Вы бы на него наступили и аккуратненько провалились. Но вы были так заняты своими мыслями, что не замечали ничего. А также и того, что на проспекте никого нет. И вот-вот появится карета с вриогидрой. От которой вас и пришлось срочно спасать. К счастью, вы близко подошли. Ну да чего уж теперь-то. Хорошо то, что хорошо кончается.

— Кончается? — старый хемуль задал этот вопрос немножко нервно.

— Скорее, начинается. Хочу сделать вам предложение. Точнее, мы хотим сделать.

— А вы кто? — снова спросил хемуль.

— Я объясню. Но в более комфортной обстановке. Поднимемся наверх, там и поговорим. Нет-нет, возражения не принимаются. Давайте-ка давайте-ка… вот сюда… Осторожнее, здесь ступенька.

Они вошли в чёрный провал и поднялись по лестнице вверх. И попали в маленькое запертое помещение, к тому же тёмное. Хемуль, стараясь не задеть головой низкий потолок, потряс дверь за ручку. Та оказалась запертой.

— Да подождите вы. Сейчас открою, — недовольно сказал собеседник, после чего растворился в темноте.

Минуты через две с другой стороны послышалось позвякивание и дверь отворилась. Там стоял всё тот же аллигатор.