Михаил Харитонов - Золото твоих глаз, небо её кудрей

Увы, та реальность мелькнула тенью среди теней, так и не осуществившись. Поэтому прочитать данную статью вам, дорогой мой читатель, не суждено-с! И очень это жаль, поскольку та статья была ну до того чистым, беспримесным образчиком окологуманитарного пиздежа, что любо-дорого-богато!

Примечание 2. «Всёвремя» — наречие и пишется слитно. Редкий пример русского слова, в котором «ё» стоит на безударной позиции.

Буквально — «Первый любовник». Раньше это издание называлось проще — «Мужской журнал», но было закрыто за статью, рекламирующую опиаты.

Амариллис, как и большинство амариллисов, по сексуальной ориентации лесбиян. Так называют существ (особенно двуполых), чей совокупительный орган напоминает мужской и действует как мужской, однако же по существу является женским. Среди А-основ лесбиянничество (псевдомужское лесбиянство) распространено среди гиен и рыльцевпухуев.

О том, какой основы был этот полулегендарный деятель, до сих пор идут споры. Наиболее популярная версия утверждает, что Константин Багряномордый был белым медведем, прошитым каким-то растением — то ли розой, то ли свёклой.

Ради справедливости отметим, что установленные в Бибердорфе порядки требовали того же, хотя и по другим причинам.

Ужаснее только Красногорск, где… но не будем о таком и помышлять, во избежание.

Весёлка весьма загадочна, хотя и смрадна. Используется как народное средство для поднятия потенции, лечения бесплодия, а также против угревой сыпи. Есть ещё мутинус собачий, но он совсем уж видом непристоен, и целомудренному читателю не расскажем мы о нём, о нет, о нет, о нет. Впрочем, мутинус Равенелли (он же сморчок вонючий) ничем не пристойнее и вообще ничем не лучше.

Вот откуда она просвечивала-то! Та самая, четвёртая, призрачная, буль-буль!

Даже и не знаю, как и сказать-то. Ладно, скажу правду.

В общем, это действие никак не хотело начинаться. То есть основной текст написался легко и непринуждённо, а вот с первым абзацем получался полный затык. Я его и так и так переписывал. И всякий раз выходило не то.

Отчаявшись, я решил применить методу писателя С. Лукьяненко. Который в подобных случаях пишет в начале главы пару абзацев какой-нибудь заведомой хрени, а потом, разогнавшись, уже приступает к самому делу. Ну вот и я так же поступил. Но тут меня поджидала другая засада: хрень никак не хотела кончаться, а всё извергалась и извергалась из-под бойкого пера моего. Напрасно я бил себя по лбу, напрасно кричал я «горшочек, не вари!» и напоминал себе афоризм о краткости и таланте. Не помогло даже чтение Фейсбука, в коем встречаются прекраснейшие образцы лаконизма. Хрень лилась себе и лилась, пока не заполнила собою десять страниц мелким шрифтом и не приобрела своего рода законченность.

После нескольких радикальных правок мне удалось ужать хрень до половины страницы. Лучше от этого она, однако же, не стала. Предлагать такое блюдо взыскательной публике — а читатели моего романа, уж верно, взыскательны — я не мог. С другой стороны, надо же было с чего-то начитать повествование?!

Хорошенько поразмыслив, я решил так: хрень из основного текста убрать, изъятие честно отметить, а для особенно любознательных — опубликовать в примечаниях, дабы никто не думал, что автор чего-то скрывает.

Изъятый кусок текста — ниже. Извольте ознакомиться, кто желает.

(О ЕСТЕСТВЕ ВЕЩЕЙ)

Естество вещей округло. Нету у него ни начал, ни концов, а только одна сплошная посерёдка. А уж какой стороной она к тебе повернётся — мякоткой или ежатиной — ну, это зависит.

Однако ж опыт и разум, природные учители наши, согласно утверждают, что все вещи прямолинейны. Вот А, вот Б, и что Б — то не А, а что А, то не Б. Всё жёстко; всё очень жёстко; откуда же изгибистость?

А изгибистость от того-то и происходит, что естество вещей промыслительно устраивает между А и Б всякого рода перегородочки, прокладочки, серёдочки, которые вроде и не А, но и Б их тоже назвать нельзя. Вот тут-то и кругленько; вот тут-то оно и заворачивается.

Ежели к примеру. Поделив животный мир на самок и самцов, естество премудро создало пидарасов — кои, конечно, не самки, но и не то чтобы самцы. Промеж начальниками и подчинёнными поставило оно всякого рода советников и консультантов, которые вроде как и имеют какую-то власть, но начальниками отнюдь не являются. Между монархиями и республиками оно воздвигло монархии конституционные. И даже промеж двух известных дыр, украшающих круп всякой самки, естество положило промежуток, не позволяющий оным срастись.

И заметьте: то же самое касается и всех прочих областей бытия. Возьмём, скажем, кухню. Есть кухня домашняя и есть кухня ресторанная, и вместе им не сойтись. Но промеж ними существует особенная область кухни домашней праздничной. Образуют её всякие салатики, прихотливые закусочки, выпечка и т. п. Ну в общем всё то, что каждый день делать лениво, но ради праздника можно и постараться. И настают такие дни, когда самые ленивые хозяйки — даже поняши, вечно брезгующие лишний раз шевельнуть холёными своими копытцами — трут на тёрочке сырик и чесночок, месят тесто, прессуют зелень. Чтобы сделать салат «Мимоза», домашнюю уточку с яблоками и морквою, канапе с костровой икрой, маринованные берёзовые почки в кисло-сладком соусе. Или вот, скажем, розовые хинкали — классика эквестрийской праздничной кухни.

Примечание 1. Многие знатоки вопроса отметили бы, что пассаж о промежутке между дырами анатомически недостоверен, ибо его лишены птицы и некоторые другие создания. На это мы заметим, что промежуток ещё надо заслужить, а птицы его, вероятно, не заслужили.

О методах и отчасти о целях Ордена Охотниц Вондерленда читатель может прочесть в Шестом Ключике.

Как уже разъяснялось в довеске к двадцать третьему действию Второй книги романа, в Стране Дураков, да и в Директории, в качестве подтирки обычно используются высушенные пластинки гименофора гигантского канцелярского гриба. Однако Артемон с Мальвиной обнаружили на базе запасы настоящего немецкого туалеттенпапира для офицерского состава. Внимание к удобствам господ офицеров являлось неотъемлемой частью немецкой штабной культуры, а высочайшее качество немецкой продукции прославлено в веках. Так что бумага, несмотря на триста лет хранения, нисколько не утратила своих выдающихся подтирочно-впитывающих свойств. Нечего и говорить, что Мальвина присвоила себе большую часть запаса.

Пусть читатель не думает, что Мальвине снился секс какой-нибудь там. Фи! Нет, конечно! Ей привиделся прекрасный сон о том, как она насылает огонь на разных существ, и те сгорают заживо, при этом простираясь перед ней и кляня себя за то, что они её огорчили.