Кристина Юраш - Стихийный сон

– Так что, Рыжик, мой тебе совет. При знакомстве с мужчинами о наличии «прицепа» ставь их в известность сразу. Чтобы не было такого: «Ой, я чуть ли не девственницу из монастыря взял, а у нее, оказывается, семеро по бабкам сидят!», – усмехнулся Феникс, глядя на меня.

Я молча развернулась и ушла в ванную. Надолго.

– Рыжик, я все понимаю, но ты там долго? – поинтересовался голос, деликатно стуча в дверь, пока я сидела в ванне, смывая с себя грязь сегодняшнего боя. – Я тебя сейчас прокляну!!! До ревматизма в седьмой коленке! Причем, седьмая коленка тоже будет частью проклятия!!!

– А теперь представь, сколько пар обуви придется тебе искать, чтобы меня обуть! – усмехнулась я, расчесывая волосы и разглядывая в зеркале свое отражение.

– Валенки, шлепанцы, тапочки и туфли на шпильке! И все это одновременно! Выползай оттуда, гусеница! – в дверь постучали достаточно громко и отчетливо.

Через десять минут мне сулили золотые горы, кисельные берега и молочные реки. Еще немного и он согласится усыновить с десяток моих несуществующих детей.

– Рыжик, то, что у тебя нет совести, мы уже выяснили, но поскреби в закромах души и отыщи милосердие! Сколько наскребешь! Я тебя очень прошу, – раздался голос за дверью. – Я даже сдачу тебе дам в виде огромного «Спасибо!».

Через двадцать минут голос за дверью был нежным-нежным, добрым-добрым, спокойным-спокойным. Зато теперь я точно знаю, чтобы доказать свою правоту, показать глубину своей обиды не нужно лишних слов. Просто займите единственный санузел на два часа. И пока по ту сторону двери не найдут ключи к вашему черствому сердцу, не выходите.

– Рыжик, я не хочу выносить дверь! – слышала я голос, плескаясь в ванне.

– Если ты хочешь что-нибудь вынести, то пусть это будет не дверь и не мой мозг! Лучше вынеси мусор! – заметила я, вытираясь.

Я медленно выползла из ванной, отскребая от души осадок. Или скребок был плохой, или осадка было столько, что нужен был ядреный реагент, но как ни крути, настроение было испорчено. Отношения тоже. Зачем он вообще завел разговор на эту тему?

– Рыжик, – послышался голос, когда я в мрачных думах в очередной раз проходила мимо сидящего на диване все еще мокрого после ванны Феникса. Меня попытались поймать за руку.

– Отстань! – прошипела я злобной гадюкой.

– Рыжик, я не хотел сказать, что ты – плохая мать! Прекрати крутить кино! – услышала я, чувствуя, как меня ловят за руку.

Я вот сейчас стою и думаю. Между душой и шкафом куда больше общего, чем может показаться на первый взгляд. Все норовят туда заглянуть любопытства ради. А если впустишь кого-нибудь в душу, то копаются со словами: «Это мне не нравится! А это – еще куда ни шло! Это сойдет! Это – прикольненькое! А это выбросить не жаль! Не могу понять, почему ты до сих пор не выбросила это отсюда?». Так что если в душе ищут скелета в шкафу, то с единственной целью – перемыть косточки.

– Послушай, – снисходительно заметила я, глядя, как меня держат за руку. – Отцепись, а? Будь так любезен. Я не хочу обсуждать сейчас тему хороших и плохих мам. И тему детей я тоже не хочу затрагивать! Так что если ты хочешь поговорить, то мы с тобой будем разговаривать исключительно на темы, близкие к выживанию.

О, как я завернула! И почему мое красноречие просыпается только в момент обиды?

– Хорошо, поговорим, – заметил Феникс, не отпуская мою руку и усаживая рядом на мокрый диван. – Что ты хочешь узнать?

– Все! Или я и дальше буду скакать веселым зайчиком, пребывая в полнейшем неведении? – усмехнулась я. – Но в данный момент меня интересуют вызовы. Все, что знаешь.

– Вызвать тебя могут только с двенадцати до шести. То, что в том мире по умолчанию – ночь, здесь по умолчанию – день. Не примешь три вызова подряд – за тобой придут. Причем, во вредном для здоровья количестве. Что тебе еще рассказать? – мою руку держали так, словно я зависла над обрывом.

– Как появилась я? – хмуро потребовала я, залезая с ногами на диван.

– Эм… Тычинка опылила пестик… Как бы тебе на пальцах объяснить сложный биологический процесс, сопряженный с приятными ощущениями и некой неосторожностью или целенаправленный процесс, который при должном усердии с обеих сторон дал конкретный результат, – усмехнулся Феникс. – Короче, папа очень крепко обнял маму…

– Ты издеваешься? – вспылила я, пытаясь выдернуть руку из чужой руки. – Как я в этом мире очутилась? Какого черта я, а не моя соседка – кошатница? Почему я, а не мои соседи – разоблачители мирового заговора? Не мой директор, не тетка на крутой тачке, не уборщица, не школьник с ранцем и не продавщица из соседнего ларька? Почему я?

– Ты – избранный, Гарри! – заметил Феникс, сдувая прядь своих волос с лица. – Очки носишь?

– Только розовые, – вздохнула я, сменяя гнев на милость. – И шрамы у меня только в душе!

– Значит, ты – не избранная. Прискорбно. Извини, но такие вещи рассказывают только избранным, – лучезарно улыбнулся Феникс, явно что-то скрывая.

– Мы что с тобой играем в игру «правда или вызов»? – возмутилась я. – Выкладывай, как есть!

– Единственное, что я могу тебе выложить прямо сейчас, тебя слегка смутит. Кстати, ты играла в «правду или вызов»? – осведомился Феникс.

– Нет, не играла, но правила знаю. Или говоришь правду, или выполняешь задание, – буркнула я. – Ты предлагаешь сыграть? Знаешь, в свете последних событий слово «вызов» у меня имеет плохие ассоциации… Мы будем сражаться?

– Нет, просто выполнять маленький просьбы друг друга. Крохотные просьбы, – заметил Феникс, сверкнув глазами. – Так, как?

– Так и скажи, что тебе лень прибираться! Хорошо, только я первая. Вопрос. Как я здесь очутилась? – усмехнулась я. – Учти, вызов будет жестким! Тебе придется высушить диван! Я на нем собираюсь спать! Что выбираешь?

– Вызов, – ответил Феникс, осматривая масштаб работ. – Вставай. Сейчас все быстро высохнет!

Через секунду диван был объят пламенем.

– Ты… Ты! Ты что творишь! – возмущалась я, бегая вокруг горящей мебели. Метнувшись на кухню, я схватила котелок, бросилась в ванную, набрала воды и выплеснула на диван.

– Гори-гори ясно, чтобы не погасло! – вздохнул Феникс, откинув волосы с лица и глядя, как я делаю уже третью ходку с котелком. – Пожарную сирену включи! Иу-иу-иу!

Расплескивая воду на ноги, проклиная на чем свет стоит одного затейника, я поливала пламя водой. Так! Еще одна ходка… Ручку вроде бы потуши… Мамочка! Она опять горит! Хлюп! Пшшш! И снова в ванную. Быстрей, набирайся! Ну же! Хлюп! Пшшш! Нет, так дело не пойдет!

– Нет, Рыжик, диван так не высохнет еще долго! – услышала я, выливая очередную порцию воды прямо в огонь.

– А если начнется пожар? Ты головой своей подумал? – возмущалась я, топая в ванную.