Кристина Юраш - Стихийный сон

Я даже жевать забывала, внимательно слушая историю обманутых вкладчиков. Конец был немного предсказуем…

– Ну, ладно. Все, выключайте! – вздохнул Феникс, ковыряя ложкой свою порцию. – Эй, ребята, опасность миновала! Спасибо, хватит! Эй! Чего вы, в самом деле! Под стенами отлично защищенной от диверсий и нападении (мало ли кому в голову взбредет?) башни, которая могла находиться на самообеспечении благодаря магии, собралась толпа обманутых вкладчиков с требованием призвать компанию застройщиков к ответственности! Однако, Башня Надежды была неприступной. Сами строили, на совесть! Сначала людям объясняли, что, мол, соблюдайте спокойствие! Все под контролем! Без паники! Солнце скоро будет! Сейчас-сейчас, одну минуту… Прошло несколько месяцев. Припасы были уже на исходе. Обманутые вкладчики, смекнув, что в этом виноваты маги, моментально устроили охоту на ведьм. Надо же было на ком-то сорвать свою злобу? Маги тоже были не лыком шиты, поэтому стали стекаться сюда, подальше от людского суда. И их охотно принимали. Пока человечество за пределами башни пыталась удержаться на жердочке цивилизации, балансируя между «есть друг друга за еду» и «есть друг друга за идею», руководствуясь древним принципом «ужин отдай врагу, пусть он поправляется, чтобы я потом его съел», из башни запахло дохлой совестью.

– А почему именно Кадингер? – спросила я, вспоминая рассказы о Вавилонской Башне. – Это же название из нашего мира?

– Кто-то из гостей придумал Башне Надежды более подходящее название. И оно, как ни странно, прижилось. Немного видоизменилось, но вполне усвоилось вместе с новой историей, откуда вырезали большие неполиткорректные куски, – заметил Феникс. – Дело в том, что проектировщики постарались на славу. Чтобы вернуть солнце нужно вынести корону за пределы Кадингера. Что фактически невозможно обычным путем. Хотя, пожалуй, я смог бы это сделать. Сама знаешь как.

– А разве нельзя вот так просто похитить эту корону? Она ведь наверняка где-то хранится! – предложила я гениальную идею, хотя, судя по взгляду Феникса, не такую уж и гениальную.

– Нет. Она везде и нигде, и появляется только в исключительных случаях при выполнении определенных условий. Так было продумано изначально. Либо ее передают из рук в руки, либо, если цепочка обрывается, объявляется турнир. Изначально предполагалось право преемственности, а поединки были запасным вариантом, сродни естественному отбору, – задумчиво заметил Феникс.

Внезапно в дверь постучали. На пороге стоял мрачный тип, оглядываясь по сторонам.

– Мой хозяин хотел кое-что уточнить перед покупкой. Это точно ваш ребенок? Девушка, которая сражалась вчера в круге, родила, и мой господин хочет купить у нее ребенка,– пояснил незваный гость. – Но ему нужны гарантии!

– Я ни перед кем не отчитываюсь. Так и передай, – мрачно заметил Феникс, закрывая дверь перед носом посетителя.

– Нет, ну мог бы сказать, что это – не твой ребенок! – заметила я, доедая свою порцию.

– Ага, и тогда его задушат шнурочком. Рыжик, ты просто сама доброта! Не смотри на меня так. Если бы меня заботили все сироты Кадингера, то я бы уже организовал приют, – вздохнул Феникс. – Кстати, пока ты спала, а тебя активно вызывали, я, как приличный человек, тебе что-то наподобие предложения сделал. Для очистки совести….

– А я что? – осведомилась я, представляя эту картину. – Неужели, согласилась?

– Ну… Ты покивала… – усмехнулся Феникс, обнимая меня. – Промолчала и кивнула. Три раза. По законам Кадингера отсутствие сопротивления – знак согласия…

Мы застыли, услышав снаружи странный шум. Такое чувство, словно мы сидим в классе, а за дверью началась большая перемена. И было у меня предчувствие, что это – не большая перемена, а большие перемены.

Глава двадцать первая. Форс-мажор и хнык-минор

Чтобы руки опустились,

Для начала их нужно поднять!

За дверью все стихло. Мы переглянулись. Это только мужественные бабушки под прикрытием кота и герани высовываются из окна по пояс, чтобы на весь двор объяснить шумной гоп-компании, облева… облюбовавшим детскую песочницу для посиделок, всю политику партии, канувшей в лету еще до рождения этих «пивонеров». И так как разгон демонстрации – не наше основное хобби, мы решили сильно не разгоняться и не выбегать на улицу с криками: «А тише можно? У нас совесть спит!».

– А давай поймаем этих двух в темном переулке, дадим им по голове?– мечтательно затянула я, прикидывая, как лично крадусь с крышкой от канализационного люка, чтобы прицельным ударом обеспечить легкую степень олигофрении каждому из претендентов, а нам – путевку в нормальную жизнь.

– Рыжик, – протянул Феникс таким голосом, словно только узнал, что злодейка-судьба свела его с маньячкой. – Ты ли это? Или не ты? А ну посмотри на меня! … Нет, в целом, я осуждающе доволен. Осталось найти переулок, где они будут прогуливаться вдвоем, возможно, за ручку или в обнимку, как старые друзья… Одни-одинешеньки, без охраны, эскорта… И тут мы идем им на встречу, обсуждая прелести контрацепции емкой фразой: «Понарожали убюдков!». У тебя есть предположения, в каком конкретно переулке мы их встретим? У меня, к сожалению, нет.

– Слушай, а в Кадингере бывает день города? – спросила я, чтобы разрушить тревожную тишину и не озвучивать вслух свою жутковатую догадку. Шум за окном очень напоминал народное гуляние, которое начинается восхвалением родной территориальной единицы, дифирамбами своей точке на карте, признаниями в любви со сцены любимому городу, а заканчивается горой мусора под ногами на центральной площади, обгаженными укромными уголками и многочисленными актами пьяного хулиганства и вандализма. Пьют, значит, бьют, бьют, значит, любят. Мы любим родной город! Ура-а-а-а! И бутылку об асфальт!

– С салютом, выступлением звезд местного пантеона, морем алкоголя и разврата? – вздохнул Феникс, едва заметно и грустно улыбнувшись. – Нет, никогда не видел! Здесь всегда тихо, мирно, спокойно, уютно и мило. Насилуют, грабят, убивают, травят, обманывают. Но все это делают буднично. Без лишнего пафоса. И если нас с тобой не пригласили, то(,) значит, это вряд ли день города… «Этот город самый худший город на земле! Он как будто нарисован пальцем на го…»

– Вне всякого сомнения, я бы даже не пошла на мероприятие!– запротестовала я, скривившись и заранее отрицая свою причастность к столь значимому празднику, где, судя по нравам, вместо ленты перерезают горло. – Спасибо, я в таком не участвую!

«Ко-ро-на завоевана!» – раздался пронзительный голос, который нужно ставить себе на будильник любителям поспать еще пять минуточек. Под такие крики обязательно проснется совесть, а потом начнет пинать своего хозяина.