Валентина Елисеева - Ошибка бабушки

«Дело было вечером, дело было нечего», – напела себе Вера и дала волю фантазии. Старательно вообразила себе, как расположить все шкафы и стулья, чтобы столовая приобрела обжитой и уютный вид, – мебель послушно передвинулась на указанное ей место. Кран с водой тоже сдвинулся, под ним обосновалась нормальная раковина с тумбочкой, полотенчики рядом повисли. Пол застелился ковром (раз уборка тут ограничивается воображением, как исчезает пыль и грязь, то ковер и тут постелить можно), по стенам развесились картины с натюрмортами и полочки с коллекцией фарфоровых вазочек и тарелочек, как на домашней, Земной кухне Веры. Появилось декоративное «окно» с видом на зимний лес, украшенное занавесками и «букетом» из еловых лап с шишками на подоконнике. Вид из окна и букет Вера собиралась регулярно менять под настроение. Но главное – появилась нормальная керамическая плита. Восемь процентов лингвы хранили сведения о том, как вообразить все, что пожелаешь, и Вера знала (именно знала, хоть и не понимала, почему это так), что достаточно вообразить себе те функции, что должен выполнять воображенный прибор, а принцип его действия вовсе знать не нужно, потому как принцип действия все равно будет не таким, как на Земле. Вот и плита: выглядела привычно, работала тоже привычно, но электричества для работы не требовала. Да тут и розеток электрических не было!

Голова от всех воображений устала так, словно Вера трое суток без сна и отдыха дебет с кредитом за целый год в огромной фирме сводила и всю кучу регламентированных отчетов не в программе 1С, а вручную рассчитывала. Зато теперь вместо неряшливой, словно наспех созданной столовой, глаза радовала уютная, светлая и просторная кухня. Настоящая кухня, на которой и посидеть приятно, и еду какую угодно можно не только вообразить, но и по-простому приготовить.

Создав силой воображения глубокую миску, сковороду, половник, муку, молоко, сахар, соль, яйца и растительное масло, Вера смешала тесто для тонких больших блинчиков.

– Как утомляет умственная деятельность, Мими, даже если эта деятельность «воображаемая», – пожаловалась Вера. – Сковородку и миску я точно уничтожать не буду, пусть в шкафу хранятся, шкафов тут много.

Блинчики шипели и скворчали на сковороде, послушно переворачивались на другую сторону, чтобы подрумянить и ее тоже, стопка готовых золотистых блинчиков потихоньку росла на большой тарелке, а по кухне разливался упоительный аромат. Да, эти блинчики пахли и пахли, как положено, как и на Земле пахнут.

– Что, Мими, попробуешь? Сперва без всего или сахарком сверху посыпать?

Сидящий у тарелки серый шарик моргнул один раз и раскрыл черный ротик, в который Вера быстро закинула остывший блинчик. Мими захлопнула ротик, заколыхалась, ее «пушинки» еле слышно затрещали и растопорщились в разные стороны. Золотистые глазки закрылись.

– С тобой все в порядке? – забеспокоилась Вера. Она же не отравила блинчиком эту чудную зверюшку?!

Мими распахнула глазки и широко раскрыла рот.

– Еще? – с облегчением выдохнула Вера.

«Да», – моргнула Мими.

Стопка блинов быстро испарилась: Мими оказалась удивительно прожорливой зверюшкой – только «пушинки» трещали и топорщились.

– Все, хватит, а то несварение будет, – остановила процесс поглощения блинов Вера. На быстрые перемигивания «нет», «нет» она внимания не обратила: – Несварение будет, Мими! – убежденно повторила и твердо добавила, отставляя вторую тарелку в сторону: – Эту порцию блинов оставим Квазику.

Мими огорчилась, нахохлилась, демонстративно повернулась к ней спиной. Вера вздохнула и принялась наводить на кухне порядок, и наводить его вручную, так как воображать что бы то ни было голова отказывалась: знать, «воображалка» сегодня переутомилась.

Закончив с уборкой, Вера вытащила подаренный Квазиком синий шар и отыскала во Вселенной Землю.

– Мими, пушистик, хочешь на родных моих посмотреть, а? – ласково проворковала она, желая подольститься к расстроенной наличием квоты на блины зверюшке. Та моргнула и сменила гнев на милость – подкатилась к Вере.

Родные Веры спали – в Хабаровске была глубокая ночь. Разница во времени и в продолжительности суток на Земле и циклов здесь сыграла свою роль – невозможно было определить заранее, какое время дня сейчас на Дальнем Востоке отдаленной планеты. Полюбовавшись на очаровательное личико спящего Ванечки, Вера утерла слезинку. Ничего, мой любимый, бабушка во всем разберется, все ниточки, нужные родной планете, восстановит и будет в гости к вам приезжать. Может, и не одна – может, хвостатого и рогатого маленького мальчишечку с собой привезет, вы с ним играть будете. Маленькие дети спокойнее взрослых воспринимают необычную внешность, так что Ванечка точно своего будущего дядю не испугается. И будущего дедушку тоже воспримет нормально, надо только заранее фотографии какие-нибудь привезти, подготовить родных к лицезрению Квазика.

Кстати, о Квазике: где его носит? Чем, интересно, занимаются хранители миров? Этот синий шар может показать ее монстрика?

Вера старательно представила себе Квазика и пожелала его увидеть. Получилось: изображение в шаре стремительно прокрутило перед глазами Веры яркие ленты иных миров и стало медленно приближаться к парящему в открытом космосе одинокому астероиду и фокусироваться на стоящей на нем рогатой и хвостатой фигуре ее… мужа? Нет. А кто он ей, собственно? Как называются стороны договора суррогатного материнства?

«Ильмира и ильмир», – вдруг всплыло в памяти Веры. Ага, это восемь процентов лингвы всколыхнулись. Она уже слышала слово «ильмира» – Квазик говорил, что она будет ильмирой того рекламного синеокого красавчика, когда к согласию на договор ее склонял. Красивую личину он на себя тогда нацепил, чтобы не испугать до инфаркта будущую мать своего ребенка. Любопытно, если бы ей сразу истинный облик «ильмира» показали – она бы согласилась на договор? Вера припомнила треск от разряда молнии в землю, поежилась и пришла к выводу, что Квазик зря напрягался с рекламной компанией: лучше жизнь с демоном в космическом доме, чем с червями в могиле.

Бр-р-р, лучше об этом не думать. Собственно, вернуться к варианту быстрой кончины ей никто не мешает – достаточно отказаться от договора. Вера посмотрела в шар на замершего в напряженной позе Квазика: колени чуть согнуты, руки вытянуты вперед, глаза сияют, как звезды, освещая призрачным светом мглу пустого пространства вокруг него. Черные волосы красиво огибают роскошные рога и падают волной на плечи, клыки обнажены, а полосатость лица практически незаметна в фосфоресцирующем мерцании глаз. Уже вполне привычный облик, местами даже симпатичный. А кисточка на хвосте и вовсе очаровательная – так и тянет ее потеребить.