Валентина Елисеева - Ошибка бабушки

И следовал из этого только один вывод – изначальная материя в чем-то ошиблась. Или он идиот, так как изначальная материя ошибаться не может. И полный идиот, так как совершенно не понятно, как он будет жить дальше, после ухода Веры…

– Никак не могу понять, зачем тебе закачали терминологию планетарно-звездной статистики, если ты через арт уйдешь в свой мир? – потер лоб недоумевающий демон-хранитель, у которого два плюс два упорно равнялось десяти, причем ему страстно хотелось верить в то, что такой результат абсолютно верен.

Вера фыркнула, закатила глаза и всплеснула руками. Выразив таким образом свое мнение об умственных способностях хранителя, она сказала:

– Смирись, Квазик: даже твой шар Меблиса понял, что я не уйду! С чего ты взял, что я брошу своего ребенка?! Я его любить буду, понял? Зачем мне куда-то уходить? Я вполне согласна жить в этом доме посреди серой мглы, особенно, когда появится возможность навещать родных на Земле. Или ты против моего проживания в твоем доме? Так я себе рядом другой дом воображу – на это моей фантазии хватит. Будешь в гости к нам с мелкой приходить. Ну, или к нам с мелким, если мальчик будет.

Вера произнесла свою речь с таким спокойствием и невозмутимой уверенностью, что было сразу ясно: все ее слова – правда. Она действительно способна любить и планирует остаться здесь. Вся мировая наука летела к комете под хвост! Или он что-то недопонимает?!

Пока демон-хранитель, углубившись в мысли, вел полемику с собственными реалистично-научными взглядами на структуру и законы Универсума, женская особь, появление которой произвело столь разрушительное воздействие на его уверенность в непогрешимости изначальной материи, продолжала скитаться по виртуальным просторам его компьютера.

– Как интересно тут всё устроено, – бормотала Вера себе под нос, – но интереснее всего, что мне все понятно. Я даже формулу для расчета этой чертовой кинастарции знаю, хоть мне и неизвестны почти все символы в ней. Эх, приходится признать, что с точки зрения высших рас, я – математический профан: мои скромные познания в математике лингва не сочла достойными перезагрузки. Зато результаты применения этих чудн ы х формул совершенно прозрачны и легко читаемы: вот целый ворох кинастарционных кривых низших миров – кто-то быстро деградирует, а кто-то быстренько карабкается вверх. О, а это высшие миры: ха, да они давно замерли в своем развитии!

Квазик встрепенулся и поправил:

– Высшие не замирают в своем развитии, это физически невозможно, это нарушило бы баланс всех сил во Вселенной!

– Да-да, они вальяжно и величаво, медленно и достойно ползут вперед, волоча за собой все низшие расы, – нетерпеливо перебила Вера. – Квазик, я вижу кинастарционную кривую, у нее уклон почти нулевой, касательные во всех точках мало отличаются от горизонталей! Последний заметный пик – двести лет назад: похоже, кто-то из высших удосужился сделать научное открытие, но эти данные отслеживаются в другом кластере… Слушай, кто у вас эти статистические программы пишет? Они жутко неудобные!

– Я передам твои слова Сирелоноделисталиэлю, – хмыкнул Квазик, – при случае.

– Ага, передай. Ого, какой прирост кадавров за последние пару веков! А почему у них идентификационный коэффициент упал ниже единицы?! Это же один из ключевых и неизменных(!) параметров.

– Потому, что теперь неизвестно, кто их создает, – поморщился Квазик.

– Как – неизвестно? Кадавров плодят криворукие творцы миров, лингва других вариантов и не предлагает.

– Лингва не предлагает, а реальность – очень даже. В последнее время агрессивные виды полуразумной нежити стали появляться все чаще и чаще, и никто из творцов миров не заявляет о своей причастности к их появлению.

– Ах, вот оно как… Вы же предпринимаете меры по установлению «отцовства»? Надо же выявить и ограничить того, кто тебе столько лишней работы подкидывает!

– Мы всеми силами пытаемся выяснить, кто и где создает кадавров, – подтвердил Квазик, – уже много лет ведём исследования в этом направлении, но Вселенная слишком большая, а статистика ни в одном кластере заметных отклонений от среднего не дает.

– А я и говорю: непутёвая у вас статистика! Жаль, с математикой у меня всё плохо… Так, попробуем сами программы посмотреть, как тут у нас алгоритмы работают…

Демон в шоке смотрел на монитор, по которому поползли колонки значков, не понятных даже ему. Где она их откопала?! И ведь разбирается в том, что видит: бубнит себе под нос, какие-то куски программ в отдельный кластер копирует, приговаривая, что после изучит повнимательней.

– Ты и программистом в своем мире была?! – не удержавшись, воскликнул Квазик.

– Что ты, какое там! Говорю же: бухгалтером была, образования в области компьютерных технологий у меня нет. Но у нас в Москве айтишники, разбирающиеся в сложных бухгалтерских программах, – вид редкий, штучный, избалованный. Пока дождешься приезда специалиста, сама во всем разобраться успеешь. К тому же я стояла у истоков внедрения компьютерных технологий в бухгалтерское дело, тут поневоле многое узнаешь. Можно сказать, что я самоучка, но лингва, похоже, устроила и этим моим скромным знаниям большой апгрейд. И правильно сделала: знание основ программирования очень скоро и на Земле станет базовым профессиональным умением бухгалтеров. Квазик, можно я буду у тебя в лаборатории на компьютере работать? Ну зачем тебе заниматься нелюбимым делом, если можно переложить его на волонтера-добровольца, а? Я не буду мешать тебе, правда!

– Ты говорила так же перед визитом в Таисхали, – насмешливо напомнил Квазик. – Но хранителей миров, способных отказаться от помощи в разборе статистики, не существует в природе, так что я согласен. Если у тебя получится упорядочить весь этот сумбурный хаос данных так, что удастся выявить причины нашествия кадавров и десятков нераскрытых убийств молодых высших в разных мирах, это будет чудом и благословением свыше. Но хватит ли тебе времени? Арт – совсем короткий срок.

– Повторяю: смирись, несчастный! Ты обременен моей особой на всю долгую жизнь, будем вместе заниматься проблемой роста численности кадавров. Можешь не рассчитывать на мою «бездушность» и готовность бросить своего ребенка: уж не знаю, как там с наличием души (меня растили атеисткой), но с умением любить и хранить верность у меня точно все в порядке!

И демон впервые полностью поверил в эти слова, признав их непреложным фактом.

Пытаясь уразуметь, как же тогда Вера угодила в договор о продлении его рода, он попросил:

– Расскажи о себе: как ты жила, к чему стремилась.

– Да как все: росла, училась, глупо влюбилась в юности и в семнадцать лет обзавелась дочкой. Потом несколько лет выживала, как могла, – времена были тяжелые, денег ни у кого не было, родители особо помогать не могли, у них еще одна дочь на руках была.