Сергей Арьков - Тёмный легион

– Тебе не выбраться, – прервала его ведьма. – Он не выпустит.

– Кто? Кто меня не выпустит? Кому жизнь не мила?

– Сам знаешь кто. Я вот пыталась уйти, да не вышло. И тебе не сбежать.

Цент озадаченно поскреб затылок пятерней.

– Ну не мог же он все перекрыть. Я как-нибудь огородами да рощами, где ползком, где на карачках.

– Его монстры повсюду, – прогудела бабка, не открывая глаз. – В небе, на земле, в воде. Сказала же, не вырваться.

– А если с боем? – не терял надежды Цент.

– Едва тебя заметят, а они заметят, со всей округе сбежится нечисть. От всех не отобьешься.

Едва сдерживая рвущиеся из груди ругательства, Цент присел на табурет и пригорюнился. Его прекрасный план накрылся медным тазом, и все из-за нерадивого Владика, который не разбудил своего хозяина с рассветом, как было велено. Глядишь, утречком еще успел бы проскочить.

– Так, а где все-таки программисты? – проворчал Цент.

Ужасные подозрения закрались в его голову. А что, если Владик со своими братьями по разуму нарочно ушли пораньше, покинули пределы владений некроманта, и теперь находятся в относительной безопасности? Хуже того, они могли к этому времени уже добраться до какого-нибудь не разграбленного магазина, где консервы, сухарики, пиво, и вот сейчас сидят такие, едят, пьют, над Центом посмеиваются. Дескать, как мы его провели вокруг пальца. Мы теперь свободны, вся тушенка и весь зеленый горошек теперь наши, а глупый Цент сидит в окружении, и не вырвется из него. Так там и сгинет, уж рано или поздно слуги некроманта до него доберутся.

Это невероятное предательство со стороны программистов потрясло Цента до глубины души. Он знал, что все они люди низкие и подлые, но не догадывался, что масштаб их вероломства и цинизма столь велик. Вот так запросто бросить своего соратника и сбежать. И для чего? Чтобы набивать свои бездонные утробы консервами и сухарями?

– Да как их земля-то носит? – простонал Цент, не ждавший такого от людей.

– Что ты там бормочешь? – спросила бабка.

– Страдаю. Так, вот что. Я бы остался, поболтал, но не могу, дела ждут. Нужно догнать программистов любой ценой, и предотвратить непоправимое бедствие. Как представлю, что они в свои рты бессовестные кильку в томатном соусе пихают да чипсы засыпают горстями, аж вот здесь, в груди, болеть начинает. Не каменное ведь сердце такое вынести. Нет, уж я хоть с боем, хоть ползком, а прорвусь. У тебя, кстати, еще одного волшебного копья нет?

– Нет. А где то, что я дала?

– Потерял. И не брани меня за это, мне и так плохо. Ох, Владик, ох, бессердечный. Настигнет тебя божья кара, помяни мое слово. Не может такого быть, чтобы зло да не понесло наказания. Нет, все, надо идти! Бабка, бывай. Побегу спасать консервы от прожорливых геймеров.

– Подожди, – прохрипела старуха. – Прежде чем уйдешь, исполни мою последнюю просьбу. Не хочу обернуться нежитью.

– Я даже не знаю, чем тебе, собственно, помочь, – искреннее признался Цент. – Мертвецов ничего не берет.

– Огонь берет, – подсказала старуха.

Через десять минут Цент уже шел по следу беглецов. За его спиной к небу поднималась струйка дыма, а огонь, полыхающий в избе старухи, уже показывал из окон и распахнутой двери свои багряные языки. Когда пожар наберет силу, его будет видно издалека, так что Цент не мешкал, пер как паровоз. Программисты оставили после себя четкий след, ведущий прямо через поле. Куда они направились, Цент толком не знал, да это и не имело значения. Было ясно иное – пока эта троица бродит без присмотра, вся тушенка в мире находится в смертельной опасности. Так что куда бы ни устремили берсеркеры стопы свои, Цент собирался следовать за ними. Хоть на край света. Хоть за край.

Когда добрался до дороги, выяснилось нечто удивительное. Программисты по каким-то причинам повернули не туда, и направились прямиком к Цитадели. Цент некоторое время стоял на месте, пытаясь понять, что побудило берсеркеров избрать это направление. Затем лицо его прояснилось, и он, воздев очи к небесам, весьма набожно перекрестился.

– Спасибо! – поблагодарил Цент высшие силы. – Вот за это – спасибо!

Все стало ему ясно, не без божьей помощи, разумеется. Программисты просто перепутали направление и свернули не туда. Они хотели покинуть земли некроманта и вкушать консервы, но небеса не попустили этого. Глупые берсеркеры, в настоящий момент, двигались прямо к Цитадели.

– Ну, это меняет дело, – рассудил Цент.

Желание нагнать и наказать злодеев не уменьшилось, ведь преступный умысел оных был очевиден, но теперь хоть сердце перестало заходиться, стоило только представить, как эти лишенные элементарных представлений о порядочности индивиды погружают в себя вкусную еду. Цент понял, что программистам не уйти от возмездия. Никуда они не денутся из окружения. Впрочем, мешкать все же не стоило. Трех голубков могли в любой момент схватить мертвецы. Цент не мог этого допустить. Если берсеркеры от кого и примут муки и терзания, то лишь от его руки.

И защитник консервов, утолив жажду снегом, устремился в погоню.

Изнемогшие после умопомрачительно долгого и трудного марш-броска берсеркеры залегли в снегу, из своего укрытия поглядывая на безмолвную и мертвую Цитадель. Черные от копоти стены приобрели столь зловещий вид, что все трое тут же пожалели, что явились сюда. Возле выломанных танком ворот громоздились присыпанные снегом остовы сгоревших автомобилей. На стене трепыхался на слабом ветру водруженный Центом флаг. Мертвецы, взяв крепость, оставили его без внимания.

Ни одно движение, ни один звук, не нарушали могильного покоя последнего оплота человечества. Еще не так давно вся Цитадель была полна людьми, в ней кипела жизнь, в ней едва не погибшая цивилизация собиралась дать первый росток. Теперь же это были просто обгоревшие и частично разрушенные развалины. Здесь больше не было жизни, и, вероятно, не будет уже никогда.

Мрачности картине добавляли сгущающиеся сумерки, должные, как подсказывала логика, вскоре смениться ночной тьмой. Коротать ночку на свежем воздухе, с учетом интенсивно понижающейся температуры оного, было сродни самоубийству, так что какой-либо выбор отсутствовал – следовало сгрести в кулак всю отвагу, и идти внутрь, на разведку. Вот только почему-то никто из берсеркеров, еще утром настроенных на суицид, не рвался в добровольцы.

– Вроде там нет никого, – прошептал Владик, поглядывая на проем ворот. Внутри была еда, оружие, были помещения, оборудованные печками, был запас угля. А у него уже весь организм отмерз, желудок же от голода сводило так, будто проглотил ежа.

– А вдруг это ловушка? – таким же точно храбрым шепотом усомнился Петя.

– Но мы же шли в рейд, – напомнил Владик. – В последний рейд.