Юрий Глазков - Черное безмолвие [сборник, 2-е издание]

— Рош, до обшивки осталось полметра, защита слабеет, не удержать ей этого проклятого луча. Господи, помоги! — в панике хрипел Буль.

— Буль, лети в свой отсек, выкинь торпеды, а то они тоже начнут рвать наши внутренности. Может, кто из этих напорется все-таки на них, — обреченно приказал Рощ, а сам кинулся к рации. Сообщение о разгроме армады полетело к планете.

Буль выплывал из отсека, и уже за люком рубки капитана услышал змеиное шипение, хорошо знакомое звездолетчикам, — это воздух вырывался из баллонов, компенсируя потерю воздуха в пробитом отсеке. Буль оглянулся и увидел Роша, луч пронзил его широченную, упрятанную в скафандр грудь, а Рош пытался его вырвать, словно древнее копье.

«Как жука иголкой для коллекции», — мелькнуло в голове у Буля.

В следующее мгновение автоматика сработала, и люк захлопнулся за спиной Буля, отделив его от отсека, продырявленного лучом и потерявшего живительный воздух. Рош навсегда остался сорокалетним.

Буль лихорадочно выбрасывал одну торпеду за другой. Они веером разлетались в разные стороны. Одна из них угодила в корабль пятого флота. Железными брызгами разлетелся корабль, луч его угас, словно оборванная нить, а окрашенные закипевшей и застывшей кровью куски скафандров уносили в черноту космоса то, что раньше было звездолетчиками-солдатами… Другие торпеды искали свои жертвы. Вот оборвалась еще одна нить, тянувшаяся от корабля, вот еще, еще и еще…

Битва среди звезд продолжалась. Буль выбросил последнюю торпеду и услышал знакомое шипение. Луч пронзил его отсек. Буль, оцепенев от ужаса предстоящей встречи со смертью, обреченно следил за стрелкой прибора, она неуклонно ползла к красной черте, к смерти…

Обезумев, Буль захлопнул стекло гермошлема и нырнул в тоннель торпедного аппарата, лишь бы убежать из гибнущего корабля. Выходной люк откинулся, и Буль увидел бездонный, черный космос и неподвижные, живущие миллиарды лет звезды, а среди них яркие точки, несущиеся друг за другом, яркие вспышки, гаснущие и зажигающиеся лучи, гибнущие корабли.

«А как же там, на планете?» — мелькнула мысль умирающего Буля.

Посиневшими губами он пытался найти хоть каплю кислорода под своим скафандром…

До планеты долетели два сообщения. Одно о победе. Другое — о гибели. Траур по погибшим прервался разрывами бомб и снарядов… Война вернулась на планету, опять умывая ее кровью, коверкая и уродуя. Космический флот победителя возвратился к планете.

А жизнь рождала жизнь. Жизнь просто продолжалась. Даже в безумную эпоху атомных бомб, ревущих самолетов, прячущихся в глубинах подводных крейсеров, ракет, летящих в заоблачных высях и крадущихся над самой Землей. Жизнь продолжалась на Земле, когда в космосе появлялись земные завоеватели. Они строили, запускали и размещали специальные, необычные спутники, которые появлялись над континентами, странами, городами и селами. Они подслушивали, подсматривали, записывали, передавали, следили, они заглядывали в дома и даже в души людей. И постепенно люди привыкли жить под пристальным взглядом. Они становились тише, незаметнее и даже больше похожими друг на друга. Люди привыкли к чужому взгляду. И влюбленные, целуясь под луной, знали, что на них смотрят. Тогда и родилась Натали.

Шли месяцы. Девочка росла. Это был очень смышленый, подвижный ребенок. Но по ночам ее мучили кошмары. Она кричала во сне, просыпалась и плакала, просилась на руки или, рыдая, зарывалась под одеяло.

Пригласили врача.

— Сны страшные снятся, — успокаивал врач.

И все оставалось по-прежнему — бессонные ночи и тревога ничего не понимающих родителей, Люси и Лема.

Однажды к ним в гости приехал молодой лейтенант Джим, брат Люси. Вечером бравый лейтенант, не давая себя перебить, громко и с удовольствием рассказывал:

— Теперь я буду рядом с вами, мои дорогие. Недалеко построили нашу базу. Я стал немного ближе к богу. Там, — лейтенант поднял указательный палец, — бегают наши «серые мыши» и, наверное, беспокоят его. Может, он переселится повыше? — расхохотался Джим. — Между прочим, твой брат, Люси, один из лучших офицеров, и только мне могли доверить такую работу. Спокойствие и безопасность я вам отныне гарантирую.

Телефонный звонок прервал лейтенанта.

— Это тебя, Джим, — сказала Люси, передавая ему трубку, — откуда-то из 2732…

— Лейтенант Грю слушает. — Джим даже вытянулся у телефона. — Понял. Да. Передать в Бюро информации. Понял. Вокруг базы. Понял. — Джим положил трубку, и в эту секунду из детской спальни раздался крик. Когда взрослые вбежали в комнату, где спала Натали, они увидели, как детские руки беспомощно тянутся вверх, в открытых глазах застыла быль. Девочка рыдала и металась на кровати.

— Вот, Джим, так каждую ночь, и мы ничего не можем сделать. — Лицо Люси окаменело. Она стояла над бьющейся дочерью, но даже не притрагивалась к ней. — Все бесполезно, Джим. Это приходит само собой, как наваждение. Но это бывает каждую ночь, понимаешь, каждую.

Бравый лейтенант молчал. Он знал, что происходит с ребенком, но он давал присягу и потому молчал, быстро перебирая пальцами пуговицы своего красивого мундира.

Девочка затихла.

— Два ноль-ноль, — произнес лейтенант.

— Что, Джим? — Люси с тоской смотрела на брата.

— Ничего. Я так. О времени. Спать пора, — ответил Джим.

Но на следующий день лейтенант загрузил вычислительные машины работой. Машины ощупывали Землю. Машины искали место, где нет спутниковых облучений.

Искали долго, упорно и… нашли. Они просигналили о полоске, о небольшом городке, который лежал между трасс спутников.

Х-2244858004, — записал в свой блокнот лейтенант и в тот же вечер был у Люси.

— Надо переезжать, — сказал он ей тоном, не терпящим возражений, — наша база все равно будет расширяться, а тут, — он ткнул пальцем в бумажку, — полезный климат. Мне сказали, что ребенку здесь будет лучше. Она поправится…

Жизнь в новом городе наладилась. И — чудо! — Натали спала глубоким сном. По утрам она даже рассказывала счастливой матери свои сны про добрых слонов, смешных обезьянок, крикливых попугаев, про море, в котором прыгали дельфины…

А осенью приехал Джим.

— Джим, дорогой, спасибо, Джим. Ты спас Натали, она так выросла, посмотри, вон она, во дворе! — тараторила Люси и волокла Джима в дом.

— У меня плохие новости, Люси, — мрачно ответил лейтенант, — поэтому я и прикатил сюда. Почти все новорожденные в вашем бывшем городе, да и в других заболевают недугом Натали. Родители сходят с ума…

— Но надо же сказать всем, чтобы ехали сюда! Здесь же так хорошо! Надо спасать детей от этого безумия! Это же хорошо, Джим, что есть такое место!

Лейтенант говорил сквозь зубы.