Юрий Глазков - Черное безмолвие [сборник, 2-е издание]

— Через три месяца, Люси, этого места не будет. Сюда приедут толпы.

— Джим, я не понимаю…

— Послушай, Люси, дети заболевают из-за спутников, которые контролируют Землю днем и ночью. Здесь, — он взмахнул рукой, — последний клочок Земли, выпавший из их орбит. Последний, Люси.

— И все это сделали вы, Джим? Такие, как ты? Зачем? Кому это надо? Вы безумцы?

Джим не любил истерик. Его лицо стало бесстрастным.

— Это делают для вашей безопасности, черт побери. Для вашего счастья, сестра. Для счастья…

Натали спала, улыбаясь во сне… Знакомая страшная тень пробежала по ее лицу, глаза распахнулись в бездонном ужасе, тело взметнулось над кроватью, и вопль отчаяния сорвался с губ.

На пороге ее комнаты стояла Люси. Стояла и смотрела на дочь, не трогаясь с места.

Утром с неба сошел бог. У него было лицо Джима. Он сошел с вертолета и двинулся к дому Люси. Она вышла навстречу.

— Люси, вчера мы испытали новую станцию. — Джим остановился в нескольких метрах от женщины. — Теперь и это место легло под орбиту.

Люси молчала.

— Но есть выход. — Лейтенант попытался улыбнуться. — Мы придумали специальные сетки, их можно надевать на тело и жить. Излучение не пройдет сквозь них…

Люси молчала.

— Какая разница, сестра! — Лейтенант начал нервничать. — Можно жить в сетке! Она не мешает!..

Люси молчала.

Джим решительно тряхнул головой и пошел к вертолету… Он опаздывал. Через час его должны были повысить в звании — идея с сетками принадлежала ему, как, впрочем, и открытие незанятой, дефицитной местности для новой спутниковой трассы.

Люси смотрела на взмывающий в небеса вертолет.

Ее душа онемела.

Боб всегда отличался от всех нас сообразительностью, оптимизмом, крепким здоровьем и еще чем-то неуловимым, но придающим ему уверенность, блеск в глазах и всеобщее расположение.

Может, в этом была доля того, что вокруг Боба зачастую витал легкий запах «Белой лошади». Но скорее всего все-таки не в этом было дело, так как таким он был с детства. Еще в школе Боб умел делать так, что у него всегда и всего было больше всех. Он умел это делать, и никто не перечил ему, признавая его первенство и главенство.

А сейчас Боб, уже седовласый, но еще крепкий мужчина, отправлялся за очередной удачей. Он вот уже как несколько лет подписал контракт на частные поиски в космосе, купил приличный корабль и успешно делал свое дело.

Как и всегда, в корабле был он один, да еще его талисман — старая, обшарпанная лопата, отполированная Бобовыми руками. Она, лопата военного образца, копала траншеи во время войны и спасла его. Она была участником его первых поисков счастья в глубинах собственной планеты. Острое лезвие этой лопаты вонзалось в грунт Марса, извлекая из него изумруды и алмазы, ворошила лунные камни, в далеких уголках звездного мира она вспахивала нетронутые пласты, принося ее обладателю уверенный рост суммы в банке. И теперь Боб тащил ее с собой в далекий уголок нетронутого пространства, где он пытался в очередной раз найти удачу.

Высадился Боб весьма удачно и, прихватив с собой лопату и рюкзак, двинулся в близлежащий лес. В лесу он обнаружил группу самых настоящих трудяг, они дружно перекапывали холм, их лопаты сверкали в лучах зеленоватого светила. Боб решил присмотреться. Лопатки у них были прямо игрушечные, чуть больше детских лопаток землян, а управлялись они с ними ловко. Аборигены копошились, Боб изучал. Ему сразу не понравилось то, что ими никто не командовал, все они делали сами: сами копали, сами отдыхали, когда и куда хотели, тогда и туда ходили — в общем, делали все сами и с удовольствием. Деловые маленькие фигурки просеивали взрыхленную почву, и иногда оттуда появлялись красные рубины.

— Что же, не плохо, — решил Боб, — завтра надо попробовать самому.

Боб с любопытством продолжал наблюдения, дальше все произошло проще простого. Зеленая звезда садилась за лес, труженики окончили работу. Сложили свои лопатки в общую, аккуратную пирамиду, а собранные кристаллы: кто один, кто два, а кто и десяток выкладывали на большой круглый стол. У некоторых вообще не оказалось ни одного кристалла, но это никого не смущало. Горка кристаллов росла и росла, а потом исчезла в мешке, который утащил один из трудяг. Все было удивительно просто. Труженики разошлись кто куда, вскопанный холм остался без присмотра. Бобу очень хотелось тотчас же вгрызться в него, извлекая красные камни, но темнота охладила его пыл — он ушел в корабль и выспался.

Ранним утром Боб проснулся от громкого шороха, как будто огромный кот скреб лапами землю. Холм шевелился — аборигены уже трудились. Боб решил еще понаблюдать. Некоторых он видел впервые, другие пришли вновь. В остальном все произошло так же, как вчера.

На третий день Боб влился в число работающих. Он спокойно подошел к ним и начал копать, никто не удивился, не оттолкнул его, не собрал вокруг него любопытных. Боб работал как трактор, оставляя после себя широкую борозду. Его лопата, вместимостью с добрый десяток лопат аборигенов, делала чудеса. Маленькие труженики с уважением поглядывали на Боба, но ему было некогда, его характер проснулся, он должен был накопать больше и найти кристаллы лучше, чем другие. Зеленая звезда заходила за лес. Боб дождался, когда разложат свои жалкие кучки маленькие существа, и с гордостью выложил свою, возвышающуюся горой над другими. На Боба устремились восхищенные глаза, Боб поиграл мускулами и ухмыльнулся. Камни стали сгребать в общую кучу, и тут Боб с проворством воробья, склюнувшего готовую взлететь муху, сгреб свои камни в свой рюкзак, закинул свою лопату на плечо и, насвистывая песню молодости «Я самый лучший из парней, спроси любую из моей деревни», двинулся в лес.

Спину ему сверлили недоуменные взгляды. На следующий день Боб собрал еще больше камней, лопата и мускулы делали свое дело. Боб с удовольствием ощущал тяжесть рюкзака. Удаляясь в лес, Боб почувствовал внимательные взгляды и шепот — аборигены явно о чем-то совещались.

«Уж не отнять ли думают, — забеспокоился Боб, — не такие покушались на мое богатство, а уж от этих-то как-нибудь отмахнусь».

Но аборигены были явно не агрессивны, а уверенность Бобу придавали не только камни в рюкзаке, а кое-что потяжелее камней. На следующий день кучки камней не появились на общем столе, а аборигены расходились каждый со своей лопаткой и каждый со своим мешочком с камнями.

Боб стартовал на пределе тяги, мешки с рубинами весили немало. Он был рад и весел, все оказалось лучше, чем он мог себе представить: без риска и драки. Уже на полпути он вспомнил про лопату, которую забыл на зеленой планете. Боб очень расстроился, но возвращаться не мог, не было запасов горючего…