Юрий Глазков - Черное безмолвие [сборник, 2-е издание]

До Звезды долетела треть экспедиции, молодая треть, потерявшая много знаний и еще не успевшая познать новое.

Далекая Звезда встретила их счастливой случайностью — она была действительно копией Желтой Звезды, давшей жизнь Разумным. И планета нашлась подходящая. К ней летел звездолет. В иллюминаторе все явственней проступали черты гор, морей, рек, озер, лесов… На планете было легко, и атмосфера оказалась вполне пригодной. Но Жизни на планете не было. Не оглашались криками поля и леса, никто не ходил, не ползал, не летал и не прыгал. Планета еще не родила Жизнь и еще не знала Разума. Экспедиция с жаром начала исследования, проявляя нетерпение и порой неосторожность в общении с чужим, неизвестным миром… и поплатилась самым главным — гибелью Разумных.

Эпидемия скосила сначала животных, потом детей, а потом и всех остальных. Смерть была стремительной… затих звездолет, компьютер остался один на один с планетой и творением Разума. Оправившись от бессилия помочь носителям Разума, Гу все же не смог отключить блоки защиты Разумных. Программа сбора информации заставила его работать. Но без Разумных это было нелегко. Компьютер разослал роботы. Они умели летать, ползать, плавать, вгрызаться в породу. Они несли и несли породы, пробы, срезы, соскобы… Знания ширились, но… «Надо самому, самому взглянуть, попробовать, потрогать, пощупать, оглянуться вокруг», — все чаще и чаще думал Гу.

Блоки сохранности Разумных тоже не давали ему покоя, постоянно напоминая ему о потерянном Живом Разуме. Гу уже хотел было отключить их, но опять что-то удержало его… Ему было уже недостаточно бегающих глаз и ушей, тем более роботы один за другим то пропадали в море, то тонули в болотах, то падали в пропасть, разваливаясь на куски, винтики, шестеренки, линзы. Небо планеты оказалось все же коварным, зачастую закрывая звезду тучами песка, поднимаемого вихрями и бурями. Крылатые роботы падали, рассыпаясь от ударов мириадов песчинок, а Гу страдал от недостатка энергии, поступающей к нему от преобразователей звездных лучей. Во время бурь, под черным от пыли небом Гу спал, оставляя лишь дежурные блоки контроля. Вскоре Гу остался один, получая скудную информацию от автоматических станций, расставленных роботами. Особенно помогал ему спутник, оставленный на орбите, — он предупреждал Гу о надвигающейся песчаной буре, и компьютер заранее начинал экономить энергию.

Мысль «самому» все больше и больше занимала его, очевидно, память о Разумных подсказывала ему это решение.

«Это верная мысль, — рассуждал Гу. — Химия, физика, биология… это все лишь черточки окружающего мира. Это только знания одной из сторон. А если их сложить вместе? Дадут ли они даже в сумме полную картину?» Этот вопрос для Гу долго оставался проблематичным, пока не погибли станции и спутник. Он был лишен возможности сбора информации и передвижения по планете, и это вскоре стало для Гу главной проблемой.

«Я понял, — решил Гу, — в мире, который хочешь понять, нужно жить, жить каждую секунду, дни, годы, столетия. Нужно слиться с этим миром, стать его частицей. Это постоянное соприкосновение и есть познание мира, в нем и свое совершенствование».

Гу начал действовать. Жажда самосовершенствования заставила его искусственный мозг работать и работать.

«Вокруг углерод, кремний, азот, фосфор, водород, сера, калий, кальций, магний… Надо их использовать, улучшая себя», — твердо решил Гу.

Он удлинил манипулятор, запасся песком, плавил его, очищал, просветлял и наконец сделал преобразователи энергии излучения звезды. Энергии стало больше, и он расширил круг своих стремлений.

«Чем были хороши Разумные? — задавал он себе вопрос и сам же отвечал на него: — Мозг — у меня не хуже, но великоват. Как сделать его меньше, я знаю. Я хорошо изучил мозг Разумных… Сенсоры у них совершеннее, хотя разрешающая способность значительно меньше. Но при этом они избавлялись от ненужной для них информации. Это рационально, так как мозг не перегружается избыточными знаниями. Да и трудно на фоне этих избыточных помех выделить полезный сигнал. И у меня сенсоры неплохие, но сложнее, чем были у Разумных. У них они просты, и меня это очень удивляло. Нет, не в этом Самое Главное. Оно в том, что в Разумных все было вместе: и приборы наблюдения, и система подвижности, и компьютер логической обработки, и абстрактное мышление, и оптимальное потребление энергии за счет окружающих запасов: тепло, пища, вода. Сенсоры и компьютер должны двигаться и жить в окружающем мире!»

Гу конструировал все новые и новые роботы. Но они не устроили его: колеса требовали дорог, гусеницы не могли взобраться в гору, крылья сминали бури. Гу думал, думал, экспериментировал.

«Разумные погибли, жизнь их была основана на углероде. Значит, надо в основу положить то, что встречается здесь, на чужой планете!» — догадался как-то Гу.

Кремний! Его вокруг так много, что прежде всего Гу принялся за него… Но никак не получались из кремния двойные и тройные связи, характерные для органических соединений. Он пытался скопировать органическую жизнь на кремниевой основе, но ничего у него так и не получилось. Поняв это, Гу взялся за аммиак. Но и тут его постигла неудача. Аммиачные аналоги белков не работали как ферменты в присутствии воды. А ее-то было на планете великое множество. Дожди летом лили по неделям и месяцам. Однажды Гу радовался как никогда — он получил «рабочую клетку», но нужен был обязательно цезий и рубидий, а его на планете было мало.

«Нет — это не то, — решил Гу, вспомнив свою планету и миллиарды Разумных, — надо искать еще и еще».

Летели годы, десятки лет, а Гу все работал и работал. Он возился с водородом, соединяя его с хлором, фтором, но универсальной Жизни так и не получил.

Гу бросил эксперименты и решил поразмышлять над тем, что успел сделать и узнать. Он искал причину неудач. «Вот мир планеты, вот мир Вселенной, вот мир Разумных! Но что это? Разумные сделаны из того же, что носится во Вселенной! Белки, жиры, сахар, нуклеиновые кислоты, азот, фосфор, водород, сера, кремний, кальций, магний, углерод — все это было в Разумных. Генетический код у меня есть. Что же я раньше не догадался: живое вещество моих Разумных ближе всего ко Вселенной!»

Гу взялся за эту работу. Он лепил и лепил молекулы, клетки… он строил. В исследованиях он нашел и причину смерти Разумных, нашел вакцину, убивающую этот страшный вирус, лишающий живое защитных свойств. Вирус убивал иммунитет, и живые становились беззащитными перед Природой.

«Теперь они не умрут, я защищу их от гибели. Водород и углерод — основа жизни», — твердо решил он.

Гу создал первое чудо — клетку, которая умела воспроизводить себя, клетка могла жить, она освоила обмен веществ, умела двигаться, умела размножаться, умела использовать энергию звезды и превращать ее в энергию для жизни… Шло время, Гу торопился, все чаще обращаясь к блокам памяти о родной планете, к знаниям о Разумных. Он тосковал о потерянном мире, но ему и не хватало «мозга», работающего на будущее. Однажды он все же принял решение и стер память и программу сохранения разумных. Он переключился полностью на Созидание… Работа пошла быстрее… и однажды на планете появились Разумные. Они начали жить, добывать пищу, строить, разрушать… они впитывали в себя Природу и Знания, они слились с Природой и учились у нее каждую минуту, восхищаясь ею и совершенствуя себя. Все это передавалось Гу, и он воспринял эти чувства как радостные, волнующие и единственно правильные. Гу завидовал им, еще несмышленым Разумным, завидовал и хотел стать ими… хотел переселить свои знания в них. Долго думал над этим Гу, но не вмешался в крепнущую Жизнь и Разум. Он стал уверен в Разумных и в их согласии с Природой и их Будущим.