Роберт Блох - Рассказы. Том 3. Левша Фип. [Компиляция, сетевое издание]

Она бьет меня по голове бутылкой кетчупа.

— Я не желаю иметь ничего общего с человеком, который держит змей в штанах, — возмущается она.

— Но Фанни, — кричу я.

Уже слишком поздно. Перепрыгивая через змей на полу, она начинает кричать, а затем она выбегает из киоска. Я смотрю, как работник закусочной исполняет за прилавком маленький змеиный танец, а затем пытается поймать гадов.

К тому времени, как я запихиваю их обратно в карманы, я устал и вспотел. Расплатившись за гамбургеры, я тоскливо бреду домой, в постель. Я раздеваюсь и без промедления ложусь на кровать, и змеи ползут ко мне, чтобы согреться. Я слишком устал, чтобы возражать, и крепко засыпаю.

Пьянство, драки и волнения действительно выводят меня из себя, потому что когда я просыпаюсь на следующее утро, уже очень поздно. На самом деле уже так поздно, что почти наступили сумерки. Я вскочил с кровати, отчасти потому, что понял, что проспал, а отчасти потому, что одна из змей пытается свернуться клубком в моих пижамных штанах.

— Я должен позвонить Али бен Аликату, — вспоминаю я, набираю номер отеля «Эрдлор» и спрашиваю его.

— Мистера Аликата нет, — говорит портье.

— Где он? — Я должен немедленно сказать ему о подозрениях насчет Германа Шермана.

— Он встречается с мистером Германом Шерманом, — говорит портье.

— Что? — кричу я, и мое сердце замирает.

— Мистером Германом Шерманом, директором музея Космополитен, — добавляет клерк.

Мое сердце опускается еще ниже. Потребуется водолазный колокол, чтобы поднять его обратно. Потому что теперь я точно знаю, что Герман Шерман должен быть· парнем, ответственным за этот беспорядок. В городе нет такого музея, и он заманивает Али бен Аликата в ловушку. Я вешаю трубку и опускаю голову.

Что я могу сделать?

Я должен найти Али бен Аликата. Но где? Где он встречается с Германом Шерманом? Как я могу узнать это? Я замечаю одну из змей, обвивающуюся вокруг маленькой жестяной трубы.

И у меня есть идея.

Али бен Аликат говорил мне играть на трубе, когда я захочу услышать предупреждение или какой-то совет от змей!

Я беру тубу и начинаю дуть. Змеи соскальзывают с кровати на пол. Это просто какой-то змеиный джаз.

Конечно же, некоторое время змеи скользят вокруг, а затем все восемь начинают складываться. Я смотрю, как они формируют слово. Только одно слово: «ФАННИ».

Меня завораживает, как они выгибают спины, образуя углы. Затем я смотрю на сообщение. «ФАННИ».

Что это значит? Я хочу знать, куда пойти, чтобы найти Али бен Аликата, и они пишут имя моей бывшей подруги. Она злится на меня. Как она может помочь? Кроме того, сегодня вечером она выступает в балете.

Потом я вспоминаю — она ведь дала мне билет на шоу. Может быть, я должен пойти туда?

Это интуиция.

Я торопливо одеваюсь, а потом задумываюсь. Может мне взять змей с собой? Вспомнив, что случилось прошлой ночью, я не хочу. Но отныне мне нужно много советов. Поэтому я снова набиваю карманы священными змеями, хватаю трубу и выбегаю на улицу, чтобы поймать такси.

Я еду в театр, чтобы поймать Фанни до начала представления. Она даст мне информацию, если змеи этого не сделают. Я направляюсь к служебному входу, и первый человек, с которым я сталкиваюсь, — это горничная Фанни, Ишиас.

— О миста Фип! — лопочет она. — Ах, я никогда не была так рада видеть кого-то вроде вас.

— Что это за разговорчики? — спрашиваю я.

Но Ишиас не утруждает себя объяснениями.

— Все ужасное кончилось и случилось, — кричит она. — У мисс Фанни истерика — миста Герман Шерман не появился перед представлением. И сегодня вечером нет оркестра, чтобы играть. Мы попали в переплет. Может быть, вы поможете мисс Фанни успокоиться.

— Веди меня к ней, — говорю я. Вскоре я вижу Фанни в своей гардеробной, в костюме, и когда я вхожу, она грызет свои стразы и плачет.

— Ах, Левша! — всхлипывает она. — Разве это не ужасно? Герман Шерман покинул шоу. Мы выходим через десять минут, а музыки нет. Кто когда-нибудь слышал о балете без музыки?

— Не обращай внимания, — огрызаюсь я. — А где Герман Шерман?

Она не знает.

— Он когда-нибудь говорил об Али бен Аликате? — спрашиваю я.

— Левша! — пищит Фанни. — Я в беде, а ты спрашиваешь меня о бродячих кошках!

Я хмурюсь. Очевидно, змеи ошиблись, когда направили меня сюда. Фанни ничего не знает о Германе Шермане и его планах. Все, что она может сделать, это ныть о шоу.

— Скоро занавес, мисс Фанни, — говорит Ишиас.

Фанни снова кричит. Потом она замечает, что я пришел с трубой.

— Левша, — говорит она. — Ты можешь спасти нас! Пусть это будет модернистский балет. Лэм будет Шехерезадой. Все что нужно — это немного восточной музыки. Если ты сыграешь на трубе…

— Но я не могу, — задыхаюсь я. — Ты не знаешь…

— Просто притворяйся, — умоляет она. — Импровизируй, просто чтобы порадовать публику и спасти наш балет. На карту поставлена моя репутация. О, ты должен сделать это для меня, Левша!

Она падает мне на шею. Тем временем радикулит наваливается на меня сзади. Вдвоем они тащат меня в оркестровую яму. Они толкают меня вниз по ступенькам в темноте. Я не могу сбежать и слышу предупреждающее гудение. Зал переполнен. Я сижу, сжимая свою трубу, готовясь сбежать. Все это происходит слишком быстро для меня, я сбит с толку.

Затем поднимается занавес. Шесть хористок выбегают на фоне восточных декораций и начинают демонстрировать восточные ритмы, пиная ногами в унисон. Я беру трубу и начинаю тихонько дуть в нее, стараясь, чтобы змеи в моем кармане не услышали.

И тем временем смотрю на сцену. После небольшой беготни вокруг, Фанни появляется на сцене в костюме, сделанном из кучки бус — с тем же успехом она могла бы вернуться к жанру бурлеска.

Но публика протягивает ей руку, и я продолжаю играть. Надо сказать, Фанни действительно старается, потому что начинает танцевать как сумасшедшая.

Я понимаю, как сильно она старается и как много это значит для нее, поэтому я разминаюсь и пытаюсь подобрать настоящую мелодию на тубе. Я дую до тех пор, пока не начинаю сиять, и вкладываю свое сердце и оба легких в работу, производя столько же шума, сколько весь оркестр.

Очень жаль, что я так поглощен своей работой. Потому что когда я снова смотрю на сцену, становится уже слишком поздно.

Я не замечаю, как змеи выползают из моих карманов, все восемь. Они направляются к сцене. Конечно, они ползут за рампой, и зрители не могут их видеть, но шесть девушек на сцене еще как могут.

Внезапно их танец меняется. Они начинают бегать. И змеи преследуют их, заползая вверх по ногам, пока они танцуют. Через минуту уже не происходит никакого балета. Зато происходит старомодный конкурс шимми и хула-хула. Фанни тоже получает свою долю внимания от рептилий. Она кричит и трясется, и через минуту на Фанни действительно шевелится змея.