Роберт Блох - Рассказы. Том 3. Левша Фип. [Компиляция, сетевое издание]

— Алло?

— Ах ты, собака, дворняжка… негодный пес! — кричит голос.

— Должно быть, вы ошиблись номером, леди. Это не приют для животных.

— Слушай, Левша Фип, я тебя так изуродую, что тебе придется сменить имя на Правша.

— С кем я имею неудовольствие лаяться? — спрашиваю.

— Это твоя любимая бывшая жена Глория, — кричит голос.

— Неужели? — отвечаю я. — Ну, что у тебя на уме, кроме полоскания хной?

— Ты прекрасно знаешь, что у меня на уме, — визжит Глория. — Ты на пять месяцев задерживаешь выплату алиментов. Если я не получу свои деньги сегодня, я отвезу тебя в Бастилию.

— И это все, чего ты хочешь? — мурлычу я. — Ну, милая, я с удовольствием покажу тебе немного наличных. Не думай об этом.

— Да, — уверяет она меня, — я ничего не думаю о твоих обещаниях и еще меньше о тебе. Отправляй деньги немедленно.

Я вешаю трубку и думаю, не сделать ли то же самое с собой. В конце концов, Глория тоже моя бывшая жена, и она имеет право на небольшое вознаграждение, не говоря уже о небольшом количестве стрихнина. С этой женщиной все в порядке, за исключением того, что еще до рождения ее мать убоялась секретаря Моргентау, и с тех пор Глория любит деньги. Чужие деньги.

Я заканчиваю бриться и решаю, что лезвие слишком тупое, чтобы перерезать мне горло. Поэтому я завязываю галстук, помещаю грудь в жилет и накидываю пальто, готовый выйти на улицу. Раздается звонок, и я беру трубку. Там никого нет. Я вздыхаю с облегчением. Звонок раздается снова, и я понимаю, что это входная дверь.

— Кто там? — кричу я, прежде чем открыть.

— Открывай, сопливый скунс! — визжит голос.

— Почему, Эйлин, дорогая! — говорю я, узнав ее дружеское приветствие.

— Открой дверь, и я проломлю твой толстый череп.

— Это твое лучшее предложение? — спрашиваю я.

— Не играй со мной, Левша! Я здесь, чтобы забрать алименты за шесть месяцев! Плати или ложись — потому что я тебя угроблю, бандит!

— Дай мне денек передышки, — умоляю я.

— И не думай, — огрызается моя третья бывшая жена. — Ты отдашь мне чек, или я сверну тебе шею. Как бы ты хотел попасть в тюрьму?

— С удовольствием, — признаюсь я. — По крайней мере я не буду слушать женщин все время.

— Хорошо, сейчас я спущусь вниз и принесу ордер.

— Подожди, — кричу я через дверь. — Дай мне время до завтра. Я позабочусь о том, чтобы ты получила по заслугам.

— Для тебя это будет вдвойне, — говорит Эйлин. — Если ты мне не заплатишь.

Я слышу, как ее шаги удаляются по коридору, и снова вытаскиваю голову из-под одеяла. Затем выбегаю из дома и направляюсь прямо в кабинет своего адвоката Берни. Если и есть человек, который может посоветовать мне, что делать, так это адвокат Берни. Он — орел законности, который откладывает много яиц, но также хорош в высиживании заговоров. Поэтому я подлетаю к его гнезду. Дверь кабинета Берни закрыта, и я вижу, что он занят с клиентом, поэтому сажусь в приемной и жду. Я ерзаю и пыхчу, потому что читать мне нечего, кроме журналов и газет, а не скачек. Я только открываю рот, чтобы укусить два гвоздя, которые приберегаю на случай вроде этого, когда дверь открывается и входит парень.

Он — маленький круглый шарик масла. В руках у него портфель, на котором золотыми буквами выбито его имя. Я украдкой заглядываю и читаю «Герман Гормон». Он садится, не обращает на меня внимания и с довольной улыбкой начинает заглядывать в портфель. Я слишком нервничаю, чтобы сидеть спокойно. Я должен завязать разговор.

— Простите, мистер Гормон, — говорю я. — Я знаю, что это не мое дело, но что у вас есть такого интересного в вашем чемоданчике?

Это очень грубо и невежественно с моей стороны, и я ожидаю, что мистер Гормон скажет мне пойти торговать моим мороженым, но вместо этого он одаривает меня широкой улыбкой с зубами, которые не выходят за рамки золотого стандарта.

— Я так рад, что вы заинтересовались, сэр, — говорит он, демонстрируя мне свои зубы. — Возможно, вы этого не знаете, но я Герман Гормон, изобретатель.

Прямо тогда и там я сожалею, что упомянул обо всем этом. В прошлом у меня было достаточно проблем с такими изобретателями, как мои друзья Сильвестр Скитч и Мордехай Митч. А вот еще один. Я понимаю, что у него, вероятно, не портфель, а чемоданчик. И все же слишком поздно отступать, и он с улыбкой протягивает мне чемоданчик.

— Меня зовут Левша Фип, — говорю я, вежливо покуривая сигару. — Боюсь, я не очень много знаю об изобретениях. Они слишком научны для меня.

— Что ж, буду рад объяснить, — говорит Герман Гормон, придвигая стул поближе.

Его глаза начинают блестеть, как пара электрических угрей во время спаривания.

— У меня здесь, — говорит мистер Гормон, — сотворенная веками пища для завтрака.

— Еда на завтрак?

— Новое творение, новшество, которое будет сенсацией нашего времени, вдохновение, которое не потребует усилий для всеобщей акклиматизации, но получит овацию, чтобы потрясти воображение. Видимо, мое воображение, прежде чем он закончит все это. Но мне удается выдавить улыбку.

— Что это? — спрашиваю я.

— «Рикис»! — говорит Герман Гормон.

— «Рикис»?

— Новая еда для завтрака. — Он роется в портфеле. — Вот, взгляните на него. Я привожу его, чтобы получить патенты от Берни и проконсультироваться о маркетинге. Он очень заинтересован и хочет начать со мной компанию. Мы будем рекламировать товар на национальном уровне и по радио. Вонючки пойдут в массы.

Герман Гормон выуживает из портфеля горсть хлопьев.

— Давайте, попробуйте немного, — говорит он, взволнованный и восхищенный. — Здесь. Он снова лезет в чемодан и достает миску, ложку, бутылку сливок и пакетик сахара.

— Попробуйте вот так, — настаивает он, кладя хлопья в миску и добавляя молоко с сахаром. Ну, я хочу ублажить этого сумасшедшего, и, кроме того, у меня в животе пустота от того, что я еще не завтракал, поэтому я проглатываю часть угощения и играю мелодию с ложкой для этого головореза. Еда имеет замечательный вкус — сильно отличается от любой еды, какую я знаю. Как овощ, с легким налетом удобрений.

— Как вам это нравится? — спрашивает Герман Гормон, потирая лысину и подпрыгивая.

Мне удается подавить в себе гадливое чувство и заставить себя улыбнуться.

— Я никогда в жизни не пробовал ничего подобного, — заявляю я.

— Как вы думаете, я смогу добиться успеха с этим новым завтраком? — спрашивает он.

— Говорят, потребитель проглотит все, — говорю я ему.

— Послушайте, — говорит Герман Гормон, снова роясь в портфеле. — Как вам нравится упаковка, которую я разрабатываю?

Он показывает большую коробку с этикеткой «Рикис».

— Почему бы не увеличить крышку коробки? — предлагаю я.

— Больше?

— Конечно. Легче оторвать. У каждой каши есть большие коробки. Когда кто-то покупает коробку, они отрывают крышку и отправляют ее на призовые соревнования.