Роберт Блох - Рассказы. Том 3. Левша Фип. [Компиляция, сетевое издание]

— Простите, — хрипит он. — Но разве не к Флойду Скрилчу, художнику, я имею честь обращаться?

— Верно.

— А не замечаете ли вы, что вы не только замечательный художник, но еще и литератор?

— Нет, я пишу всякую ерунду.

Маленькие выпученные глазки улыбаются.

— Неужели?

— Это еще не все, — вмешиваюсь я. — Он также пианист, светский лев, и еще спортсмен в придачу.

— Замечательно! — дышит тип с выпученными глазами. — Как бы мне хотелось провести психоанализ такого гения!

Затем он представился. Он оказывается не кем иным, как доктором Зигмундом, психиатром, более известным как Зигмунд Подсознания.

Зигмунд хватает Скрилча за воротник.

— Как вам удается справляться с такой универсальностью? — спрашивает он.

— Я просто беру немного бикарбоната.

— Я хочу сказать, как получилось, что вы так преуспели во многих областях деятельности?

— О, — выпаливает Скрилч. — Я просто отвечаю на объявления, и они работают для меня.

Зигмунд смотрит.

— Вы хотите сказать, что просто вырезаете рекламные купоны, чтобы чему-то научиться, и учитесь?

— Конечно.

— Тогда, мистер Скрилч, умоляю вас, позвольте мне немедленно провести психоанализ.

— Это больно?

— Конечно, нет. Я просто отвезу вас к себе и задам несколько вопросов. Я хочу исследовать ваше подсознание.

— Вы хотите чего-то от меня?

— Загляните в свой внутренний ум. Вы кажетесь очень замечательным человеком.

Что ж, Скрилч обожает лесть. В конце концов он соглашается, и вместе мы идем к психиатру.

— Пойдем со мной, Фип, — говорит Скрилч. — Я не хочу, чтобы мои мозги были опустошены.

Зигмунд Подсознания владеет шикарным офисом в центре города, и отводит нас в хорошую отдельную комнату, где мы все садимся и выпиваем.

— Сейчас, — говорит он, потирая руки. — Я попрошу вас присесть, мистер Скрилч.

И он сажает Флойда Скрилча в мягкое кресло. Затем он выключает все лампы, кроме одной, которая светит Скрилчу в лицо.

— Теперь я попрошу вас ответить на несколько вопросов, — мурлычет он.

Это как высший класс третьей степени. Поэтому он начинает задавать вопросы, и Скрилч отвечает ему. И теперь я вижу, что делает Зигмунд. Он вытягивает из Скрилча всю историю его жизни. И история выходит. О том, какую скучную жизнь ведет Скрилч в детстве. О том, что никто никогда не обращает на него внимания, что он просто обычный придурок.

А потом Скрилч рассказывает о рекламе. Как он отвечает на первое объявление и получает мышцы. О том, как отвечает на объявление о рояле, берет уроки и становится волшебником пианино. О том, как он становится неотразимым для женщин, из-за рекламы волос. О его волосах, растущих с помощью восстановителя кожи головы. О рекламе живописи, о рекламе писательства.

Зигмунд поражен. Я вижу это. Он ходит вокруг Скрилча, кряхтя, кашляя и посмеиваясь, а потом останавливается.

— Я все вижу, — шепчет он. — Это действительно замечательно! Скрилч, вы — мифический шифр, абстрактное целое число, легендарная персонификация типичного среднего человека! Силы наследственности и среды в кои-то веки сговорились соединить составные элементы тела и психики в чистую норму!

Скрилч дает ему двойную оценку.

— Что это значит без свинячьей латыни? — спрашивает он.

— Это значит, что вы тот человек, для которого написаны все эти объявления, — говорит ему Зигмунд. — Вы — средний гражданин, к которому эти объявления адресованы. Вы нормальный человек, на которого рассчитаны эти презентации, уроки, упражнения и продукты. С ничтожной или великой личностью они никогда не достигают такого полного успеха. Каким-то кинетическим чудом вы единственный человек в мире, который идеально настроен на рекламные формулы. Это почти волшебство. Сами слова и фразы рекламодателей сбываются в вашем случае.

— Вы имеете в виду, если вы скажете, что я могу жить вечно, я смогу жить вечно?

— Кто знает? — Зигмунд возвращается к теме. — Вы физиологически и психически настроены на вибрационные рефлексы, вызванные рекламой.

— Меня это беспокоит, — признался Скрилч.

— В каком смысле?

— Ну, в последнее время реклама работает слишком хорошо.

— Слишком хорошо?

— Совершенно верно. Я учусь играть на пианино, и становлюсь мастером. Я занимаюсь рисованием и сразу становлюсь великим художником. Я занимаюсь писательством, и я пишу половину романа за один 12-часовой день. Я посылаю за реставратором волос и получаю слишком много волос. Я стараюсь привлекать друзей и женщин, и в итоге получаю слишком много друзей и слишком много женщин. Понимаете, о чем я? Что-то работает так, что я просто слишком многое получаю.

— Ну и что? Это очень интересно, мой друг.

— Иногда я задаюсь вопросом, если я отвечу на неправильное объявление, отразится ли это на мне плохо? Стану ли я слишком богатым, или слишком сильным, или слишком талантливым?

— Понятно, — бормочет Зигмунд. — Чрезмерная компенсация. Весьма показательное развитие событий. Мы должны исследовать это дальше.

— Что вы собираетесь делать, док? — спрашивает Скрилч.

— Просто посмотрите на меня, — говорит Зигмунд. Он садится перед Скрилчем и начинает смотреть на него. Я сразу понял. Он пытается усыпить Скрилча. Он говорит с ним, и все время светит ему в лицо, и он смотрит в сторону и немного машет рукой.

Скрилч просто сидит. Зигмунд смотрит пристальнее и машет сильнее. Он начинает потеть. Скрилч просто сидит. Зигмунд вытаращил глаза из-под очков. Его руки дрожат. Он много потеет. Скрилч просто сидит.

И вдруг — слышится бессознательное бормотание Зигмунда. Его глаза закрываются, а руки опускаются на колени. Он падает в кресло. Затем сползает на пол и просто лежит там. Скрилч встает.

— Пошли, — говорит он. — Пошли отсюда.

— А как же Зигмунд?

— Оставим его в покое, — говорит мне Скрилч. — Можешь себе представить, — говорит он с отвращением. — Этот психиатр пытается загипнотизировать меня! Я же отвечал на это шикарное объявление о гипнозе, и поэтому сделал это легко!

Это последний раз я вижу Флойда Скрилча спустя много недель. Я больше ничего не слышу ни о его живописи, ни о его писательстве, ни о его игре на пианино. Я ничего не вижу в газетах. Я думаю, может быть, он ответил на объявление о том, как быть отшельником чего-то, и на этом все закончилось. Но однажды днем я сижу в бильярдной, слушаю музыку, и чья-то рука хлопает меня по плечу. Я оборачиваюсь и вижу Флойда Скрилча. Его рука все еще касается меня, потому что он дрожит. И потому, что я поначалу не узнаю его.

Флойд Скрилч довольно бледен. Он выглядит похудевшим, и под глазами у него несколько колец, которые я не хотел бы видеть.

— Фип, — шепчет он. — Ты должен мне помочь.

— Конечно, чего ты от меня хочешь?