Роберт Блох - Рассказы. Том 3. Левша Фип. [Компиляция, сетевое издание]

— Ты имеешь в виду змею в траве.

— Конечно. Кустарниковый змей, этот благородный скунс. Мистер Горгонзола сказал, если вы поймаете снующего вокруг Гэллстоуна, перережьте ему горло от уха до уха.

Мы выходим и направляемся к двери. Футци звонит, улыбаясь мне.

— Миссис Горгонзола уже здесь, — говорит он.

Конечно же, дверь открывается.

— Садитесь, — предлагает Футци.

— Только не я! — визжу я. Мне не нравится то, что стоит в дверях. Мне это так не нравится, что у меня подкашиваются колени.

— Послушай, мой прекрасный филиппинский друг, — шепчу я. — Ты говорил, что миссис Горгонзола худая, но не настолько.

Потому что то, что открывает дверь, не что иное, как белый ухмыляющийся скелет!

— Возьмите себя в руки, — хихикает Футци. — Это не миссис Горгонзола. Это просто трюк. Горгонзола он очень хитрый благородный малый! Это всего лишь безобидные кости.

Конечно, я вижу, что скелет прикреплен к дверному косяку. Мы заходим внутрь.

— Теперь примите ключи от хозяйского дома, — говорит мне Футци в холле. — Особенно ключи от спальни мистера Горгонзолы. Он прячет там фокусы, чтобы никто не воровал. Он сказал, что вы хорошо заботитесь о них, поэтому Гэллстоун не может втянуть благородного шноццола в секретный бизнес.

Я кладу ключи в карман и слышу, как кто-то идет.

— Вот ты где, — раздается голос.

Футци оборачивается.

— Достопочтенная госпожа, позвольте мне представить вам достопочтенного Фипа, Левшу, эсквайра. Он прибыл сюда на выходные.

Миссис Горгонзола смотрит на меня старым взглядом, и очень красивым, несмотря на тушь и карандаш. Она высокая, худая девица с аптечными светлыми волосами. Я протягиваю руку, но она не берет ее. Вместо этого она адресует мне взгляд нафаршированной рыбы.

— Мой муж сказал мне, что вы будете здесь, пока он не вернется, — она замирает.

— Надеюсь, это вас не огорчит, — говорю я ей.

— О, думаю, все в порядке. Футци, проводи мистера Фипа в его комнату. Ужин в семь. А теперь, прошу прощения, я должна запереться в сундуке.

— Что за разговоры? — спрашиваю я Футци, когда мы поднимемся наверх.

— Прямо с локтя, — говорит он. — Миссис Горгонзола всегда запирается в сундуке или сейфе. Она практикуется для магического акта. То, что вы называете художественным исчезновением?

— Понимаю.

Когда я вхожу в комнату Горгонзолы наверху, я вижу намного больше. Там полно сундуков, коробок и чемоданов, а когда я вешаю пальто в шкаф, то нахожу еще больше. Под кроватью колоды карт, искусственные цветы, флаги и палочки. Я направляюсь в ванну, чтобы вымыть руки, и Футци прыгает к двери впереди меня.

— Подождите! — кричит он. — Вы хотите выпустить кроликов?

— Кролики?

— Достопочтенный Горгонзола держит кроликов. Ванна полна салата, заметьте.

Конечно же, здесь полно кроликов. Я начинаю умываться, и вислоухие шлепаются и прыгают на меня, в то время как Футци пытается прогнать их.

— Ой! — выдаю я с глазами, полными мыла, потому что кролик прыгает на умывальник и начинает щекотать мне живот. Но мне уже поздно что-либо делать, и мое пальто забрызгано.

— Не обращайте на это внимания, — ухмыляется Футци. — Я пошлю почетное пальто почетным чистильщикам.

— Тьфу на этот шум, — рявкаю я. — Если я не вернусь в центр сегодня днем, я сам пойду в химчистку. Я должен сделать ставку на домашнее животное, и не могу бежать туда в одной рубашке. Щеголеватые костюмеры в бильярдной будут смеяться надо мной.

— Почему бы не надеть пальто господина Горгонзолы? — предлагает Футци. — У него в шкафу полно одежды. Хватит на целую колонию нудистов, ставлю на кон.

Кажется, это идея. После того, как Футци забирает мое мокрое пальто и говорит мне, что я могу использовать машину, чтобы спуститься, я иду к большому шкафу в спальне и начинаю осматриваться.

Как я уже сказал, здесь полно волшебных принадлежностей, но, кажется, там вообще нет никакой одежды, кроме костюмов. Я не хочу носить тюрбан или китайское кимоно, и готов сдаться, когда замечаю этот сундук. Это большой железный сундук, на дне шкафа, я вытаскиваю его и вижу, что он очень плотно закрыт. На минуту я сдаюсь, потому что уже много лет не ношу с собой нитроглицерина. Потом я вспоминаю про ключи, которые дал мне Футци. Конечно же, первый же ключ открывает замок сундука. Он заполнен зеркалами, складными вещами и стеклянными шарами — и я понимаю, что это, должно быть, сундук, полный новых трюков, которые Горгонзола так хочет, чтобы я охранял.

Но с одной стороны здесь есть именно то, что я ищу — хороший смокинг. Есть пальто, жилет, брюки и цилиндр, чтобы соответствовать. Я просто снимаю пальто и надеваю его по размеру. Все очень хорошо сидит, и я как раз собираюсь натянуть брюки, когда смотрю на часы и понимаю, что должен быть в центре города, если хочу успеть на пятый заезд.

Поэтому я просто оставляю свои старые брюки и надеваю пальто Горгонзолы. Я бегу по коридору, выхожу во двор, сажусь в машину и веду себя как сумасшедший. Десять минут спустя я вхожу в ложу дворца Болтуна Гориллы. Именно здесь я время от времени делаю свои скромные инвестиции в гонки. Здесь уже полно бананов, стоящих вокруг, делающих свои ставки, и большой толстый Болтун Горилла вносит их в книгу. Когда я врываюсь, они оборачиваются и смотрят на меня.

Теперь я признаю, что для меня необычно носить смокинг и клетчатые брюки. Такое зрелище стоит посмотреть в любой день недели. Но вид взгляда, которым меня одаривают личности вокруг телефона, действительно довольно странный. И вместе с этим очень странная тишина.

Я бросаюсь к Болтуну Горилле и поднимаю руку. Он стоит с открытым ртом и высунутым на милю языком, а когда я подхожу ближе, он как бы вздрагивает и закрывает глаза руками.

— Нет! — задыхается он. — Нет-нет!

— В чем дело, обезьяна? — спрашиваю его добродушно. — Ты выглядишь так, будто никогда в жизни меня не видел.

— Нет! — задыхается он. — И если я никогда больше не увижу тебя, я буду очень доволен.

— Но ты же меня знаешь. Я Левша Фип.

— Лицо знакомо, — стонет Горилла. — И брюки тоже. Но что произошло с остальным?

— Ничего, — отвечаю я. — Я просто одолжил этот смокинг, чтобы надеть его здесь.

— Какой смокинг? — спрашивает Горилла. — Я ничего не вижу.

— Тогда что, по-твоему, на мне надето?

— Понятия не имею. — Горилла вспотел. Он отступает еще дальше. — Судя по твоему виду, на тебе должен быть саван. Я не знаю, что держит твою шею.

— Ты даешь мне ребро? — спрашиваю я.

— Нет, ты меня пугаешь, — говорит он. — Вот так войти сюда; только лицо и пара штанов под ним. Что с остальным телом?

Он тянет меня вдоль стены за штаны, очень осторожно, пока я не оказываюсь перед зеркалом.

— Скажи мне, что ты видишь, — шепчет он.