Роберт Блох - Рассказы. Том 3. Левша Фип. [Компиляция, сетевое издание]

— Я хочу, чтобы ты пришел ко мне домой, — бормочет он. — Мы собираемся сжечь несколько объявлений.

— Сжечь рекламу?

— Конечно. Все объявления. Все те, на которые я ответил, и все те, на которые я планирую ответить. Надо избавиться от них пока они от меня не избавились.

Я смотрю на него долгим взглядом и вижу, что он не шутит.

— Снаружи ждет такси, — говорит он. — Нельзя терять ни минуты.

Мы садимся в машину и уезжаем. Это долгий путь.

— Расскажи подробности, — прошу я. — Что с тобой происходит? Почему я тебя не видел?

— Если я снова окажусь рядом, у меня закружится голова, — говорит мне Скрилч. — Это ужасно. Мне нет покоя. Друзья звонят мне. Женщины спешат ко мне в гости. Звонят из художественных галерей. Агенты донимают из-за моей книги. И смотри!

На нем шляпа, и он срывает ее. Волосы выпадают. Спасите меня, они достигают шесть футов длиной!

— Видишь? — бормочет он. — Волосы не перестают расти! Ничто больше не останавливается. Просто ради забавы я отправил свою фотографию в кадровое агентство для кино. Я выиграл голливудский контракт. Я выиграл еще один конкурс. Но я не могу уйти. Я слишком мускулист, чтобы ходить! Он машет рукой, и рукав рвется. Бицепс выпирает, и он толкает его назад.

— Видишь? Реклама хороша для всех, но не для меня. Они работают слишком хорошо. Вот почему я убегаю. Я должен уйти от людей, от женщин, от рекламы.

— Это другое дело. Принуждение. Так называет это Зигмунд. Каждый раз, когда я вижу объявление, я должен ответить на него. Поэтому я покинул студию и живу за городом. Я должен. И тут все идет не так. Надеюсь, мы не опоздали. Мы должны уничтожить рекламу и что-то еще.

Он сидит, съежившись, в такси, пока мы едем в лес. Наконец такси подъезжает к ветхому каркасному дому, и мы выбираемся наружу. Уже почти стемнело, и Скрилч взбегает по ступенькам так быстро, что чуть не спотыкается в полумраке.

Я следую за ним.

— Нельзя терять времени, — говорит он. — Помоги мне собрать вещи. Я должен кинуть их в печь, пока еще могу. При такой скорости роста я могу даже не попасть в подвал.

Я вижу, что он немного спятил, но не комментирую. Я просто смотрю на гостиную, заваленную старой бумагой. Здесь нет ничего, кроме груды вырезок. Их тысячи. И Скрилч начинает запихивать их в коробки. Поэтому я помогаю. Он все время смотрит на дверь.

— Чувствуешь что-нибудь? — спрашивает он. Я качаю головой. Мы складываем еще немного бумаги.

— Внизу что-нибудь слышно? — снова спрашивает он.

Я качаю головой. Я замечаю, что он снова дрожит.

— В чем дело? — спрашиваю я. — Что я должен чувствовать и слышать?

— Это последнее объявление, на которое я ответил, — хрипло выдыхает он. — Я расскажу тебе об этом позже. Мы должны найти способ уничтожить его. Динамит или что-то в этом роде. Она растет с каждым часом. Я почти боюсь спускаться туда. Я хочу засунуть эту штуку в печь, пока она не преградила мне путь.

— Что?

— Я вернусь, а мы тем временем соберем вещи и отнесем их в подвал.

Затем я слышу рябь. Скрилч крутится вокруг. Его глаза вылезают из орбит.

— Ты ничего не чувствуешь и не слышишь, — кричит он. — Но ты должен что-то увидеть? Или я спятил?

Думаю, да. Потому что теперь я кое-что вижу. Это на кухонном полу. Его поверхность выпирает. Да, доски на полу вздулись. И слышится звук треска древесины.

— Растет! — кричит Скрилч. Затем он хватает стопку купонов от рекламы.

— Я все равно отправлю их в печь, — кричит он. — Неважно, насколько он велик! Я сделаю это — покажу вам, что никакое объявление не может напугать меня!

Он открывает дверь в подвал. Внизу темно, но он не зажигает свет. Вместо этого он хватает свою кучу и бежит вниз по ступенькам. Я слышу, как он кричит в темноте.

— Не ходи за мной! — кричит он. — Это может быть опасно.

Потом я слышу какой-то стук. Вдруг он снова кричит.

— О-нет-это не может быть-взросление-уйди-о-о-о!!!

И я слышу еще кое-что. Ужасный шум. Резиноподобный звук, как будто кто-то подбрасывал воздушный шар вверх и вниз, как мяч. Затем раздается ужасное хрюканье, и я действительно что-то чувствую, а затем слышу другой звук.

Пол рвется дальше. Я слышу, как Скрилч издает последний крик, а потом снова слышу другой звук. Но этот звук доносится издалека, потому что я уже выхожу через заднюю дверь и бегу по улице.

Я никогда не возвращался туда. Потому что теперь я знаю, что произошло с Флойдом Скрилчем. Он ответил не на то объявление.

Левша Фип вытащил локти из сливочного масла и испустил протяжный вздох.

— Бедный Флойд, — прошептал он.

Я осторожно кашлянул.

— Меня беспокоит только одно, — сказал я.

— Скажи, что.

— Ну… очевидно, Флойда Скрилча убили в подвале. Но я не понимаю, как это произошло.

— Его проглотили, — сказал мне Фип.

— Проглотили?

— Конечно. За то, что он ответил не на то объявление.

— Но что это за штука, которая растет внизу и ломает пол? — спросил я. — Что ты в конце концов почувствовал и услышал? Проще говоря, что Флойд Скрилч держал в подвале?

— Этого я не знаю, — ответил Фип.

— Я так и думал!

— За исключением одного счастливого случая, — торжествующе добавил Левша Фип. — Когда я выбежал оттуда, у меня в руке оставалось объявление. Я бессознательно схватил вырезку. И позже, когда я прочел ее, понял, что сделал Флойд. Это последнее объявление, на которое он ответил, снова сработало слишком хорошо. Поэтому его убили.

— Хочешь сказать, что в объявлении говорится о том, что у него было в подвале?

— Посмотри сам, — сказал Левша Фип.

Он сунул руку в карман жилета и протянул мне смятый листок бумаги. Объявление было довольно маленьким. Я прочитал только верхнюю строчку, но этого было достаточно.

«Зарабатывайте большие деньги! — приглашала реклама. — Используйте свой подвал, чтобы выращивать гигантских лягушек!»

Я вошел в забегаловку Джека в сопровождении потрясающего аппетита. Он потянул меня к столу с поспешностью, которую нельзя было отрицать. Я не замечал худую и скорбную фигуру в кабинке, пока тонкая и печальная рука не схватила меня за фалды пальто.

— Эй! — жалобно произнес голос.

— Ну, Левша Фип! Я не заметил тебя, когда вошел.

Лицо мистера Фипа вместе с половиной съеденного сандвича исказила гримаса ужаса.

— Не говори так, — взмолился он.

— Но я действительно не заметил тебя.

Фип яростно задрожал.

— Пожалуйста, обуздай свой язык, — попросил он. — Меня тошнит, и мне не по себе, когда ты говоришь, что не видишь меня.

— О, теперь я тебя вижу.

— Это лучше. — Фип с облегчением улыбнулся поверх салата-латука и жестом пригласил меня сесть напротив.

Я сделал заказ и откинулся на спинку стула.