Роберт Блох - Рассказы. Том 3. Левша Фип. [Компиляция, сетевое издание]

— Это ужасно. Так ужасно, что я расскажу тебе.

Этого я и боялся. Я поднялся на ноги.

— Прости, — пробормотала я. — Мне пора идти. У меня свидание.

— Пусть пассия подождет тебя и остынет, — огрызнулся Фип. — Эта история действительно ужасна. На самом деле это так ужасно, что ты должен это услышать.

— Отличная рекомендация, — протянул я. — Я готов поверить тебе на слово и уйти.

— Ты примешь за это все мои слова! — сказал Левша Фип.

Он толкнул меня на стул и быстро связал руки скатертью.

— Сейчас же! — сказал он.

Потом сел и начал рассказывать.

На днях я сижу в своей комнате и страдаю от ужасной травмы. Кажется, накануне вечером я держал в руках пару костей, когда они выпали плохо. Ну и ребята всыпали мне за попытку сыграть в свою пользу. Я сижу на корточках, а на барабанах у моей двери кредиторы играют соло. Сборщик арендной платы, сборщик газа, сборщик света, сборщик страховки, сборщик налогов. Я боюсь, что если мусорщик появится, он заберет меня, потому что я, конечно, готов попасть на свалку.

Вдруг слышу новый стук в дверь. Я вскакиваю на ноги и иду в шкаф искать свои стальные капканы. Потому что я знаю, кто сейчас у моей двери — Волк.

А я сегодня не в настроении быть Красной Шапочкой. Но стук не прекращается, и мне ничего не остается, как открыть дверь, пока она не слетела с петель. Поэтому я приоткрываю ее и приглядываюсь. Затем я вздыхаю с облегчением и одышкой. Это не волк и даже не койот. Просто немного сморщенная и бредовая личность в костюме, который напоминает ходячую тряпичную сумку. Он похож на что-то, что притащила в дом кошка, и я имею в виду мышь.

— Ах… простите, — шепчет он.

— Конечно, приятель, — говорю я ему. — Вы свободны. Первая дверь налево. Прощайте.

— Нет, нет, — настаивает он. — Я имею в виду, вы мистер Фип?

— У вас есть ордер?

— Нет.

— Тогда я Фип. А ты кто, приятель?

— Меня зовут Джеркфинкл. Отис Джеркфинкл.

Я смотрю на него.

— Мы раньше нигде не виделись? — спрашиваю я, пытаясь вспомнить, какие уродские представления я посещал за свою жизнь.

— Думаю, что да.

— Может быть, в морге? — предполагаю я.

— О нет, — улыбается Отис. — Если я не ошибаюсь, вы тот самый джентльмен, который хранит идола бога в моем частном музее.

Конечно, теперь я вспомнил. Этот Отис Джеркфинкл — хранитель Музея восточных и декоративных вещей. Однажды я имел с ним дело, когда помогал спрятать статую бирманского бога от мошенника.

— Может быть, — признаю я. — Хорошо, что у тебя на уме?

Отис Джеркфинкл входит в мою комнату и садится.

— Я здесь, — вздыхает он. — И хочу, чтобы вы мне помогли.

Я саркастически смеюсь.

— Я тоже здесь, — говорю я ему, — и никто не может мне помочь, даже уборщик.

— Но это очень просто, — говорит Отис. Он роется в портфеле и достает что-то завернутое в газету. Я разочарованно смотрю на бумагу. Никаких комиксов.

— Мистер Фип, — говорит Отис, — я закрыл музей на время войны и спрятал свои ценные художественные сокровища. Но есть один предмет, который я не могу позволить себе хранить, потому что никакая страховка не покроет его. Это очень особенный предмет в своем роде. И мне интересно, не могли бы вы позаботиться об этом для меня, пока меня нет.

— В чем дело? — спрашиваю я.

Джеркфинкл протягивает мне сверток из газетной бумаги.

— Откройте и посмотрите сами, — предлагает он.

Я разворачиваю газеты, гадая, что под ними. Золото, драгоценности, платина? Бриллианты? Рубины? Резина? Но ни одну из этих драгоценных вещей я не вытаскиваю из упаковки. Все, что я нахожу, это лампа. Грязная, засаленная старая керосиновая лампа. Я ухмыляюсь. Отис смотрит на меня блестящими глазами.

— Вот оно, — шепчет он. — Разве не прелесть?

— Где ты это нарыл? — бормочу я. — Впредь держись подальше от игр в Бинго, где дают такие паршивые призы.

— Это не приз, — настаивает Джеркфинкл.

— Да неужели?

— Это не что иное, как лампа Аладдина!

— Лампа Аладдина, да?

— Именно.

— Тогда почему этот парень, Аладдин, не позаботился о ней? — спрашиваю я. — А еще лучше, почему бы ему не выбросить это и не купить фонарик?

Отис Джеркфинкл бросает на меня свирепый взгляд.

— Возможно, — спрашивает он, — вы не знаете историю про Алладина и его чудесную лампу?

— Может быть, — признаю я, так что Джеркфинкл пускается в долгие песни и пляски по поводу этой своей заросшей зажигалки. Переводя же на нормальный язык, его болтовню можно понять так.

Когда-то давным-давно жил-был малый по имени Аладдин, который умирал от голода. Всеми правдами и неправдами он добывает волшебную лампу, которая не имеет ничего общего с вещами, выпущенными электрической компанией. Всякий раз, когда он елозит своими мизинцами у основания этой лампы и трет ее, появляется Джинн. Джинн, согласно истории, — это просто большой, заросший миньон, демон-прислужник. Этот джинн служит Аладдину и приносит ему все, что тот пожелает. Как финансовая компания с одним человеком. Аладдин переживает много приключений со своей лампой и заканчивает жизнь богатым, известным и с язвами.

— Но где ты взял эту лампу? — спрашиваю я.

Джеркфинкл говорит, что несколько лет назад купил ее у торговца редкостями в Гонконге. Я смотрю на это с новым интересом.

— Хорошо, — говорю я. — В таком случае почему бы тебе не воспользоваться этим волшебным фонарем? Почему бы не истереть пальцы до кости? Будешь богатый и знаменитый.

Джеркфинкл вздыхает.

— В том-то и загвоздка, — говорит он мне. — Лампа больше не работает.

— Не работает?

— Смотрите. — Он показывает мне края лампы. — Металл настолько истерт от трения, что невозможно оставить отпечатки пальцев или что-то еще, необходимое для появления Джинна.

— Другими словами, это просто кусок хлама.

— Иными словами да.

— Прекрати эти разговоры, — предупреждаю я его.

— Не поймите меня неправильно, — пищит Джеркфинкл. — Эта лампа очень ценна как антиквариат. Я высоко ценю ее, несмотря на отсутствие сверхъестественной силы.

— Или как светильник, — добавляю я, глядя на обломки.

— Но я хочу знать, позаботитесь ли вы о ней, пока меня не будет?

— Куда это ты собрался? — спрашиваю.

Джеркфинкл улыбается.

— Я записался во флот! — Я оглядываю его сверху донизу, потом сбоку.

— А что ты будешь делать на флоте? — спрашиваю я. — Начнем с того, что ты коротышка. Кроме того, все, на что ты способен, — это собирать старый хлам.

— Когда мы закончим с японскими городами, там будет много старого хлама, — говорит мне Джеркфинкл.

Я улыбаюсь.

— Блестящая идея, — соглашаюсь я. — Я горжусь тобой. И я буду счастлив позаботиться об этой штуке, пока тебя не будет.

— Тысяча благодарностей, — говорит Джеркфинкл, кланяясь и потирая руки. — Я знаю, что лампа будет в хороших руках.