Николай Грошев - Эксперимент

Последний зверь, почему-то, не тяпнул его за ногу. Крупный лохматый пёс, с чёрной шерстью и красными глазами подошёл впритык, деловито обнюхал ногу, фыркнул презрительно и медленно поплёлся прочь. Толи не голодный был, толи Роман пахнуть как-то по-другому стал.

К утру, на восходе, он получил ответ, на сей вопрос. Роман повстречал мертвеца. По полю медленно брёл серьёзно подгнивший труп. Точно-точно – запнулся бедняга о камушек и у него рука с треском рвущихся жил, взяла и отвалилась. Совсем. Даже на жилке какой ни повисла, просто упала на землю и всё, лежит себе спокойно.

-Несъедобный я. – Буркнул Роман, терпеливо ожидая пока мертвец ни убедится, что его съесть невозможно. А труп тот, в сталкерские обноски одетый, белесыми глазами вращать стал радостно, шаг ускорил, замычал довольно и подошёл прям впритык. Пасть нараспашку, там червячки ползают беленькие, ещё есть сереньких немного, по языку круги наматывают, едят там, наверное, чего-то…, из пасти дунуло. Роман инстинктивно вдохнул – никакой разницы. Что обычный воздух, что из этой пасти. Такая же затхлая гадость. Он снова вздохнул, теперь с глубочайшим разочарованием и отвернулся – всё равно сейчас ждать придётся, пока опять восстановится. Лучше уж на горизонт смотреть, чем на эту синюшную харю, изъеденную гниением и червями. Ведь от него, наверняка, воняет ужасно. А он разницы не чувствует, ему теперь что вонь что просто воздух, всё один хрен…

Мертвец замер напротив. Наклонился, собираясь, кусаться куда попало. А потом вдруг пасть захлопнул и разочарованно мыча, поплёлся в другую сторону.

Роман, вскинув брови, повернулся к трупу. Идёт себе дальше. Вторая рука отвалилась, а вместе с ней с плеча сползло цевьё старенького АКМ. Не стал он, почему-то, его есть.

Если считать что ожившие мертвецы всё равно, что животные, тогда всё становится понятно – запах. Он теперь пахнет по-другому. И пахнет, видимо, несъедобно.

Мертвец ушёл уже далеко, а Роман с места не двигался. Некоторое время не мог понять почему, а потом взгляд снова наткнулся на гнилую руку и лежавший рядом с ней автомат.

Если он не может никому шею свернуть руками, почему бы не пристрелить? Так будет проще помочь Велесу выпутаться из того дерьма, в которое он влип и которое, возможно, ещё даже не случилось. Ему же должны были дать время на то, что бы освоиться и понять, что нужно делать, ведь так? Ну, по идеи так. Скорее всего, неприятности ещё не случились и у него есть возможность найти друга раньше, чем цепь событий раскрутится в сторону печального финала.

Роман взял автомат в руки. Тяжёлый, но он вроде не рассыпается, оружие плотно сидит в ладонях. Так, надо пальнуть на пробу. Роман опустил дуло к земле и вжал курок.

Мрачнее тучи, смотрел он на дырку в земле, на автомат, лежавший рядом и на обе свои руки, превратившиеся в два туманных шлейфа.

-Грёбаная отдача. – Прошипел Роман, с такой дикой злобой в голосе, что сам напугался – этак он не искупление заработает, а сковородку пожарче и демона с шибко неправильной сексуальной ориентацией.

Успокоился довольно быстро. Всё-таки, сейчас речь о последнем, что у него осталось, о душе речь пошла. Ради нормального посмертия, можно и отказаться от ругани.

Да отчего угодно можно отказаться, когда точно знаешь, что на той стороне тебя ждут вечные муки. Теперь-то оно всё понятно. А как иначе объяснить его воскрешение, да ещё в таком виде? Есть и Ад и Рай и демоны и прочее всё тоже существует.

Придётся становиться хорошим человеком, даже если не шибко хочется.

Однако у него есть один выстрел. Возможно, в этом и есть вся его задача – вовремя сделать один единственный выстрел…, словно хлыстом разум обожгло.

А что если этот выстрел, предназначен Велесу?

Что если он вернулся не для того что бы спасти его, а для того, что бы остановить?

Велес получил что хотел. Но каким он стал после этого? Что если он превратился в исчадие Ада, настолько мерзкое, что даже Бога возмутило то, что он творит?

Роман поднял оружие и двинулся прочь. Шёл как в тумане. Сможет он убить друга, единственного своего друга, что бы получить искупление?

Ему вдруг стало очень стыдно. Он понял – сможет. Если надо, даже вилкой готов зарезать, потому что речь уже о душе, и на другой стороне – вечность, полная ужасных пыток.

Что бы избежать их он готов пойти на любую низость…

Но в чём тогда искупление, если он готов убить кого угодно, что бы избежать страшной участи? Роман чуть не завыл. Ему вдруг показалось, что на самом деле, нет у него никакого шанса. Что всё бесполезно, и он обречён на адский костёр.

-Соберись твою мать! – Рявкнул он в итоге сам себе. Вроде полегчало…

И словно гром с небес – был ему дан в тот момент Божественный Знак!

На холме мужик стоит, выставив хозяйство на воздух свежий, и делает то самое оно – лужу, значит, делает. В зубах сигарета, на плече автомат, одной рукой хозяйство держит, вторая на рукояти пистолета. Видимо, сталкер. Ну а кто ещё так интересно будет поливать цветочки? Одна рука у него всегда на стволе, потому что он может понадобиться в любой момент.

Роман свернул с пути и двинулся к человеку. Он всё понял – он должен сделать это. Должен найти Велеса. А дальше, уже там, он узнает, для чего конкретно его воскресили из мёртвых.

-Слышь, - сказал мужик, одной рукой ловко заправляя хозяйство обратно, - ты грабки от ствола подальше держи. И стой уже. – Роман замер на месте. Мужик хозяйство спрятал, бычок выплюнул и колючим взглядом прошёлся по его фигуре. – Кто такой?

-Дог. – Ответил Роман, чуть расширив руки, что б у сталкера не возникло подозрений, что он за ствол взяться может. Он, хоть и мало их в жизни видел сталкеров этих, но что они такое, представлял неплохо. Тут Дикий Запад в реале, тут народ всегда готов поделиться с ближним своим, патронами. Причём разного калибра патронами и щедро очень поделиться – обойму даже иной раз могут отдать. Только не всю. Гильзы не отдадут. А пули, это с радостью – даже с доставкой. Дай только повод, и отправят воздушным рейсом, прямо туда, где побольнее будет.

Сколько поймаешь – всё твоё.

-А я Гриня.

-Меня Романом звать…

-Да похер. – Улыбнулся Гриня. – Гриня – прозвище, а имя не скажу. Я тебя впервые вижу мужик. Так что без обид. Ты чего к нам прёшься? По делу или так?

-И по делу и так. – Улыбнувшись приветливо, ответил Роман.

-Гриня, чё там? – Крикнули со дна оврага.

-Бродяга один. – Ответил Гриня, слегка повернув голову. Взгляд при этом, ни на мгновение не оторвался от фигуры Романа. Он готов выстрелить в любой момент. Иначе тут просто не выжить.

-Пусть спускается, пообщаемся.

Гриня кивком показал, мол, топай. Роман поблагодарил и двинулся мимо, к краю оврага. Собственно, овраг оказался так, ни о чём. Два метра в самой нижней точке, где и разместились сталкеры. Спустившись по пологому склону, Роман остановился перед троицей бомжеватого вида людей. Рубашки и джинсы потёртые, на ногах берцы, на каждом по выцветшей толстовке, сверху плащи, на земле четыре худых рюкзачка. Все с оружием естественно. Лица разных возрастов, но пожилых, равно как и сильно молодых, не видно. И у всех одинаковые глаза – холодные, пустые. Убивать они не просто умеют, убийство для них единственный способ выживать. Для всех четверых, включая Гриню, убивать, всё равно, что помочиться – естественная потребность организма, абсолютно бытовая вещь.