Лев Мышык - Ночь святого Кондратия [СИ]

Тут еще и Дьявол приперся. С подогретым вином, кавалер чертов! Да он же и есть черт! Чего от него, собаки, ждать!

Нерешительно потоптавшись с кружкой, Дьявол так и не выбрал, кого спасать. Выпил вино сам, сказал, опустив глаза:

— Константа… Посторожи до полуночи, а потом разбуди меня. Пожалуйста, — прибавил он после паузы.

Сгреб плащ и поплелся на противоположный край поляны.

— Сделал дело, и в кусты, — буркнула Константа.

— Ага-а, — захныкала Зафира, — Позор какой… Что мне батю-юшка сделает… Какой позор… Что мне де-елать… Делать мне что-о…

— Думать! — рявкнула Константа, с трудом проглотив “овцу”, — Сразу думать, а не когда уже засунули! Ты же даже не отбивалась!

— А что, надо было? — искренне изумилась баронская дочь, даже не возмутившись неподобающим обращением.

Константа рухнула на колени, сотрясаемая смехом и слезами вперемешку. Сердиться на дурочку сил уже не было. В конце-то концов, надо было не беречь малолетку. А сразу все рассказать… Но барон Рыск не велел. Наукам учил, а вот этаким вещам… Была бы жива старшая госпожа.

Да что теперь-то! Теперь надо, чтобы последствий не было. Утром, по свету, поискать траву-материнку. И заваривать с неделю. И в баню непременно, но это уже как до города дойдем…

Зыркнув на ворочающегося под плащом Дьявола, Константа мстительно прижмурилась: “А тебе, собаке! Стебель оторвать под корень, чтобы на девушек не кидался!”

Даже в мыслях Константа не разрешила себе продолжить: “Когда рядом такая женщина, как я!”

Дальше камеристке пришлось солоно. Госпожа никак не успокаивалась. Хныкала, причитала, что у нее все болит, что она истечет кровью, и они все еще вспомнят, какую добрую и ласковую госпожу потеряли. Пеняла на жесткосердие мужчин вообще и отдельного хвостатого козла… Не удержавшись, Константа фыркнула: “Да где вы бесхвостых козлов-то видели?” “Да на любой ярмарке, — огрызнулась Зафира, — Ты же сама сколько раз мужиков козлами называла. И заставляла меня лицо вуалью прикрывать!” Константа вздохнула: “Сказала бы я, чего тебе надо прикрывать!” Но сил ругаться у нее уже не осталось. Пнув от души под ребра, женщина разбудила “отдельного хвостатого козла”, выдрала у него плащ. И, не слушая больше ни стонов блондинки, ни нечеловеческих зевков Дьявола, укуталась сразу в два плаща — свой и отобранный. И мгновенно заснула.

Проснувшийся Дьявол растер колено. Уселся спиной к огню и стенающей Зафире, уставился в ночь, комкая и вертя в пальцах собственный хвост. Даже хвосту он больше внимания уделял, чем бедной девушке!

Заснула Зафира только к рассвету. И почти сразу ее безжалостно растолкали и сунули в руки котелок:

— Наберите воды, госпожа.

— У меня кровь, — завела было старую песню Зафира, но камеристка без капли сочувствия отрезала:

— Нет воды — нет завтрака. Да и умойтесь…

— Дьявол! — Зафира простерла руку, не думая вставать, — Душу я тебе продала, а тело ты и сам взял.

Она всхлипнула.

— Так что, именем благородных баронов Рыск! Живо обеспечил мне умывание!

Про воду для завтрака она сказать не успела. Дьявол сгреб ее в охапку, прихрамывая, проломился через крушину. Зафира еле успела подхватить волосы, чтобы не остались на ветках. Оказавшись на пологом песчаном берегу речушки, вдоль которой шел Тракт, Дьявол без малейшего почтения окунул Зафиру прямо в одежде. Ему самому, судя по каплям на черной коже, это никаких неудобств не доставило. Когда девушка отошла от неожиданности, она принялась визжать, брыкаться и перечислять все, что ее батюшка сделает с Дьяволом.

На вопли явилась Константа:

— Долго я воду ждать буду? Этот пускай свои каменные хлебы жрет! А вам, госпожа, надо что-нибудь легкое съесть.

— Так нет же больше хлебцов, — Дьявол выпустил девушку из рук и глубоко вздохнул.

— Зато лягушек полно! И ежики в кустах. Как наловите, приходите. Я вам по дружбе левую заднюю лапку сготовлю. Она самая нежная.

Зафира, выкручивая на груди неснятую рубашку, прощелкала зубами:

— А-а-а еще-е… Нечисть ест пауков… И медведок… И ру-ручейников… И во-во-водомерок, — после рубашки девушка принялась отжимать волосы.

— А если бы я в кости не выиграл, — огрызнулся Юрий, — Вы бы сами водомерок ели. И муравьев.

Константа, не отвечая, подхватила драгоценную госпожу под локоть, и увела к стану. Юрий остался на берегу.

Константа, справившись с притухшим за ночь костром, нарезала сыр и хлеб из седельных сумок вчерашнего выигрыша. Подняв голову, она вдруг увидела слева от себя Дьявола. Замерев с большой пятнистой форелью на ореховом пруте, Дьявол как мальчишка таращился на Зафиру, расчесывающую гребешком сверкающие волосы.

— Бу! — не удержалась Константа. Дьявол подпрыгнул, прут переломился, и форель отлетела прямо в костер.

— Твою ж! — выдохнула Константа, пытаясь ухватить рыбину за скользкий хвост. Выпотрошив рыбу, женщина задумалась. Можно было растянуть форель на палочке, натереть солью… Получись бы очень вкусно. Но долго. А живот Константы уже трижды выражал возмущение. Так что рыбину она просто сварила.

Зафира продолжала расчесывать волосы. Дьявол, сбросив наваждение, собирал вещи. Попытался обтереть коня, на что тот укусил его за предплечье. Как и думала Константа — безуспешно, вражина даже не выругался.

После завтрака путешествие продолжилось. Ехали лесной дорогой, которая все дальше забирала в сторону и от речки, и от королевского тракта. Зафира клевала носом, сползая с седла.

— Так мы далеко не уедем, — Дьявол озабоченно почесал затылок. — Грохнется, я с осла ее не поймаю.

Пожервтовав собой, Константа взгромоздилась на безымянного пока иноходца. Хоть с этим повезло: ровный мягкий ход выигранного в кости жеребца не доставлял особых неудобств. Но Зафира все-таки проныла сквозь дрему:

— Это рыцарь должен везти меня на луке седла…

— Вон твой рыцарь! На луке осла! Тьфу. На осле! — огрызнулась Константа. Дьявол, не отвечая, подтянул поводья осликов.

В таком порядке путники двигались до полудня. Превозмогая дремоту, Юрий все-таки спросил:

— А куда мы сейчас едем?

Константа посмотрела на него, как на дурака:

— К графу Дебиану, говорили же!

— Это вообще. А именно сейчас? Мы же хотели пристать к каравану.

— Уже пристали. Видел, чем кончилось?

— А чем плохо? Конь у нас, запасы. Еда там. Даже денег немного.

— Еще бы! — фыркнула Константа. — Мало нам краденых ослов, так еще и конь, дьявольской силой добытый. Ты хоть представляешь, кем нас ославили по Тракту? Чернокнижник, девкопродавец… Обольститель. И просто козел!

— На эту твою серебряную глицинию там весь двор слюни пускал.

— Вот еще раз так меня назовешь! — проснулась блондинка. — И вовсе глаза выцарапаю, не посмотрю, что Враг!