Артур Прядильщик - Спокойное течение жизни [СИ]

— С вами желает побеседовать Владелец…

Он кивнул и поднялся — это тоже было ожидаемо.

Упоминание старой ненавистной фамилии помогло еще лучше собраться и настроиться перед разговором, который вряд ли будет легким. И следом за порхающей по коридору "кадровичкой", даже не обращая внимания на задорно мельтешащие перед его носом женские прелести (очень достойные, кстати), решительно шагал боец, готовый к схватке, от которой, судя по всему, зависело что-то важное и судьбоносное…

Владелец — совершенно логично — находился в кабинете с лаконичной надписью "Директор". Куда дели собственно директора, Казума не знал. Да и не интересовало его это.

Олег Радович сидел на одном из диванов для переговоров и просматривал бумаги, рассыпанные перед ним на низком журнальном столике. Одеться владелец соизволил в бежевые брюки, белый свитер и рыжеватые мягкие тапочки… явно не по погоде. И очки. Оранжевые очки.

"Стильно. Очень идет к машине представительского класса. — Был вынужден признать Казума. — А очки? Столичная мода?"

Работал с бумагами Владелец осторожно и тихо, стараясь не потревожить спящих невест.

По обе стороны, одинаково пристроив головки к нему на колени, валялись те самые беловолосые близняшки. И при других обстоятельствах Казума обязательно оценил бы загорелые сильные ножки и крепкие попки, обтянутые беленькими коротенькими шортиками… Но сейчас даже нормальной мужской зависти не ощутил — настолько был сосредоточен на предстоящем разговоре.

Удивительно, но, кажется, Радович испытал что-то, близкое к легкому смущению. Он попытался растолкать подруг, и стало понятно, что делает он это уже не в первый раз. Казума скосил глаза и успел оценить выражение поклонения и всемерной поддержки и одобрения на личике Марины, восхищенными глазами смотревшей на эту идиллию… семейную, если верить прессе и слухам.

Близняшек все-таки растолкали. Девушки, потирая кулачками глаза и кидая на японца любопытные взгляды, гордо прошествовали в смежную комнату, отделенную от кабинета скрытой в книжном шкафу неприметной дверью.

А вот шествовали они так, что теперь даже Казума не смог не обратить внимание на демонстрируемые достоинства. В смежной комнате за открывшейся дверью на секунду мелькнул краешек не то дивана, не то кресла. Ночью не выспались, что ли? Ну, это неудивительно: при таких внешних данных какой же нормальный мужчина даст таким красавицам спокойно выспаться? Удивительно, что Радович на их фоне выглядит таким отдохнувшим!

А разговор намечался серьезный, если девушек, которые до этого не мешали Радовичу работать с документами, сейчас попросили покинуть кабинет. И жизнерадостная "кадровичка" тоже покинула кабинет (аналогично — старясь сделать это не менее красиво, чем блондинистые невесты Радовича), хотя, казалось бы, ее присутствие тут обязательно.

Казума при этом с одновременным восхищением и возмущением (и то и другое его самого удивило) оценил заинтересованный взгляд, которым Радович проводил не две шикарные белые гривы своих невест (как ожидалось от жениха), а "стрелки" на чулках на крепеньких стройных ножках "кадровички"!

А та, будто почуяла взгляд (хотя, почему ж "будто"!), стремительно обернулась и улыбнулась обрадовано и с готовностью:

— Чайку, Олег Ильич?

Взгляд молодого олигарха, практически всесильного на территории Хабаровского и Приморского края, испуганным зайцем метнулся к окну:

— Если не затруднит, Марь-Иванна. — Но в голосе, разумеется, не было и капли раскаяния. — И чего-нибудь… к чаю. Сладенького.

— Так точно! Пирожные! Как вы любите, Олег Ильич! А чаечек с мяткой!

М-да… что-то у него с этой Мариной такое было. Наверняка. Вот же кобель, а!

Двойная дверь в кабинет тихо закрылась.

После стандартных магических формул — "Присаживайтесь", "Сейчас нам, по-видимому, принесут чай", "Пирожные у Мариночки — просто отменные" — и чуть-чуть пободавшись взглядами, приступили совсем без раскачки :

— Ваши выводы, господин Каннаги? — Вот так вот, сразу.

Характерно, что пересаживаться за огромный стол Радович не стал — остался на "гостевом" диване, усадив посетителя напротив, вровень, на второй диван.

— Ягами. Ягами Казума. — Как и собирался, незамедлительно ответил тот, чтобы расставить акценты в самом начале… и выиграть время, вырвав у собеседника первый вопрос. — Предпочитать свой фамилия, господин Радович.

— Вам не нравится ваша настоящая фамилия? — Очень натурально удивился Радович, с легкостью переключившись на другую тему. — Или какие-то проблемы с семьей? Каннаги — уважаемая фамилия, известная даже за пределами Японии! Вот, например, я… не самый прилежный ученик, но даже я помню — Фудзивара, Каннаги, Ямагучи… и там еще с пяток фамилий… Чем же вам не угодила такая известная фамилия, господин Ягами?

— Тому же, чему вам — фамилия Сварог, господин Радович. Кстати, я знать Сварог по обучения. И — я тоже плохой ученик, да…

Легкая улыбка. Вот что Казуме нравилось "за границей" (хоть и здорово выбивало из колеи на первых порах), так это свободное использование мимики на переговорах. Гораздо более свободное, чем на родине. И любую резкость можно смягчить улыбкой, а любую нейтральность или мягкость — "затвердить" соответствующей грозной рожей.

— Давно вас изгнали из Клана Каннаги?

И снова — Казума даже не поморщился от грубости — уже привык к этой прямоте. К тому же — "глаз за глаз, зуб за зуб": после требования обращаться к нему, как к Ягами, а не Каннаги — следовало быть готовым к последовавшей словесной проверке на прочность. И вообще — разговор пока был разговором равных — Радович, например, не пытался пока выпячивать свой социальный статус.

— Три года. Событий — много. Поминания… воспоминания из памяти… ушли. "Время — лечит".

По столу звякнули чайные чашки — это Марина, поставив плотно заставленный поднос на краешек стола, расставляла приборы для чая. Чашки приземлились в глубокие, совсем не декоративные, блюдечки. Тут из таких принято пить горячий чай. Очень удобно, кстати: тут наливают всегда крутой кипяток, и блюдечки используют для остужения раскаленного напитка. А иначе пить эту лаву невозможно — только хлюпать, как принято на родине. Но хлюпать за столом тут считается некультурным — за столом должно быть тихо и чинно. А сколько сил потратила Какитцу, чтобы отучить его чавкать за столом, о-о-о!

Глухо стукнули о столешницу остальные приборы: заварник, вазочки с печеньем, тарелочки с пирожными, вазочки с сахаром, сгущенкой, вареньем… "Как вы любите, Олег Ильич!" А этот Радович — тот еще сладкоежка, оказывается! Впрочем, Казума тоже с удовольствием подчистил бы все то, что сейчас стояло на столе, если б не местные правила вежливости.