Артур Прядильщик - Спокойное течение жизни [СИ]

Так что близняшки могут ускорять себя, увеличивать или уменьшать собственный вес, увеличивать силу и скорость ударов. Пожалуйста! Например, тем первым ударом стопой в грудь Вика вполне могла проломить стену в три кирпича. Обуви пришел бы кирдык, но на стопе не было бы ни царапины, ни синяка. Ну, а стена — вдребезги.

Нет опаснее скотины, чем техничный и опытный эфирник-рукопашник. Счастье, что способность усиливать свои физические показатели провоцирует адептов отнестись спустя рукава к технической составляющей рукопашного боя. И избежать этого соблазна удается далеко не каждому. Так что техничных эфирников-рукопашников сравнительно немного. И огневиков, и воздушников, и земляных, и водяных. Их, техничных, вообще, мало — это требует времени, усилий и огромной силы воли. Которые, положа руку на сердце, можно использовать с большей эффективностью — целесообразнее наращивать магическую составляющую и испепелять противника (каким бы опасным и техничным в ближнем бою он ни был) на расстоянии, чем плести какие-то технические кружева.

И Прокоповичи тут выделяются — у них явно культ рукопашного боя (и это странно, ведь Лада, которой они поклоняются — сравнительно неконфликтное божество). Так что Вредины — весьма и весьма техничные боевые единицы.

Десять минут пыхтения, рычания и животного повизгивания. Шуршание одежды и смачные звуки шлепков. И шипение, когда мои удары, невидимые ни в одном из диапазонов, включая сверхчувственный "магический", больно и обидно преодолевают бреши в обороне.

Наверно, со стороны это смотрится круто: я стою посреди комнаты с закрытыми глазами (чтобы даже взглядом не показать Врединам, куда собираюсь ударить), а две беловолосых фурии пытаются пробить мою оборону и периодически отлетают на метр-два, схлопотав невидимый удар.

Пятнадцать минут. Двадцать.

Вредины — свеженькие, как огурчики. Даже распаляться стали: зрачки — на всю радужку, изо рта и от волос начинает сочиться полупрозрачная серо-голубая дымка, зубки-клычки едва заметно удлиняются в оскалах… частичная трансформа — обычнейшее дело для эфирников вообще и оборотней (которые могут быть ТОЛЬКО эфирниками) в частности.

Двадцать пять…

Красавицы! Еще чуть-чуть и уши из слегка удлинившихся, трансформируются в полноценные кошачьи, а я буду раздавлен и побежден непреодолимой красотой.

Хотя Даша (или Вика — когда девушки тараторят на пару — их воспринимаешь, как одного человека) упоминала о классических волкодлаках в роду. Усталости — ни в одном глазу. Это понятно — при их-то физической тренированности и способностях далеко не самых последних целителей-эфирников. Ну и наследственность, ага.

А вот мне, если так будет продолжаться дальше, не поздоровится. Девочки, конечно, приведут меня совместными усилиями в порядок, но насладиться ужином от повара поместья после промывания желудка вряд ли получится… Тем более что мне наверняка "пропишут" какую-нибудь кашку и травки "здоровья для".

И ведь ночью с меня спросят безо всяких скидок на самочувствие: "Так! И это вы называете мужской выносливостью, господин Радович?! — Брат… не ожидала… я была лучшего мнения… — Ирина Ильинична, а Свароги вообще в детстве своих мальчиков кормят?!"

Так что характер ударов меняется. Теперь я хватаю девушек за выпуклости и глажу по впадинкам и ложбинкам. Секундное недоумение и замешательство, которое переводит боевой транс из глубокой (где-то на уровне дикого зверя) в более легкую форму. Процент перехваченных ударов, конечно, увеличивается, но это уже и не важно — можно считать тренировку законченной.

Вредины начинают краснеть, улыбаться, хихикать и даже умудряются отпускать какие-то шуточки и скабрезности…

На очереди — чужие пуговки, резинки, завязочки и крючки. Хотя… какие ж они чужие!

— Меня готовы принять на работу! — Выпалила Какитцу на безлюдной автобусной остановке рядом с проходной фабрики. — С первого числа. То есть через неделю! Условия очень хорошие! А эта Мариночка — такая миленькая!

"Еще б она не была с тобой миленькой" — Усмехнулся про себя Казума.

— А у тебя как? — Глазки девушки горели. — Тебя не было, когда мы закончили. Тебя тоже куда-то пригласили?

— Да так… Предложили одну работенку.

— Ух ты! Так, значит, у них есть должность "дегустатор макарон"? — Какитцу наивно хлопала глазками.

Казума рассмеялся. Если б он знал свою подругу чуть хуже, то подумал бы, что та является брюнетистой версией "тупой блондинки". Но — нет — достаточно было перехватить хитрый взгляд, чтобы понять — невеста дурачится.

— Я пока не принял предложение. — Честно ответил он. — Так что и говорить не о чем. Подумаю. Как раз неделю, кстати. А твоя работа в чем заключаться будет?

— Ерунда! Перекладывание бумажек в договорном отделе. У них намечается увеличение штата в связи с новым проектом и нужны грамотные люди. Деньги не такие большие, но уж точно больше, чем официанткой!

— Даже с чаевыми? — Удивился Казума.

— Пф! — Какитцу двинула его плечом. — Чаевыми надо делиться! С барменом, со старшей смены. Так что в итоге остаются копейки… Не знал?

— Не знал.

— Ну, я решила, что пусть на тебе останутся эти розовые очки! — Фыркнула Какитцу. — А сейчас — не важно! С официантками покончено, хо-хо! Жаль, правда, что далеко ездить — придется раньше вставать… С другой стороны, если вместе ездить… все-все-все! Молчу! — Она "вжикнула молнией" по губам.

Кстати, о розовых очках. И о невесте. Предложение Радовича, если его принять, здорово поднимет материальное положение (и социальное, кстати, тоже) Казумы. Можно будет подумать о том, чтобы сделать Какитцу предложение. По всем правилам — с колечком, записью в Службе Евгеники, белым платьем… ну, не сразу, конечно, сразу полноценную свадьбу он не потянет, а через полгодика — запросто!

И еще он с вялым интересом рассматривал машину, не делающую попыток обогнать дряхленький медлительный автобус. Ну, в свете того, что сказал Радович, это тоже было ожидаемо. По-крайней мере до того момента, когда он не скажет первого числа о своем решении, рядом будет находиться негласная охрана. А вот потом — зависит от решения Казумы.

— М-м-м… великолепная свиная рулька! — Невнятно промычала Ирина.

Вредины были вынуждены согласиться и согласно закивать головками. Молча. Потому что ртами они торопливо хрустели и чавкали… Совсем некультурно и невежливо, но — честное слово! — блюдо того заслуживало! Ведь рулька, действительно, была волшебной — грамотно разделанная свиная нога, идеально запеченная хрустящая корочка, точнейшая мера специй, соли, трав, какого-то хитрого соуса… А рыже-золотистый цвет корочки!