Игнат Коробань - Москалёв. Новобранец космической пехоты [SelfPub]

Мы уже почти дошли до конца маршрута и уже собирались развернуться и двинуть обратно, как я вдруг заметил немного впереди нечто интересное. Я остановился и указал вперёд.

— Гляньте-ка.

— Что там? — спросил Васян.

— Картофельное поле, — объяснил я свой интерес.

— И что? — не понял вице-капрал.

— На картофельном поле растёт картофель, — и, видя недоумение моих друзей, добавил. — А сейчас как раз время уборки для поздних сортов.

— Предлагаешь убрать? — пошутил Ероха.

— Немного, — ответил я.

До друзей наконец-то дошло и они заулыбались. Во время сегодняшнего занятия нам снова предстояло обходиться без обеда, поддерживая себя только инъекциями стимуляторов. Поле было, вероятно, частное, поскольку вдали виднелись те самые избушки, которые я заметил ещё во время марша с «базара» в «пэпэдэ». Деревенские жители возделывали свои огороды. Воровать у людей картошку было, конечно нехорошо, но я успокоил себя тем, что нам нужен был не гектар, а всего лишь два-три куста. Зато это была прекрасная возможность дополнить стимуляторы реальной пищей, которую, несмотря на инъекции, желудок всё же продолжал требовать, а с другой, печёный картофель представлял собой желанное разнообразие в пище, которого так не хватало новобранцам.

В скафандре я преодолел сотню метров до картофельного поля за два десятка широких шагов. Чтобы выкопать куст картофеля, достаточно было запустить под него кисть руки в скафандре. По размеру она как раз была как вилы. Я потряс в руке, слегка подкидывая вверх, куст картофеля, вынутый вместе с комом земли. Земля осыпалась сквозь пальцы и в ладони остались только несколько клубней и ботва. Я оборвал ботву. Урожай в этом году был отличный. Выкопав три куста, я вернулся обратно.

— А где Ероха? — спросил я Васяна, высыпая на землю из рук клубни, размером с кулак.

— За дровами пошёл, — махнул Васян рукой в сторону ближайшей рощи.

Ероха вернулся через минуту с охапкой высохших веток. Мы разожгли костёр и пошли по маршруту в обратную сторону. Долго на одном месте оставаться было нельзя, так как скафандры были оборудованы радиомаяками и командиры следили, чтобы новобранцы не слишком расслаблялись. Мы обязаны были патрулировать и если бы начальство заметило, что мы не двигаемся, к нам обязательно прискакал бы Сидоров и устроил взбучку. А так, пока мы прогуляемся из конца в конец по маршруту, дрова успеют прогореть.

Когда мы вернулись обратно к полю, костёр уже потух и на его месте была дымящаяся зола. Мы закопали в неё клубни и бросили сверху ещё пару веток. Погуляв ещё немного, мы снова вернулись обратно. Картофелины к этому времени пропеклись. Дальше мы патрулировали, неторопливо очищая от обугленной кожуры и жуя горячий картофель.

Когда у меня осталась последняя пара печёных клубней, мне пришла в голову мысль. Я спросил Васяна:

— Скоро у нас война закончится?

— Копытовский сказал, что воюем до ужина, — он скосил глаза на таймер на внутренней панели шлема. — Ну, ещё скафандры надо сдать. Так что, я думаю, минут через пятнадцать скомандуют строиться.

— Ну хорошо, хорошо, — ответил я, доставая из аптечки, крепившейся к внешней стороне правого бедра бинт и заворачивая в него картофелины.

— Это ещё зачем? — с удивлением спросил Васян.

— Чтобы не пачкались, — сказав это, я уложил забинтованный картофель в аптечку.

— Про запас что ли? Так ужин скоро.

— Пригодятся, — уклончиво ответил я и застегнул аптечку.

Как раз в это время голос Сидорова приказал боевому охранению, то есть нам, прибыть на позицию роты для выдвижения в часть. Война на сегодня заканчивалась, а дело только начиналось. Мы закрыли забрала шлемов и двинули куда приказано.

Прибыв к месту расположения роты, мы увидели, что земля изрыта окопами и усеяна гильзами от различных боеприпасов, а рота уже начала строиться, чтобы идти в полк. Пока Васян бегал докладывать Сидорову, что мы прибыли успешно выполнив учебную задачу, я незаметно поднял с земли пару пузатых гильз, размером с кулак и зажал их в металлической ладони своего скафандра. Через минуту прибежал Васян и скомандовал встать в строй. Мы построились, командир роты проверил все ли на месте и приказал Сидорову гнать нас в полк.

Прибыв на склад, мы сняли с себя скафандры. Это была простая процедура. Мы выстраивались в одном из коридоров склада вдоль обеих стен лицом к стене, произносили речевой код и спина скафандра раскрывалась наподобие двустворчатой двери. Теперь можно было выбраться из него наружу. Но сегодня мне предстояло сделать это несколько сложнее. Ведь я должен был забрать с собой гильзы и картошку, причём так, чтобы этого не заметили ни командиры, ни другие новобранцы.

Встав вместе с другими новобранцами к стене, я произнёс слова кода, но не стал сразу выбираться из скафандра. Прежде всего, я слегка разжал левый кулак, в котором у меня были гильзы. Не сильно, а как раз так, чтобы и гильзы не вывалились из металлической клешни, и взять их оттуда не составляло труда. При этом мизинец я оставил не разогнутым, чтобы он скрывал содержимое ладони. После этого, я высвободил руки и расстегнул пару пуговиц на животе куртки полевой формы. Теперь можно было выбираться наружу.

Я вылез из скафандра и встал вплотную к нему чуть справа. Расстегнув аптечку, я незаметно вынул из неё картофелины и сунул их за пазуху. Моя поясница перетянута ремнём, поэтому вниз они не упадут. Я застегнул аптечку и обошёл скафандр. То же самое я проделал и с гильзами, лежавшими в полуразжатом кулаке скафандра. Теперь можно застёгиваться. Внимания на меня никто не обращал, поскольку возня со скафандрами после занятий была обычным делом для новобранцев. Я втянул живот, чтобы содержимое не выпячивалось наружу и позвал Капытовского. Надо было не дать Подцонову подставить меня ещё раз, поскольку это помешало бы мне подставить самого Подцонова.

— Господин капрал! Боевой скафандр сдан в исправном состоянии! — гаркнул я.

Стоявший чуть поодаль Копытовский оглянулся на меня и удивлённо приподнял бровь. Докладывать о сдаче скафандра не требовалось, поскольку капралы и Сидоров в любом случае обязательно проверяли всё ли в порядке, но мне надо было, чтобы кто-нибудь из командиров убедился, что с моим скафандром всё в порядке до того, как я покину склад.

— Ну и чеши в строй, — буркнул Копытовский, окинув взглядом мой скафандр и снова отвернулся.

Этого было достаточно. Собираясь уходить, я заметил, как Подцонов, стоя у своего скафандра в досаде поджал губы. Я улыбнулся и вышел на улицу.

Когда нас привели в казарму, чтобы мы умылись перед ужином, я положил свои трофеи в прикроватную тумбочку и прикрыл их взятыми у Ерохи письмами из дома. Он, конечно, удивился, когда я попросил у него на время его письма, но всё же протянул мне пачку из дюжины конвертов. Письма Ероха получал каждую неделю.