Анна Алмазная - Меж молотом и наковальней [СИ]

Я горько усмехнулась. Так. Хотела что-то сказать, но низенькая дверь за господинчиком уже закрылась, издевательски скрипнув на прощание.

— Я вновь не хочу умереть, — прошептала я. — Как странно.

— Дурочка, никогда так больше не шути, — выдохнула Ли, прижимая меня к себе.

И тогда я впервые расплакалась. Горько, навзрыд, как девчонка.

Вечер был приятно прохладным. Тянуло из окна запахом свежескошенной травы, ласкал занавески легкий ветерок, заливались в ветвях деревьев, стремились друг друга перепеть птицы. И солнечный свет был таким мягким, медовым.

Спальня, которую мне предоставили Саша и Ли, была маленькой, но уютной. Светлые обои с едва заметным рисунком роз, ковер на полу, на стене — картина. Ли и Саша… в старинной одежде, со странными прическами, но столь же молодые и столь же счастливые.

После конской дозы валерьянки мне стало заметно лучше. И почти все равно. Подумаешь, из окошка сигала, какие там порчи? У кого не бывает? У всех бывает. Но не у всех проходит, а у меня вот прошло… значит, не все потеряно и в дурку меня, наверное, еще не повезут.

— Это точно была валерьянка? — усмехнулся Саша.

Я только сейчас заметила, что он нагнулся над креслом, в котором я так удобно устроилась, и внимательно рассматривает мое лицо. И чего он там нашел, скажите на милость? А, плевать. Надо ему, пусть себе рассматривает. Мне не жалко. Хотя…

— Уйди, — мирно сказала я. — Солнышко загораживаешь.

Солнышко красивое. Желтенькое. И в комнате все желтенькое… и занавески желтенькие, и покрывало на кровати, и стол — медового, густого оттенка. И волосы Ли в солнечном свете кажутся желтыми… Только чего она хмуриться? Захотелось вдруг протянуть руку, разгладить морщинку на ее лбу, но так же было лень… хотя, была ли тут Ли? Вроде была, а теперь, вроде, уже и нет. Неважно.

— Катюш… — позвал Саша. — Ты меня слышишь?

— А надо тебя слышать? — лениво ответила я.

Назойливый какой. Пошел бы, погулял, что ли? А то стоит тут, свет загораживает, требует чего-то… покой мой нарушает.

— Ты, солнце, собирайся, домой поедешь, — сказал Сашка, стягивая с моих колен теплый плед.

— А мне и тут, знаешь ли, хорошо, — ответила я, всеми силами пытаясь спасти ускользающее тепло. Сашка был сильнее… вот всегда так. Все норовят обидеть бедную ведьмочку.

— Катюш, надо домой, — настаивает, сволочь.

— Я ночи подожду. И Анри.

— Нельзя ночи… Надо сейчас.

Странно, но даже через ватное валеньянкино безразличие я почувствовала острый укол обиды.

— Уж не выставляешь ли ты меня, родненький? — спросила я, сама удивившись прорезавшимся в голосе сарказме и обиды. Не, ну что я такого сделала? Это нечестно!

— Уф, — вздохнул Саша. — Женщины. Ты сама еще вчера хотела домой, а теперь упрямишься… так вот… твоя милая дракон мне выбора не оставила.

— Машка? — удивилась и сразу расслабилась я. Не, ну честное слово, нашел чего опасаться! Маши! — А ты плюнь. Машка всегда преувеличивает. Так что отдай плед и иди себе, солнце загораживаешь.

— Видишь ли, я не могу плюнуть на прямой приказ инквизитора немедленно привести домой его подопечную.

Ишь ты, как официально. Аж конторой запахло… но я ж не зря столько лет с Машкой живу. И подобные словечки меня уже давно не торкают.

— Инквизиция сдохла еще в средневековье, — ответила я, наконец-то отобрав у Сашки плед. — А ты, друг мой, кажись, перепил. Так что в машину я с тобой точно не сяду. Ересь несешь. Брысь.

Солнышко какое нежное… ласковое.

— Марья Валерьевна мой начальник, и верь мне, я лучше тебя знаю, чем она занимается, — я слегка удивилась, потянувшись за лежавшим на столе краснобоким яблоком. — Так что будь добра — собирайся.

— До ночи ничего со мной не станет, — настаивала я, хрустнув яблоком. — Обещаю никаких писем не открывать, из комнаты никуда не выходить и никаких глупостей не делать. Я приехала сюда с Анри, и уеду я с Анри. А ты, друг сердечный, мне не указ.

— Анри не сможет тебя отвезти, — я вздрогнула, и валерьянка вдруг перестала на меня действовать. — Не все про вампиров в книжках — сказки. Солнечные лучи для них действительно вредны… очень вредны.

— Что с Анри? — похолодела я, хватая Сашу за руку. Яблоко упало мне на колени. — Что? Сашка! Он… мертв?

Слово-то какое страшное! И сердце бьется, боится услышать ответа, и в то же время его жаждет. И тут же я поняла, что не хочу, Боже, как же не хочу терять этого ироничного, вредного вампира!

— Нет… ну чего сразу мертв? — успокоил Саша. — Жив, но пару недель в постели проваляется. А у тебя этих нескольких недель нет.

— Я не понимаю…

— Не понимает она, — Сашка придвинул ко мне стул и сел рядом. — Я тоже не понимаю. Между бессмертными и людьми негласный договор — бессмертные людей не убивают, а мы делаем вид, что бессмертных не существует.

— А вампиры? — тихо спросила я, уже, по сути, зная ответ. Анри ведь объяснял, вроде бы…

— А Анри убивает? Вижу, он много чего тебе наболтал. Так вот открою по секрету — не убивают. Потому что если убьют, то будут иметь дело с инквизицией.

— С Машкой? Да она мухи не обидит…

— Плохо ты ее знаешь, — вмешалась опять появившаяся в комнате Ли. — Твоя Маша не только муху, но и бессмертного прихлопнет, если понадобится. Заклинание, которым тебя долбанули, с душой сделано. На такое обычный смертный не способен, это кто-то из наших постарался. То есть… инквизиция обязательно вмешается.

— Нафига вам законы, вы же бессмертные?

Ли провела пальцем по стеклу.

— Видишь ли, — задумчиво сказала она. — У нас с вами очень удачный симбиоз. У всех у нас. Вампирам нужна ваша кровь. Мы, оборотни, зависим от наших смертных хозяев. Франк, тот милый колдун, что тебя лечил, питается вашей болью и эмоциями. И так у нас всех. Без людей, боюсь, «нечисть» жить не может.

— Тогда почему не заберете себе власть?

— А зачем нам власть? — искренно удивилась Ли. — Мы индивидуалисты, толпу ненавидим. Мы любим покой, в котором можем жить не оглядываясь за спину. А власть — это вечные обвинения от стоящих ниже, подозрения, интриги. Кто в здравом уме и памяти станет терять на такое время? Только вы, смертные, мы уже наигрались. Уже давно наигрались… — Ли улыбнулась, некоторое время молчала, задумчиво водя кончиками пальцев по стеклу. Потом повернулась ко мне и продолжила:

— Да и неохота нам бегать от ваших «охотников на ведьм», вот и живем мы как живем… в тайне. Так спокойнее. А инквизиторы те, кто наш покой охраняют… и вас от нашей чрезмерной прыти.

Я задумалась. Маша, спокойная, холодная Маша держит в руках бессмертных? Н-да.

Может, и так. Плохо же я знаю своих друзей. И Машу, и Ли, и Сашку… что же мне вдруг так одиноко стало?