Геннадий Кофанов - Кто укокошил натурщика? [сборник]

К счастью, этот кошмар, в конце концов, закончился, и началось приятное: героиня романа «Влажная ноздря брюнетки» сладострастно стонала: «Апчхи!.. Апчхи!.. Апчхи!..»; и всё смелее и смелее обнажала свой соблазнительный носовой платок…

Этот приятный эротический сон был утром прерван знакомым грохотом. Опять Робеспьер холодильник опрокинул, догадался Нышпорка, проснувшись и потягиваясь. Встал и, почёсывая трусы, поплёлся на кухню.

Догадка оправдалась: неустойчивый холодильник вновь лежал на боку, а шнуркообразный скользкий питомец виновато отползал к своей салатнице. Дворник погрозил ему (не холодильнику, а питомцу, конечно) босой пяткой.

За окошком утреннее солнце сияло так жизнерадостно, будто ему — солнышку — пощекотали под мышками. Под влиянием такой оптимистической погоды и тонус у Солопия Охримовича был аналогичным. Он бодро запел арию глухонемого из оперы «Молчание — золото» и пошествовал в ванную, дабы предаться там чистке зубов, ноздрей, ушей и иным гигиеническим подвигам.

И вдруг, в момент, когда сыщик чистил ухо ваткой, намотанной на зубочистку, шмякнулось в его душу, будто мороженое на голову, воспоминание о разгаданном вчера убийстве соседа. И ошарашенный дворник замер с выпученными очами, наблюдая лицевое скукоживание зазеркального двойника…

Из ванной Нышпорка вывалился с раскисшей душой и дрожащими конечностями.

Аппетит куда-то смылся, и дворник, не завтракая и кое-как одевшись, взяв любимую метлу, которую специально для него изготовил известный и гениальный столяр-краснодеревщик Мойша Святославович Страдиварин, подался из дома наружу, надеясь в работе забыться и успокоиться.

Но разве успокоишься после такого!

Поэтому дворник подметал асфальт смутно, невнимательно, отчего пропустил две обгорелые спички, слюнявый окурок, дохлую муху и пыльный презерватив.

Проходивший мимо очкастый гражданин, с портфелем и в шляпе, вслух обратил внимание на этот недосмотр. Будь у Нышпорки хорошее настроение, он нипочём не стал бы посылать очкастого гражданина за микроскопом, да ещё таким хамским тоном. Очкастый гражданин вспыхнул и возразил: дескать, сам ты с бревном в ухе; явно намекая на зубочистку, которую Солопий Охримович из-за расстройства забыл извлечь из слухового органа. Дворник, вынув зубочистку, на это нецензурно парировал: дескать, некоторые (…!) видят бревно в чужом ухе (…!), но (…!) не замечают (…!) соринку в своём собственном (…!) Очкастый гражданин тогда злобно и демонстративно вытряхнул из карманов древние троллейбусные талоны на уже подметённую плоскость…

Надо ли говорить, что дворник вернулся домой ничуть не успокоившимся, да ещё и с синяком под глазом?

Скинув верхнюю одежду, приготовив и с отвращением запихав в себя яичницу, Солопий Охримович решился на последнее средство душевного уравновешения — в двадцать шестой с половиной раз перечитать любимый эпизод из романа «Влажная ноздря брюнетки». Вчера он пытался перечитать этот фрагмент в двадцать шестой раз, но попытка была прервана звонком Полуящикова. Поэтому вчерашнюю читку следовало считать не двадцать шестой, а всего лишь двадцать пятой с половиной. Следовательно, сегодняшняя должна была стать (25,5 + 1) двадцать шестой с половиной.

Но только он прилёг на холодильник, который в период жарки яичницы был приведен в вертикальное положение, но вскоре с грохотом вновь принял горизонтальное, и только раскрыл книгу на сушёном таракане Сумарокове, как дверной звонок завопил: «Динь-дилинь-динь-дилинь-динь!!!» Даю волосы на отсечение (те, что под мышками), что ты, бесценный читатель, уже сообразил, чей это палец измывался над кнопкой. Ну, конечно же, после того как Нышпорка захлопнул «брюнетку», окончательно развалив мумию Сумарокова на отдельные фрагменты, и, даже не повязав малинового галстука, поплёлся к двери, он обнаружил, разинув оную, возбуждённого инспектора уголовного розыска Полуящикова З.З. Возбуждённого не сексуально, а, так сказать, детективно.

— Захар, — сказал невесёлый дворник-детектив.

— Моё почтение, Нышпорка! — поздоровался возбуждённый Захар Захарович, переместив себя в квартиру и захлопывая дверь толчком ягодиц. — Тут такие дела!!! Кстати, я здесь неподалёку видел на асфальте пыльный презерватив, дохлую муху, слюнявый окурок, две обгорелые спички, древние троллейбусные талоны и зубочистку с намотанной ваткой. Можно, я их потом подмету?

— На здоровье! — разрешил мрачный дворник, перемещая любимую метлу — шедевр столяра Страдиварина — из кладовки к входной двери, после чего вернулся на кухню и прилёг на холодильник.

— А у меня такие новости, что голова кругом идёт! — похвастался Полуящиков и оседлал плиту.

— Я себе представляю, — хмыкнул невесело дворник.

— Во-первых, знаешь, чья слюна оказалась на перегрызенной верёвке?! Ни за что не угадаешь!

— Это уже всё равно, — буркнул Нышпорка.

— Моя! Моя слюна! Хоть убей, не понимаю, как моя слюна могла попасть на верёвку! Я тебе клянусь, что я ту верёвку не грыз, я даже на неё не плевал! Но вот как, как… Но это только цветочки! Результаты вскрытия трупа Небижчика — это вообще что-то фантастическое! Ты удивишься!

— Навряд ли.

— А кто тебе глаз…

— Об этом после.

— Ага, вскрытие. Представь — в сердце натурщика обнаружилось пулевое отверстие! А кожа и мышцы целы! Вот как пуля могла пробить сердце, не пробив тела?!

— Меня это не удивляет, — заметил мрачный дворник, ввинчивая в ноздрю мизинец.

— Но и это чепуха по сравнению с тем, что кишки Небижчика, оказывается, выгрызло какое-то хищное животное, однако снаружи туловище покойника, как ты сам видел, осталось неповреждённым! В брюшной полости даже остался обломок зуба того хищника! Мы показали тот обломок специалистам-зоологам, и выяснилось, что это зуб какого-то зверозубого ящера, что обитали на Земле примерно двести пятьдесят миллионов лет тому назад!!!

— Во даёт! — непонятно о ком сказал лежащий на холодильнике сыщик-любитель, продолжая меланхолично шевелить мизинцем ноздрю. — Но даже это меня не удивляет.

— Но и это ещё не всё! Представляешь, скелет твоего соседа оказался не костяным, а из какого-то неизвестного металлического сплава!!!

— Я не удивился, даже если бы его скелет оказался из чистого золота, инкрустированный изумрудами и рубинами, — снова хмыкнул дворник, вытирая ноготь мизинца о фиолетовые спортивные штаны.

— Неужели у тебя уже есть объяснение этого невероятного происшествия?! — возопил сгорающий от любопытства и нетерпения инспектор уголовного розыска, и так заёрзал на газовой плите, что чуть не сверзился с неё на пол. — Неужели ты знаешь, почему у натурщика металлический скелет?!! Неужели ты можешь растолковать, как его кишки выгрызло животное, жившее сотни миллионов лет назад, да ещё не повредив поверхности тела?!! Неужели ты знаешь, как ему прострелили сердце, не пробив кожи?!! Неужели ты знаешь, как на верёвку с петлёй попала моя слюна?!! Неужели ты знаешь, кто твоему соседу засунул в рот ампулу с ядом, как выяснилось — цианистым калием, и вонзил топор в затылок?!! Неужели знаешь?!!