Геннадий Кофанов - Кто укокошил натурщика? [сборник]

— Знаю, — вздохнул печальный Нышпорка.

— Кто?!! Как?!! За что?!! Рассказывай, рассказывай скорее!!! — Возбуждение сыщика Полуящикова дошло до точки кипения, и казалось, что он сидит не на холодной газовой плите, а на горящей, и что внутри него уже клокочет пар. — Ну-ну-ну, давай же!

Солопий Охримович, лёжа на холодильнике, отвечал, соответственно, с холодком:

— Моего соседа Илью Григорьевича Небижчика убил… Нет, прежде чем я отвечу на этот вопрос, ты ответь на мой. Кто убил старушку?

— Чур, не я!

— Нет, я серьёзно.

— Какую старушку?

— Старушку-процентщицу. У Достоевского. Нет, не у вашего Достоевского, а у писателя, у Фёдора у Михайловича. В романе «Преступление и наказание». Читал?

— В школе проходили. Помнится, старушку там грохнул студентик… Эээ… Родион… Эээ… Распутин. Да, Родион Распутин. Пришёл к старушке с топором и пораскинул мозгами. Её.

— Раскольников, — поправил Нышпорка.

— Да-да, Раскольников, Родион Раскольников! Помню!

— А если хорошенько подумать? Пораскинуть мозгами… Нет, своими. Пошевелить извилинами.

Инспектор Полуящиков пошевелил извилиной, другой, третьей… Перешевелив всеми, через пару минут повторил:

— Ну Родион Раскольников же! А кто?

Солопий Нышпорка встал с холодильника, задумчиво прошёлся по кухне, взял со стола довольно засаленный том — «Преступление и наказание» — и, стуча по обложке ногтем, заговорил:

— Старушку-процентщицу укокошил не кто иной, как сам писатель Достоевский! Хоть и сделал это руками Раскольникова. Раскольников был лишь марионеткой в руках душегуба Достоевского. Ибо настоящими убийцами придуманных персонажей являются не другие персонажи, а сами авторы! Достоевский зарубил старушку, Тургенев утопил Муму, Толстой пихнул под поезд Анну Каренину, Пушкин пристрелил Ленского, Шекспир задушил Дездемону и так далее. Поэтому, отвечая на вопрос: «Кто убил того или иного персонажа?», смело говори: «Автор» — и ты не ошибёшься!

Дворник положил книгу обратно на стол и скрестил руки:

— Теперь, что касается убийства Небижчика… Когда я вчера вернулся домой и предался размышлениям, я обратил внимание на кучу окружающих меня нелепостей. На эту дурацкую беззвучную лиру. На книжку с идиотским названием «Влажная ноздря брюнетки» и с мумией таракана Сумарокова меж страниц. На этот постоянно падающий на бок холодильник, на котором я постоянно лежу, хотя холодильники не предназначены для лежания. На дождевого червяка, живущего в салатнице и почему-то названного Робеспьером. На другие нелепости и курьёзы, увиденные и услышанные мною вчера… Окружающее показалось мне каким-то театром абсурда. И такое количество курьёзов натолкнуло меня на мысль: тут что-то не так! Чтобы разобраться в абсурде, нормальное, традиционное мышление не годится! Тут надо мыслить где-то нетрадиционно, где-то нестандартно, даже где-то абсурдно. И я стал мыслить нестандартно. Разве может быть столько курьёзов, столько нелепостей, столько абсурда в нормальной, реальной жизни, мыслил я. Чего стоит один только субъект, писающий с броневика! В реальной жизни такой концентрации нелепостей, такого сгустка курьёзов быть не может, подумал я. И тогда я напряг всю свою интуицию, аж до посинения… А ты ж знаешь, какая у меня интуиция, почти безошибочная… Ну, случай с лирой не в счёт. И вот напряг я её, не лиру, а интуицию, и она мне вдруг ка-ак подсказала…

— Что?!! — взвился Захар Захарович.

— Что я, а также ты, а также укокошенный Небижчик, а также милиционеры Переплюньпаркан, Жужжалов, Достоевский, и Зильберкукин, а также художники Иванов, Петров, и Сидоров, а также неизвестный шляпно-портфельно-очкастый тип, подбивший мне нынче на улице глаз, что все мы являемся персонажами рассказа «Кто укокошил натурщика?»; рассказа, который сейчас сочиняет некий графоман; да, всего лишь персонажами и не более того; что всех нас придумал этот графоман; что мы существуем не в реальном мире, а в мире, так сказать виртуальном, имеющем место лишь в воображении этого графомана!

— Во как! — изумился Захар Захарович.

— А раз натурщик Небижчик, как и мы все, — персонаж рассказа «Кто укокошил натурщика?», значит, его убил… Ну, соображай!

— Значит, его убил сам автор рассказа «Кто укокошил натурщика?»! — догадался персонаж Полуящиков.

— Он самый, душегуб! — кивнул персонаж Нышпорка. — Если бы он не насовал в свой рассказ столько нелепостей, курьёзов, странностей, я бы, может, ни о чём и не догадался. Если бы этот рассказ был солидным, серьёзным, одним словом, нормальным, то и я бы мыслил серьёзно, стандартно, и в результате такого нормального мышления пришёл бы к выводу, что Небижчика убил либо Иванов, либо Петров, либо Сидоров, либо ещё кто-то из нас, персонажей, как это обычно бывает в солидных детективных произведениях. Но своей несерьёзностью, своим литературным шутовством автор сам подбил меня на нестандартное и где-то несерьёзное мышление, в результате которого я и разоблачил этого автора-убийцу! Автор ещё может свалить это убийство на кого-то из нас так же, как Достоевский — не милиционер, а писатель, — укокошив старушку, свалил это на Раскольникова; Тургенев, укокошив Муму, свалил это на Герасима; Толстой, укокошив Анну Каренину, свалил это на неё саму; Пушкин, укокошив Ленского, свалил это на Онегина; Шекспир, укокошив Дездемону, свалил это на Отелло… Но на кого бы ни свалил убийство Небижчика автор рассказа «Кто укокошил натурщика?», я теперь уверен, что убийца сам автор! И глаз мне нынче подбил именно автор рассказа «Кто укокошил натурщика?», ведь тот шляпно-портфельно-очкастый тип был всего лишь марионеткой в авторских руках!

Нышпорка, чтобы промочить пересыхающее от долгой речи горло, высосал из носика чайника холодной кипячёной воды. После чего продолжил:

— Теперь становятся понятными странные обстоятельства убийства: и то, что оно сопровождалось шумом, который слышали соседи, но не слышали художники; и то, что дверь ванной оказалась запертой изнутри… Ведь всё это лишь выдумки автора, а навыдумывать чего угодно можно, бумага же всё стерпит! Поэтому я нисколько не удивился, узнав, что на перегрызенной верёвке была твоя слюна. Не удивился, узнав результаты вскрытия трупа Небижчика. Мало ли чего автор может насочинять! Кстати, в результатах вскрытия он — автор рассказа — свернул с детективной истории в какую-то фантастику, а это уж попахивает эклектикой! А поскольку все эти обстоятельства — суть выдумка автора, то я бы даже не удивился, если бы оказалось, что Небижчика утопила в ванне какая-нибудь русалка, обитающая якобы в водопроводных трубах; или что он умер, подавившись неопознанным летающим объектом, принятым им за вареник, залетевшим в ванную через вентиляцию… Фантазия — штука непредсказуемая. Короче говоря, убийца натурщика — наш автор!