Дэйв Макара - Попаданы

Как результат — "средний" бал только у меня.

Моё отделение через сутки покатится в следующую учебку — повышать квалификацию, а я — на передовую.

"Мясо" необходимо везде, ибо без него и смазки, вытекающей из его разорванных вен, машина бога войны застрянет на ровном месте.

— …Р-р-азойдись! — Услышал я последнюю команду, как всегда замечтавшись.

— Тоха! — Передо мной возник, как чертик из табакерки, самый молодой и быстрый из всего нашего "земного" набора, Костик Самгин. Ну а Тоха, соответственно, это я.

— Тоха, ну, как ты так?! — Напустился на меня Костик. — Теперь придётся идти к полковнику, просить за тебя!

— На фига? — Удивился я от всей души.

— Как "нафига"?! — Теперь меня уже плотно окружали все мои "сродственники". — Русские своих не бросают!

Глядя в их наивные глаза, я мог бы рассказать им, от "а" и до "я", как не бросают своих, русские. Как не бросила Россия своих в Средней Азии, оставляя людей фактически рабами баев и прочих, местных "царьков". Как бросила в горниле злой войны — сербов и словаков. Как, в погоне за иностранными грантами, вырубали "на живую" старое образование, рубили лес и меняли металл на сахар.

Вот и пришла пора ставить всё по своим местам, расставаясь с этим наивным и восторженным поколением.

— Знаете что… — Я вздохнул. — А вам не кажется, что учебную программу разрабатывали существа, не нам чета?

— Пошли, ребята. — Эрик Пустельга, злосчастный "немчура" с голубыми глазами, самый первый понял моё состояние и понял, что я прошу оставить меня одного. — Тоха… Ты, пиши. Мы тебе не чужие, всё-таки!

Это правда — теперь никто из нас не чужой. Все мы теперь, одного роду-племени, как встарь, перед татарами.

И грех помнить старые обиды, но и забывать о них не след. Пусть, нет уже тех генсеков и президентов, но обида — осталась. Я не буду переносить её на молодых, для этого будет враг, пойманный на мушку моего прицела. Но, те старики, кто радостно орал: "Перестройка", "Гласность" и "Перезагрузка" — вас я буду помнить, тварей!

Привычно закрыл глаза и сделал глубокий вдох и протяжный, тяжёлый выдох, изгоняя из себя поток людей, проходящих сейчас мимо меня.

— Опять "ярость"? — Асха, на виду у всего гарнизона, подошла ко мне и прижалась всем телом.

Теперь, наши отношения и без того давно не тайные, стали вполне явными.

— Пошли?

Вот, и что ответить женщине, способной своими когтями, прячущимися внутри тонких пальчиков, разодрать лёгкий боевой скаф, в одно движение?

Самоубийцы есть?

Я так и думал!

А, с другой стороны, лучше я проведу этот свой законный выходной, свои сутки перед длинной дорогой, с существом, которому я интересен, которого заинтересовал вопреки всему, просто только потому, что я — обычная, серая мышка…

…Штурм Ка-Рап 4, планеты с идеальным царством растений и животных, идеальным климатом и идеальными ресурсами, начался с команды простого, усталого сержанта давшего пинка рядовому и выгрузившего его из посадочного модуля, под родную до слез, матерную речь.

Вторым должен был быть я.

Пришлось быстро улыбнуться, перехватить тяжеленный "пливак" и, увернувшись от пинка старшего по званию, приземлится на своей очередной, "неизвестной" планете, в составе 1-го пехотного полка, спустившегося с небес сразу после зачистки средств ПКО, ПВО и прочих ПЗРК, способных проредить наши силы ещё в воздухе.

"Пливак" — "Плазменно-импульсный карабин", на отделение полагается один. И, именно он — у меня! Ещё, у меня на бедре болтается лёгкий пехотный станнер, размером с революционный "маузер" и за спиной — автомат-коротыш, с боекомплектом на пять тысяч тонких, в два миллиметра толщиной, металлических стрел, разгоняемых до сумасшедших скоростей.

На полигоне, когда я познакомился с сержантом Корзинкиным, он меня очень утешил, сообщив, что стрелка способна пробить лобовую броню Ми-28, с километра и оставить страшные следы разрушений, если перевести рычажок в положение "Взрыв".

Всего положений четыре — "Взрыв", "Бронь", "Зажиг" и "Обычн".

На "Пливаке" всего два положения: транспортное и боевое. Отличаются только наличием пристегнутого боекомплекта, если кто не догадался.

Припланетившись рядом с "пнутым", сразу занял горизонтальную позицию и привычно выставил "пливак" на сошки, грозно поводя стволом во все стороны и приготовившись к неприятностям.

Имперцы, давно доказали своё превосходство в воздухе и на земле, собирая богатую дань с наших частей. Их дроиды были быстрее наших, умнее наших, "зубастее" наших, но были совершенно тупы против человеческого разума. Говоря "человеческого", я не имею вид хомо сапиенсов, среди нас тупых, как валенки — предостаточно. И среди нашего командования — тоже! Говоря "нашего" я имею ввиду отнюдь не хомо — одного из "сероликих" наш сержант собственноручно вырезал, после того, как нас отправили брать "голыми" руками укрепрайон.

А голову, сероликого, мы насадили на кол, да так и оставили в центре захваченной крепости.

С той поры, стилизованное изображение проткнутого острым колом, черепа, украшает наши рукава, вопреки всем приказам, спускаемым сверху.

— Плат! Данные пошли. Прибытие первой партии проблем через три минуты. — Обрадовал меня свежими новостями, сержант, приземлившись рядом и провожая взглядом улетающую тушку шаттла. — Подкрепление будет через час. Комплект — по первому требованию, плюс три минуты.

Новости были замечательными!

— Тогда, я на горушку! — Подхватив "пливак", рванул на холмик, возле которого мы и высадились. Там, наверху, после старта шаттла, ещё четверть часа будет жарко и навестись на меня не сможет и сам дьявол.

— Плат! Парни тебя прикроют. — Пообещал Корзинкин и потерял ко мне интерес.

В отличии от всех, мой лёгкий костюм оператора "пливак-а" предусматривал нахождение в зоне повышенных температур и радиаций, так что кроме меня, из наших, никому ходу на горушку не было — детей все хотели иметь, а не жареное наследство!

А, вот когда мне придётся уносить сверху ноги — помощь парней будет очень и очень кстати. За голову "пливальщика" империя платит весьма щедрые 4 тысячи, а это — четверть стоимости неплохого автомобиля! За сержанта — 6, за летеху — 7,5!

— Контакт! — Заорал рядовой Вах Пи, больше похожий на суслика, если снять с него всю нашу броню.

Судя по тому, что я видел — контактом тут и не пахло…

На нас шла широкая полоса существ, с голыми руками.

Сержант, получив от меня картинку и почесав затылок, поднял в воздух одного из приданных нам дронов и начал очень грязно ругаться.

— Плат! Вали их всех! Живее, живее! — Заорал он, едва дроид приблизил одно из лиц. — Все, залпом!

— Гуми… — Пискнул Вах, разглядев, как наши противники рассыпаются на запчасти, разбрасывая вокруг себя куски металла. — А-а-а-а-а-а-а! Не-на-ви-жу!