Константин Соловьев - Восьмое Небо

Голос ее делался все тише, пока не перешел в шепот. Алая Шельма лежала, приникнув к Дядюшке Крунчу. Неподвижная, с плотно закрытыми глазами, она, должно быть, так и хотела уйти в Марево, чтоб до последнего не видеть, как смыкается над головой гибельная розовая пелена.

- Семнадцать, шестнадцать, пятнадцать…

Времени оставалось совсем мало. Всего на несколько слов. У него не было подходящих, но он знал, что именно должен сказать сейчас.

- И ты меня извини, Ринриетта, - пробормотал он, жалея, что не в силах обнять ее в ответ, - Это я во всем виноват.

Капитанесса открыла глаза. В них вперемешку с ужасом плескалось удивление.

- О чем ты, дядюшка?

- Двенадцать, одиннадцать, десять…

- Я… виноват… - с натугой повторил он, - Надо было сказать тебе раньше… Ты бы не начала искать «Аргест», если бы я сказал тебе всю правду. Но я не осмелился. Правда могла поранить тебя… Я испугался. И погубил всех нас.

Она хотела что-то спросить, но знала, что не успеет. Потому что «Малефакс» отчетливо и громко произнес:

- Ноль!

Алая Шельма обхватила его изо всех сил и прижалась, словно это могло ее спасти.

Спасибо, Роза, подумал он устало. Спасибо за то, что позволила унести эту тайну в могилу.

Прошло еще несколько секунд – Марево не спешило перехлестнуть через борт, окутав их смертельным алым коконом. Должно быть, «Малефакс» немного ошибся в своих расчетах, подарил им несколько лишних секунд… Плевать. Дядюшка Крунч чувствовал, как дрожит прижавшаяся к нему Ринриетта, но почти не видел ее саму – над палубой повисло густое липкое облако.

Почему-то не было и запаха Марева, который он узнал бы среди тысяч других. Вместо этого он внезапно ощутил запах свежей карамели. Ну конечно, подумал он безразлично, балластные цистерны залиты патокой. Во время быстрого падения корпус раскалился и начал тлеть, вот и…

Где-то неподалеку раздался скрип, перемежаемый ругательствами. Дядюшка Крунч почему-то ничуть не удивился, увидев, как на верхнюю палубу вывалился Габерон. Опирающийся на пару импровизированных костылей, потрепанный, покрытый свежим пороховым нагаром, он выглядел так, словно им самим не так давно стреляли из пушки.

- Есть кто живой? – крикнул он, - Чертовы облака, ничего не вижу… Шму! Ринни!

Ринриетта с опаской открыла глаза.

- «Малефакс»? – неуверенно спросила она, - Высота?

- Одна тысяча сорок футов, - доложил он, кашлянув, - Немного не дотянули до границы Марева.

- Мы… висим?

- Полагаю, именно так, прелестная капитанесса.

Алая Шельма осторожно встала. Ноги у нее тряслись, но она, кажется, не стыдилась этого.

- Значит, мы успели? Ты все-таки справился?

«Малефакс» заколебался.

- Мне лестно было бы принять все заслуги на свой счет, но… Боюсь, у меня не получилось полностью погасить инерцию.

- Тогда кто остановил корабль?

- Неучтенный фактор, - нехотя произнес «Малефакс», - Объяснить который я пока не могу, надо накопить и изучить данные. Очень похоже на краткий магический всплеск «Воблы», но говорить детально…

Алая Шельма опустилась на колени и ласково провела ладонью по искореженным доскам капитанского мостика.

- Спасибо, - просто сказала она, - Спасибо, «Вобла».

Следом за Габероном на верхнюю палубу выбралась Корди. Она выглядела измученной и где-то потеряла свою ведьминскую шляпу, но все равно улыбалась. Мистер Хнумр, оказавшись в облаке холодной водяной взвеси, несколько раз оглушительно чихнул и с ворчанием спрятал нос в ее подмышке.

- Балластные цистерны полны карамели, - доложила Сырная Ведьма, отдуваясь, - Вы даже не представляете… Ох, Дядюшка Крунч! Что с тобой?

У него было мало времени для того, чтоб подготовить ответ. К тому же, он понятия не имел, что говорить. Людям проще, они разбираются в трогательных словах и интонациях, они могут голосом и лицом выражать владеющие ими чувства. У абордажных големов все немного сложнее.

- Все в порядке, корюшка, - пробормотал он, - У Дядюшки Крунча сегодня был сложный день.

Они столпились вокруг него, молчащие и подавленные. Никто не проронил ни слова – им не нужны были слова. Они лишь обменялись взглядами, и эти взгляды передали больше, чем самая совершенная магическая связь.

- Всем стоять, - каркнул кто-то за их спинами, - Я превращу в пепел первого, кто резко шевельнется!

* * *

Это был Зебастьян Урко – страшное шатающееся существо в обрывках дорогой ткани, задыхающееся и хохочущее одновременно. В его выпученных глазах осталось мало человеческого и меньше всего они сейчас походили на безмятежный небесный океан - сосуды в них полопались, окрасив глазные яблоки в жуткий красный цвет. Кожа обвисла на костях черепа, ставших вдруг острыми, покрылась огромным множеством алых точек. И хоть Дядюшка Крунч знал, что это микроразрывы, вызванные резким изменением давления, он не мог отделаться от мысли, что смотрит в лицо вынырнувшей из Марева чудовищной рыбы. Сходство усиливалось зазубренными осколками, выпирающими из его челюсти, больше похожими на рыбьи пластины. Дядюшка Крунч слышал, что резкая перемена давления способна разрушить даже зубы во рту, но никогда не видел этого воочию.

Зебастьян Урко шатался, но пистолет в руке держал твердо.

- Поднимать паруса! - выдавил он, взгляд его жутких выпученных глаз прыгал между капитанессой и членами экипажа, - Вверх на предельной скорости! Вверх!

- Вверх? На чем? – с горечью спросила капитанесса, обводя рукой свисающее с обрубков мачт тряпье парусов, - Господин Урко, этот корабль уже никогда не поднимется вверх, с вами или без.

Аппер осклабился, по подбородку пробежала тонкая струйка крови, слишком бледной и жидкой, как для человека.

- Вверх! – выдохнул он, скрежеща обломками зубов, - Вверх! Немедля! А то всех!.. До последнего!..

Габерон качнулся было в его сторону, примериваясь, судя по всему, ударить его одним из костылей, но в этом не было необходимости. Потому что вверху что-то негромко затрещало, коротко хрустнула древесина – и на то место, где стоял господин Зебастьян Урко, житель неизведанных высот, с грохотом рухнул опутанный тлеющими тросами обломок бизань-мачты. Дядюшка Крунч не услышал даже хруста – правду говорят, кости у апперов не толще рыбьих…

- Это уже твоя работа, «Малефакс»? – сдержанно спросила капитанесса, глядя на то, что осталось от господина Урко.

- В этот раз, не скрою, моя, - в тон ей ответил гомункул, - Апперы настолько привыкли быть выше всех, что иной раз забывают смотреть вверх…

- Где «Аргест»?

- На прежней высоте. Думаю, нам удалось оторваться. В облаках на самом краю Марева ему нас не разглядеть. Да и дыма можно не опасаться – пожар потушили облака.

Алая Шельма повернулась в сторону Дядюшки Крунча. Выражение на ее лице мгновенно стало детским, беспомощным.