Константин Соловьев - Восьмое Небо

«И к этому я стремилась? – с горечью спросила она сама себя, стараясь не смотреть на разглагольствующего старика, - Об этом столько времени мечтала на Аретьюзе? Сидеть в душном склепе и дышать бумажной пылью, портя бумажные листы чернильным следом? Как это глупо».

Со стороны буфета донесся отрывистый и гулкий храп – Мистер Хнумр мог позволить себе забыть о приличиях и сейчас Ринриетта отчаянно ему завидовала.

- И что это было за письмо? – она потерла висок, чувствуя приближение мигрени, - Ну, из-за которого все разгорелось?

- Да письмо тут, в общем-то, совсем не при чем, просто к слову пришлось. Сейчас-то какой от него толк, сорок лет назад дело было…

Старика прервал громкий стук в дверь. В другой момент он мог показаться Ринриетте раздражающим и неуместным, но сейчас звучал на зависть самым сладкоголосым колоколам Ройал-Оука, возвещая спасение.

- Кто это, «Малефакс»?

- Посетитель, госпожа барристер, - «Малефакс» заставил голос зазвенеть медью, ни дать, ни взять – старый дворецкий, докладывающий о визитере, - Утверждает, что имеет к вам дело крайней срочности и не терпящее отлагательств.

- Тогда отпирай дверь, чего ждешь!

- Даже не хотите узнать, кто это?

Ринриетта с трудом уняла беспокойную щекотку в пальцах. Когда «Малефакс» говорил столь вкрадчивым тоном, это обыкновенно не предвещало ничего хорошего. Впрочем, плевать, подумала она. В мире не осталось больше ничего хорошего – после того, что произошло в нем вчера. В мире осталась только пугающая неизвестность, чей тонкий писк сводит с ума, заставляя хвататься за любую работу…

- Впусти его, даже если это голодная харибда!

Еще до того, как гость вошел, она услышала уверенный перестук подкованных сапог – особенный звук, властный, как гул корабельного колокола. Обучиться издавать такой звук при ходьбе не так просто, как может показаться, это умение оттачивается годами - как офицерская выправка или умение носить капитанскую треуголку. Оттого Ринриетта не удивилась, увидев на вошедшем перехваченный ремнем темно-голубой мундир Адмиралтейства с изящными серебряными эполетами.

- Извините, что вынуждена отвлечь. У Адмиралтейства срочное и не терпящее отлагательств дело к мисс Уайлдбриз.

Линдра щелкнула каблуками, вытянувшись возле двери. Как и прежде, форма сидела на ней безукоризненно, берет не сбился ни на дюйм, подбородок по-уставному смотрел строго вперед и немного вверх. Ринриетта машинально впилась в подлокотники своего архаичного неудобного кресла, может, только поэтому и усидела на месте.

- Я… слушаю вас… кхм… офицер, - даже язык от неожиданности не отнялся, не пересох, - Если я чем-нибудь могу вам…

- Боюсь, это приватный разговор, - отчеканила Линдра, глядя куда-то в потолок и вытянувшись как струна, - И я была бы вам благодарна, если бы вы могли принять меня наедине.

От ее голоса веяло холодом металла – как от форменных, с королевским вензелем, пуговиц на ее мундире. Она и выглядела больше как серебряный рупор, призванный донести высочайшую волю, чем как человек. Но если она хотела выглядеть бесстрастной и по-каледонийски отстраненной, то явно недостаточно подготовилась. Ринриетта машинально отметила несколько прядей, выбившихся из-под фуражки, а еще легкий румянец на скулах – признак того, что госпожа офицер преодолела весь путь быстрым шагом и только перед дверью успела немного отдышаться.

Кин так же розовела после долгого и утомительного пути на крышу…

Старик проявил несвойственную ему прежде сообразительность. Он поднялся и поспешно зашаркал к выходу, бормоча себе под нос что-то про злосчастную мельницу.

Линдра не спешила заговорить. Даже когда они остались наедине, она бесконечно долго разглядывала кабинет, уделяя внимание тем его деталям, которые не имели ни малейшего к ней отношения, и хмуря брови. Умение сохранять в любой обстановке холодную бесстрастность требовало много сил, а их у нее, кажется, сейчас было отнюдь не в избытке – Ринриетта заметила, что затянутые в перчатки пальцы, которым полагалось лежать четко по шву бриджей, немного подрагивают, нарушая общую картину. Да и во взгляде Линдры угадывалось определенное напряжение, слишком уж резко он перескакивал с одного предмета на другой, словно был бессилен зацепиться за что-то одно и лихорадочно перебирал все в комнате, по какой-то причине не касаясь самой Ринриетты.

- А у тебя здесь милая обстановка, - с деланно равнодушным видом заметила она наконец, - Похоже на какую-нибудь канцелярию.

Ринриетта смутилась. Несмотря на все ее усилия, контора выглядела столь же нежилой, как и в первый день. Не помогала ни купленная в лучших лавках мебель, ни изящные модели королевских шхун, расставленные на полках. Даже воздух здесь оставался сухой, застоявшийся, как бывает в заколоченных много лет корабельных отсеках.

- Мы, законники, предпочитаем деловой стиль, - немного сдержанно произнесла Ринриетта, - Но, возможно, мне следует немного оживить обстановку. Например, поставить сюда чучело акулы или что-нибудь в этом роде…

Лучший способ скрыть смущение и неловкость – дать рукам заняться каким-нибудь знакомым и привычным делом. Ринриетта бросила тоскливый взгляд на свои руки. Будь она на палубе «Воблы», им бы нашлась работа – они бы занялись чисткой пистолета или механическим завязыванием какого-нибудь сложного узла на первом же попавшемся шнурке. Но здесь, в окружении бумаг и писчих принадлежностей, они чувствовали себя так же неловко, как и их хозяйка.

Линдра кашлянула в кулак.

- Это к лучшему, с чучелом акулы в багаже возникло бы слишком много трудностей. А лишние вещи – лишние сборы.

- Сборы? Какие сборы?

- Тебе лучше уложиться в три четверти часа. Потому что через час ты должна быть в Верхней Гавани на вершине острова – со всем необходимым имуществом в чемоданах.

Ринриетта ощутила, как по кабинету распространяется ветерок – тревожный, холодный, норовящий забраться за пазуху и неприятно теребящий кожу, но в этот раз это не было проделками «Малефакса». Этот ветерок принесла с собой Линдра, он прятался в ее неуверенном взгляде, в ее подрагивающих пальцах, в ее манере разговора, еще более холодной, чем обычно. Но теперь, с первыми ее словами, он вырвался на свободу, заставив Ринриетту машинально поежиться – температура в кабинете мгновенно упала на несколько градусов.

- Во имя Розы Ветров, Кин! Прекрати вести себя как чертов ледяной голем! – Ринриетта первой набралась смелости посмотреть Линдре в глаза, - Я думала, я приговорена к Ройал-Оуку навечно. А теперь ты являешься ко мне и предлагаешь паковать чемоданы? Это что, ссылка?

Линдра вздохнула и несколько секунд молчала, бессмысленно теребя форменный ремень. Кажется, это помогло ей собраться. По крайней мере, Ринриетте перестало казаться, что при каждом движении из-под мундира донесется скрип шестерен.