Пирс Энтони - Игры фавна

— Предположим, мы согласились помочь тебе с поисками этого рога. Этой услуги хватит для оплаты любых разговоров, пока мы его ищем?

— Да, наверное. Но вы можете зря потратить время и не найти его, и тогда я не смогу проводить вас туда, где живут фавны.

Леспок пожал плечами: — Мы рискнём. Сделка заключена?

— Да, — с улыбкой сказала Кэтрин.

— Тогда давайте начнём. От меня толку мало, но кобылка Ромашка способна настраиваться на грёзы, и это может помочь, так как милый рог является инструментом для превращения грёз в реальность.

Обе кобылки уставились на него.

— А ты не такой пустоголовый, как другие фавны, — одобрительно заметила кентаврица.

— Это роскошь, которую я сейчас не могу себе позволить. Я должен спасти одно дерево и вернуться к другому, — Леспок повернулся к Ромашке. — Ты можешь сосредоточиться на ком-то, кому известно о местонахождении милого рога?

— Не уверена. Но, полагаю, добрый волшебник не просил бы меня сопровождать тебя, если бы не знал, что я найду способ это сделать. Дай-ка попробую сконцентрироваться, — Она зажмурилась. Так она напоминала нимфу ещё больше; разница заключалась только в наличии одежды. — Да… Я чувствую слабый отсвет. Как цвета направлений, только больше похоже на мерцающую вдалеке свечу. Думаю, я смогу её найти. Но мы должны идти прямо к ней, потому что свет очень слабый, и я в любой момент могу его потерять, если мы промедлим.

— Тогда пошли! — благодарно сказал Леспок.

Путь лежал на северо-восток. На песке виднелись следы — все от копыт. Это напомнило фавну о догадке по поводу проживающих в разных регионах существ. В этом были только лошадиные виды: единороги, кентавры, крылатые кентавры. Это могло быть и совпадением, но он сомневался, потому что в Ксанфе они встречались редко.

— Это область лошадей? — полюбопытствовал он вслух.

— Да, — ответила Кэтрин. — Существа похожих видов стараются сблизиться, так как им удобней жить поблизости друг от друга. Никаких правил; это происходит само собой.

— Значит, где-то в других местах образовались области драконов, эльфов или людей?

— Или фавнов, — согласилась она. — Вообще-то может существовать и несколько таких регионов, в силу времени.

— Времени?

— Время — то же, что расстояние, и существуют определённые ограничения.

— Я не понимаю. Ты хочешь услугу в обмен на объяснение?

Она рассмеялась: — Нет, мы уже находимся в процессе обмена услугами. В моих интересах содействовать вам в поисках милого рога, а вы точно справитесь лучше и быстрее, если будете больше знать о нашем мироустройстве. Я на мгновение забыла, что вы Снаружи. Вы не заметили во мне никаких странностей?

Леспок окинул её взглядом: — Только то, что ты кажешься моложе, чем на первый взгляд. Наверное, меня отвлекла твоя… то есть, в тебе есть некие богатства нимф, выделяющиеся особенно щедро… и…

Она снова разразилась смехом, отчего эти самые богатства соблазнительно заколыхались.

— Думаю, догадываюсь, что ты подразумеваешь. Но тебе не показалось. Я молодею. Я родилась всего за двадцать лет до нашей встречи, и чем дальше к востоку мы продвигаемся, тем моложе становлюсь.

— Как это возможно? В воздухе разлит эликсир вечной юности?

— Нет. Виновато само направление. Путешествуя Обратно, мы становимся моложе. Если милый рог окажется слишком далеко, мы не только забредём на территорию огров, но и я стану слишком юной, чтобы продолжать с вами идти. Жаль будет, если это произойдёт, ведь тогда наш договор потеряет силу.

— Но как?.. Восток — это же направление, а не время.

— Наверное, там, откуда вы прибыли, так оно и есть. А здесь восток — это Обратно, или, как вы бы сказали, Прошлое. Для нас это одно и то же, но, полагаю, кажется странным чужакам.

— Ты хочешь сказать, что, шагая в одном направлении, мы молодеем, а в другом — стареем?

— Именно так. Поэтому я могу пройти с вами двадцать лет на восток и семьдесят — на запад с того места, где мы познакомились. Лёгкое тщеславие заставляет меня оставаться в области ранней зрелости. Ни чрезмерная юность, ни чрезмерная старость меня не привлекают.

Он был потрясён.

— А нас это тоже касается?

— Да, думаю, что да. Ты чувствуешь, что молодеешь?

— Нет. Но утраты пяти-десяти лет я бы даже не заметил, и Ромашка тоже. Нам обоим по двести лет.

— Где?

Вопрос его обескуражил.

— Здесь, конечно же.

— Но ты уже на пять-шесть лет младше, чем был. Видишь, я уже подросток.

Леспок снова посмотрел на неё. И в самом деле, её грудь уменьшилась, бока стали более узкими, а на коже лица появились прыщики. Грива, которая прежде свободно развевалась по ветру, теперь оказалась собрана в конский хвост.

Он проверил себя.

— Нет, пока я всё тот же фавн, что и раньше. Но сейчас мне где-то сто девяносто вместо двухсот лет. Мне придётся пройти достаточно далеко, чтобы следы возрастных перемен стали заметны.

— Полагаю, да. Сколько ты можешь пройти Туда?

— Куда?

— В будущее.

— Ну, не знаю. Зависит от того, сколько проживёт моё дерево. Может, четыре сотни лет.

— Да вы долгожители!

— Да, нашу живучесть обеспечивают деревья. Если моё дерево срубят, я тут же исчезну.

— Понимаю. Значит, здесь, на Птеро, ты можешь изучить большую часть географической карты. Это преимущество — особенно в том случае, если твой фавн находится достаточно далеко отсюда.

Её слова обнадёжили Леспока.

— Добрый волшебник предугадал это! Вот почему мы с Ромашкой одного возраста, и оба долго прожили. Чтобы мы могли вместе искать как можно дальше.

— В этом есть смысл. Территория каждого существа ограничена сроком его жизни. Обычно это не проблема, но признаю, иногда мне становится любопытно, что там, за пределами моей территории, — Кентаврица стала ещё меньше размерами, плоскогрудой, её грива была заплетена в косички. — Надеюсь, наш путь скоро закончится.

Ромашка, шедшая с отстранённым выражением лица, взглянула на неё.

— Думаю, осталось недолго. Свет усилился. Но он всё ещё мерцает. Я бы предпочла не останавливаться; вдруг с ним что-то случится.

— Возможно, остановиться всё-таки придётся, — сказала Кэтрин. — Мы приближаемся к границе лошадиной территории.

Раздался цокот копыт, и в поле видимости появились двое кентавров-стражников. Масть одного из них была тёмной, с рассеянными по ней белыми звёздами и их системами. Другой, напротив, обладал светлой шерстью с тёмными вкраплениями точек. Оба держали в руках луки.

— Эй, дамочки, — позвал тёмный. — Вы в курсе, что подошли к границе?

Леспок заметил, что впереди пейзаж менялся. До сих пор они шли по просеке посреди леса — именно такие дороги нравились лошадиному виду, — но сейчас перед ними вставали заросли странного вида растений.