Пирс Энтони - Игры фавна

— Всё хорошо, — приговаривала она. — Просто расслабься. Физически ты, кажется, не пострадал.

Наконец, язык заработал.

— Как я мог быть в образе души? — спросил он.

— Леспок! — радостно воскликнула она. — Тебе лучше!

Затем нагнулась и поцеловала его. Удивительно приятный поцелуй, а прикосновение мягкой, но эластичной ткани блузки к лицу увеличило эффект.

— Ты такая заботливая, — сказал он. — Даже не припомню, когда в последний раз был окружён таким уютом.

Она заключила его в объятия, в своей манере, и на этом выражение радости завершилось.

— Ты меня напугал. Ты смотрел на огра-призрака, а потом вдруг потерял сознание. Что ты увидел?

Фавн вспомнил.

— Я видел отражение того, что видел он. То, что он разглядывал, находилось в Ксанфе. Это было…

— Да?

— Это были трусики. В окне.

Ромашка уронила его голову на землю.

— Тебе не стоило подсматривать!

— Извини, — сказал он в ожидании, пока перед глазами пролетит последняя планетка. — Я не знал, что это, пока не увидел. И всё равно это было просто отражение, а не оригинал.

— Ну, — отозвалась она, слегка смягчившись, — больше так не делай.

Он сел, потом поднялся на ноги. Огр всё ещё изображал статую.

— Думаю, теперь мы знаем, почему он так яростно бил эту гору. Он готовил платформу, чтобы, взобравшись на неё, разглядеть что-то внутри дома с бОльшим успехом. Когда он увидел окно…

— Там оказалась переодевающаяся женщина, — неодобрительно закончила Ромашка.

Внезапно замершая фигура огра свалилась с платформы. Он лежал навзничь, и над его головой крутились призрачные планетки — так же, как это только что происходило с фавном. По всей видимости, женщина отошла от окна, нарушив потрясающий вид.

— Кажется, у нас достаточно информации для доклада, — решил Леспок. — Идём обратно, пока Кэтрин не закончила свою сказку.

— Да, — суховато ответила она. Ромашка всё больше напоминала женщину и всё меньше — кобылицу, как поведением, так и внешностью. Леспок не был уверен, что эти перемены к лучшему.

Они оставили призрачного огра оправляться самостоятельно и поспешили обратно на запад. Подоспели как раз к самому концу жеребячьей сказки:

— И вот, огр силой вырвался из избушки и никогда туда не возвращался. И ужасные помои он тоже никогда больше не ел.

— Да, да! — согласился Огляд.

— Мы вернулись, — сообщил Леспок.

Кентаврица и огр с любопытством оглядели их с ног до головы.

— Ты выглядишь так, будто отходишь от шока, — сказала Кэтрин фавну.

— А ты выглядишь так, будто отходишь от ужасного оскорбления, — сказал Огляд кобылке.

— Вы оба прямо в яблочко попали, — мрачно признал Леспок. — Мы видели тебя в Ксанфе.

— Ты крошил гору в каменную пыль, — продолжила Ромашка.

— До тех пор, пока не смог посмотреть в окошко на трусики, — закончил Леспок.

Огляд был потрясён: — Я видел трусики?

— Правильно, — чопорно подтвердила Ромашка. — Ужасно оскорбительно. Тебе должно быть жутко стыдно за себя.

Огляд постарался стереть со своей физиономии поочерёдно отразившиеся на ней потрясение, восхищение и радость.

— Жутко стыдно, — согласился он. — Неудивительно, что возле границы я чувствую себя так приподнято.

Он взглянул на Леспока с выражением женщинам-не-понять. Тот мог ответить только лёгким кивком в надежде на то, что спутницы не заметят.

— Значит, теперь ты можешь нам показать, где искать огрицу Олди, — сказала Кэтрин. Будучи жеребёнком, она не выглядела расстроенной докладом так, как выглядела бы раньше; теперь он относился для неё к разряду Взрослых Тайн и просто не дошёл до понимания.

— Сюда, — одобрительно ответил Огляд и затопал на северо-запад.

Они последовали за ним, при чём кентаврица теперь взрослела прямо на глазах, и с каждым шагом выражение её лица становилось всё непреклонней. Суть доклада, к сожалению, начала постепенно доходить до неё, хотя кентавры обычно и не обращают внимания на подобные человеческие заморочки. Леспок знал, что обсуждать данное происшествие смысла нет. Огр был прав: некоторых вещей женщины просто не понимали. Может, это относилось к категории предосторожностей, иначе они наверняка отключились бы от осознания того, что именно скрывается у них под одеждой.

Они прошли окрестности пика, где встретили Огляда, и продолжали идти, пока не вступили в область искорёженных железных деревьев, где во всей своей свинской прелести принимала грязевые ванны огрица.

— Привет, Олди, чем занимаешься? — спросил Огляд.

— Стараюсь сделать себя поуродливей, — печально отозвалась она. — При помощи плохо пахнущей грязи.

— Может, тебе и не надо особо стараться. У этой компании имеется сделка для тебя.

Выполнив свою часть сделки, Огляд отступил, стараясь смотреть на что угодно, кроме огрицы, которая была недостаточно уродлива.

Та впервые обратила внимание на Леспока, Ромашку и Кэтрин.

— Фавн и лошадки, что сладки? — поинтересовалась она.

Леспок перегнулся через окружающий её лужу барьер — рельс.

— Тебе бы понравилось жить в замке, где полно еды, с огром, который будет прислушиваться к каждому твоему слову, вне зависимости от того, как ты выглядишь?

— Думаю я, что это для меня… А, к чёрту рифмы! С удовольствием. Что за отвратительную вещь мне придётся для этого совершить?

— Просто постарайся, чтобы в каждом твоём слове звучало восхищение огром, который так здорово крушит стены.

— Но это само собой! Обычно мне приходится подавлять не свойственные ограм эмоции.

— Пойдём с нами. Мы отведём тебя к замку и огру.

Она выбралась из грязи и отряхнулась от налипших кусочков навоза.

— Пошли!

— Тебе даже не надо быть грязной, — сказал Леспок.

— Отлично, — она тяжело прыгнула к ближайшему колодцу, схватила огромное ведро и окатилась ледяным душем. Через мгновение огрица была мокрой, но чистой.

Они направились к замку.

— Просто из любопытства… — начала Ромашка. — Почему Огляд при своей любви к оглядыванию человеческих красоток и их одежды всё-таки предпочитает уродливых огриц?

— Я и сама об этом задумывалась, — ответила Олди. — Наверное, с его зрением что-то не так, и он считает человеческих женщин уродливей огриц. Это грустно.

— Очень грустно, — удовлетворилась ответом Ромашка.

Достигнув замка, они остановились у запертых ворот. Олди взглянула на погодный колокол, и тот немедленно разразился тревожным набатом. Через мгновение открылась дверь, за ней стоял Оргия.

— Это ты огр, который так замечательно справляется с каменными стенами? — спросила огрица.

— Да, — судя по выражению морды, вопрос ему понравился.

— Покажи мне, как искусно ты это делаешь. Я готова смотреть на это великолепное зрелище вечно.