Сергей Лукьяненко - Понедельник не кончается никогда [litres]

– Sì, così, – подтвердил Жиакомо, выходя из стены.

В ту же секунду воздух вокруг засиял красным – как будто в воздух плеснули немного огня.

Профессор прищурился.

– Щит Джян бен Джяна? – спросил он почти спокойно.

– Зеркало Галадриэли, – бросил великий престидижитатор. – Не люблю беготни и попыток спасти задницу.

– Вы здесь присутствовали все это время? – продолжил Преображенский. – В сольвированном виде или за астральной тенью спрятались?

– Вам-то какая разница? – оборвал его Жиакомо.

Витька, завидев начальство, замычал по-коровьи и зачмокал губами.

– Puzza, degenerato! – сказал великий престидижитатор, причем даже не Корнееву, а как бы в сторону Корнеева, как будто тот был табуреткой. – Даже сдохнуть с пользой для дела не способен…

А вы, – повернулся он к Преображенскому, – легко ведетесь на милосердие к малым сим. Русская интеллигентщина, – презрительно добавил он.

Профессор быстро глянул на Привалова. Во взгляде читалось: «беги, идиот».

Александр попытался дернуться. Ноги по-прежнему не слушались.

– Я все-таки был прав, когда в тридцать седьмом настаивал на вашем уничтожении, – продолжал Жиакомо, обращаясь к Преображенскому. – Вы так и не стали лояльным советским гражданином. Как это у вас говорят? Сколько волка ни бей, он все в лес смотрит.

– Ни корми, – вырвалось у Привалова.

– И это тоже, – легко согласился Жиакомо. – Так или иначе, вы нарушили наши формальные и неформальные соглашения, Филипп Филиппович. Вы это признаете?

– Соглашения, подписанные под угрозой очередного расстрела? – иронически поинтересовался профессор.

– Это непринципиально, – отмахнулся Жиакомо. – О последствиях вы были предупреждены. Что касается вас, Привалов, я должен поправиться. Сегодня я назвал вас маленьким безобидным человечком. Я вынужден взять второе слово назад. Вы маленький бесполезный человечек. То есть стали бесполезным для нас за эти сутки. Значит, и жить вам больше не нужно. Хотя Хунта просил с вами повременить, пока вы не закончите статью. Очень жаль, но придется его разочаровать.

– А меня за что? – поинтересовался сыч.

– За компанию, – без тени улыбки сказал маг. – Ну что ж, господа, не будем разводить лишних церемоний. Addio per sempre.

Он взмахнул руками.

Последнее, что ощутил Александр, прежде чем желтая молния обрушилась на него, была детская обида: это было как-то очень нечестно – умереть именно сейчас, когда он уже почти все преодолел, понял и осознал.

Молния грохнула. Привалов на секунду ослеп, оглох и ополоумел. Но уже в следующую секунду осознал, что жив и даже что-то соображает.

– Вы это прекратите, – раздалось над самым ухом.

Александр проморгался – и попятился. Между ним и Жианом Жиакомо стоял не кто иной, как Модест Матвеевич Камноедов собственной персоной.

– Вы посмели мне мешать? – голос великого престидижитатора не сулил ничего хорошего.

– Вы тут мне это не надо, – каменным голосом сказал Камноедов. – Вы тут не у себя в этой, как ее… в венте или чего у вас там. Вы тут в учреждении. За которое я несу персональную ответственность. Выйдите, э-э-э… в поле и там творите чего хотите. А не на вверенном мне участке.

– Ты забыл, кто я такой, porco cane, – буквально зашипел Жиакомо.

На Модеста это не произвело ровными счетом никакого впечатления.

– Вы лицо без полномочий, – сказал он. – А я сегодня подписал запрещение заклинаний данного класса в стенах Института. Который вы тут незаконно пытались произвести.

– Подписал? Это когда же? – злобно переспросил маг, зыркая то на Модеста, то на Преображенского.

– Вам-то какое дело? – бросил Модест.

– Такое, что я фактически второе лицо в Институте! – взревел Жиакомо.

– А такие вот аксепты, – величественно сообщил Камноедов, – мы выясним с товарищем Бальзамо Джузеппе Петровичем без посторонних.

Он развернулся и зашагал по коридору, всей спиной излучая уверенность и непреклонность.

– Ты об этом еще пожалеешь, грязный дикарь, – пообещал маг и исчез вместе с мычащим Витькой.

Ноги Привалова наконец отпустило. Он попытался пошевелиться – и с размаху сел на пол.

Филипп Филиппович посмотрел на него с некоторым недоумением.

– Он испугаться не успел, – сообщил Люцифер. – Сейчас его трясти будет. От адреналина.

– А, ну да, сейчас уберем. – Профессор щелкнул пальцами, и Привалову на мгновение стало очень холодно. Потом отпустило – вместе с трясучкой.

– Так-то лучше, – сказал профессор, творя два небольших диванчика. – Вы не беспокойтесь, тут еще долго никого не будет. Жиакомины штучки.

– Я уж думал – все, – признался Привалов.

– Правильно думали, – нахмурился Филипп Филиппович. – Считайте, что свою удачу вы израсходовали надолго вперед. Теперь только трудом и потом… Ваше счастье, что Модест опасается за свое место. И правильно опасается… Вы что-то спросить хотите?

Александр помотал головой.

– Хочет, – сообщил Люцифер. – Но не будет. Он думает, что у вас с Камноедовым все-таки были какие-то отношения. И что сейчас вы с ним как-то договорились.

– То есть что я стучал Камноедову? – взвился профессор. – А хоть бы и так, – внезапно сменил он тон. – С волками жить – по волчьи выть. Хотя наши отношения были гораздо сложнее… да и не в том дело. В общем, Камноедову не нужны лишние неприятности, а Жиакомо он и так терпеть не может. Потому-то Янусы его над ним и поставили. Смотрящим от заграницы. Хотя это тоже не в тему. В общем, я его убедил, что в его интересах оказать мне услугу. Ну и вам соответственно тоже.

– Благодарю, – с чувством сказал Привалов. – Вы мне жизнь спасли… А вы что, знали, что так будет? Ну, с Витькой…

– Нет, конечно, – сказал профессор. – Обычная предусмотрительность. Мне нужно время, чтобы разобраться с местными делами, а институтские меня не любят. Вот я и уговорил Модеста, чтобы тот временно заблокировал все по-настоящему опасные заклинания. На системном уровне. Жиакомо, конечно, сильный маг, но система сильнее.

А системой пока рулит Камноедов.

– И Витька своим «самсоновым словом» меня не убил бы? – не поверил Александр.

– Я не стал проверять, – ответил профессор. – Но вы же не в обиде?

– Не в обиде, – подтвердил Привалов. – А кстати, чего это мы оба стоим? – вдруг вспомнил он.

– Раскусил, – сказал Люцифер. – Надо было быть ближе к оригиналу.

– Почти раскусил, – усмехнулся профессор. – Видите ли, Александр… Профессора здесь нет.

– Он же с вами попрощался, – напомнил сыч.

– А… а вы кто? – растерялся Привалов. – Дубли? – догадался он.

– Матрикаты, – уточнил профессор. – Почти точные копии. Дубля бы Жиакомо на раз вычислил… В общем, Преображенский скрылся. Почему – ну теперь вы понимаете, да? Нас с Люциком он оставил, чтобы мы доделали кое-какие дела. Еще и за вами велел приглядеть, пока вы еще в Институте.