Александр Карнишин - Сборник рассказов [СИ]

Что будет, что будет… Известно, что в таком случае будет. Машина просто развалится, рассыплется в порошок. Ей не позволят просто даже коснуться вас. Нано-боты, создающие силовую решётку, которая поддерживает форму механизма и его частей, моментально отключаются, и весь многотонный механизм превращается в кучу легчайшего порошка, который даже не заденет вас, потому что и тот порошок, что по инерции все ещё летит в вашу сторону, делится на лету, рассыпается во все более и более мелкую субстанцию, в конце концов, просто растворяясь в воздухе. Как, собственно, и сам груз. А если в машине был ещё и человек, его телепортируют в безопасное место. В данном случае безопасным местом будет любое, в котором нет вас.

Кто будет виноват в порче механизма и груза? Вы. И не спорьте, не спорьте! Исключительно вы. Потому что именно вы являетесь источником опасности, угрозой деятельности любого механизма. И поэтому специально для вас, людей, созданы специальные пешеходные переходы, по которым вы можете идти, не боясь ответственности перед обществом. Переход оборудован специальными сигналами, которые воспринимаются всеми механизмами. Эти переходы выделены в их маршрутных картах, как наиболее опасные места. И механизмы, если они не поломаны… Не смейтесь, прошу вас — один случай на миллион, но и такое иногда бывает. Так вот, если механизм не поломан, он обязательно заранее затормозит, и если датчики засекут ваше присутствие на переходе, просто остановится в отдалении, ожидая, когда вы закончите переходить проезжую часть.

А если поломается? Вот опять шутки… Ну, если поломался механизм — один случай на миллион, и он доедет до вас, то — порошок. Что? Поломка нано-ботов? Всех миллиардов сразу? Одновременно? Вероятность такого исхода вы можете посчитать сами.

А пока вы считаете такую вероятность, я вам ещё и ещё раз напомню.

Человек на дороге, человек на улице — самое опасное, что может быть для животных, для растительного мира и для механизмов любого рода. Поэтому вся ответственность за нанесённые повреждения всегда лежит на человеке. То есть, в данном случае — на вас.

За исключением, конечно, тех случаев, когда он строго соблюдает Правила дорожного движения, о которых я вам рассказываю, и переходит проезжую часть только по пешеходным переходам.

После обеда они долго гуляли. Маркс шел рядом с хозяином и все пытался понять, наелся он или нет? С одной стороны, количества съеденного хватало. Больше съесть было просто невозможно. И вкус был отменный. Умеют ведь у барона готовить! Но — одна трава! Овощи в салате, овощи жареные и пареные, зелень, на сладкое фрукты и ягоды, опять же салаты — фруктовые. Проходит всего полчаса, и желудок опять начинает требовать свое. Как же они тут живут? Привычка, что ли? Хотя, есть же вегетарианцы… Так они что, все — веганы?

Барон шел, с гордостью показывая свое хозяйство.

Замок у него был самый настоящий, как на Земле в средние века. Не кирпичный, а из валунов, скрепленных где туго забитой в щели глиной, а где и железными скобами толщиной в два пальца.

«Такую преграду даже бетонобойным снарядом не взять», — некстати подумал Маркс.

Действительно, некстати. Что он вообще знает о бетонобойных снарядах, кроме того, что о них говорили на экскурсии в музее?

— Барон, вы позволите задать один вопрос? — вдруг спросил он, тут же мысленно ругая себя — ну, как можно прерывать хозяина дома?

Однако барон ничуть не огорчился, а тут же с улыбкой повернулся к нему:

— Конечно, мой друг, спрашивайте! Ведь для того вы и живете у меня, чтобы врасти в наш быт, понять наш народ, его традиции, его культуру…

— Скажите, барон… А зачем вам такие крепкие стены? Ведь у вас нет войн?

— Бабушка, бабушка, а зачем тебе такие длинные зубы? — рассмеялся барон. — Эту книжку у нас читают в школах, дружище Маркс, так что не удивляйтесь. А стены… Ну, как же нам без стен. Что же я за барон, если без стен. Без стен я просто невесть что, а не барон. И семья моя тогда не баронская, а невесть чья семья… Ну, как бы вам это объяснить попроще… Понимаете, баронство — это ведь не только титул, как у вас, на Земле. Баронство — это много веков выживания во враждебном окружении. Это гены, наконец. Это ДНК. Это передающиеся в роду наши родовые признаки. И ничего этого — если нет стен. Тут, внутри стен, мое настоящее баронство. А там, за стенами, мой народ, но они не члены баронства. Они — селяне и горожане…

— Кажется, понимаю, — кивнул Маркс.

Ему показалось, что барон объяснил все логично. Действительно, в отличие от Земли и ее истории, тут аристократия хранила свои корни в глубокой древности, вела родословную от легендарных первых правителей и их сподвижников. И уж никогда не было в их истории такого, чтобы кто-то получил баронство за боевые заслуги или просто по выслуге лет. И замок этот, практически неприступный, был, выходит, чем-то наподобие мундира генерала с хорошо различимым количеством звезд на погонах. Едешь по дороге, глянешь, и ясно — баронство. Наверное, так.

— А? — Маркс оторвался от своих размышлений. — Простите, барон… Я отвлекся, обдумывая вашу мысль о преемственности…

— А-а-а! То-то я смотрю, наш гость задумался! И правда, преемственность — главная опора нашего строя. Это вы, дружище Маркс хорошо сразу выцепили самое главное звено. Видно специалиста. Если все ваши тоже поймут — быть вам нашими хорошими гостями, друзьями, союзниками, а дальше, кто знает, кто знает… Родней, а? — подмигнул барон, легким кивком головы показывая не резвящихся у пруда девочек в купальных костюмах. — Внучки мои. Люблю их очень.

Он внезапно стал серьезным:

— Но вы же понимаете, я сказал это в шутку, потому что слиться с нами стоит многого. И главное — личной заинтересованности в этом и понимания наших традиций и наших основ. Вы понимаете? Так ведь?

— Да-да, — растерянно поддакнул Маркс.

На самом деле он ничего не понял. Единственное, что он понимал, это его желудок, который опять требовал еды, и его кишки, которые болезненно сокращались, намекая, что надо срочно искать имеющиеся в замке в большом количестве специальные маленькие домики.

— Я рад, что вы понимаете! — барон просто лучился улыбкой.

От него и правда, как будто какое-то сияние исходило.

— Я еще когда говорил нашим, что вы — поймете. Сразу поймете и примете. Я был прав. Да. А раз так, то я имею честь официально пригласить вас на церемониальный ночной ужин. Ровно через два часа. Прошу подготовиться и прошу вас, очень прошу, наденьте ваш парадный мундир и все ордена. Сегодня вы будете первым. Но я надеюсь, что за вами последует Земля!

Он торжественно в полупоклоне пожал руку Марксу и удалился, твердо ставя ноги, как будто шел по плацу перед армией своих предков и потомков. Гордо шел. Прямо.