JK Светлая - Змееносец. Истинная кровь

Но, видимо, день в самом деле не задался. Стоило ей переступить порог кухни, как она обнаружила в ней… брата Паулюса.

— Пресвятая Дева Мария! — воскликнула Барбара и перекрестилась.

— Барбара! — живо отозвался Паулюс, вскочив со скамьи, подскочил к ней и крепко обнял кухарку. Он уже успел изрядно приложиться к медовому напитку, который обнаружил в кувшине, и теперь был несказанно рад встретить живую душу в словно вымершем замке. — Что-то у нас так тихо сегодня. Ну, рассказывай, что здесь произошло, пока меня не было, — он весело подмигнул старухе.

— Святые угодники, брат Паулюс, что на тебе за срамные одежды? — в ужасе шарахнулась она от него.

— Аааа… это, — протянул Поль глянув на себя. — Ну, как бы тебе объяснить… Да не обращай внимания, — он махнул рукой и снова потянулся к кувшину.

— Эй, эй, эй! — запричитала Барбара. — Ты чего это делаешь? Совсем одичал? Даже трогать не вздумай, это на королевский стол.

Она выхватила кувшин у него из рук, отставила в сторону и наполнила его чашу из бочонка.

— Держи вот… Остатки шабли со вчерашнего пира. Ты лучше скажи, странник, куда пропал, когда был так нужен? Король Мишель чуть с ума не сошел, разыскивая, кто бы провел венчание!

— Что это ты злая сегодня такая? Обидел кто?

Он с удовольствием сделал большой глоток вина. Какое замечательно вино! Не то что всякая дрянь в образцовом Париже 2015 года.

— Жаль, что я все же пропустил свадьбу. Эх, как бы я погулял, — Паулюс задумчиво почесал затылок. — А я… немного путешествовал. В далеких странах. Там вот так одеваются. Потом переоденусь.

Барбара еще раз окинула взглядом непотребную одежду брата Паулюса — рваные джинсы и обтягивающий его мощный торс реглан яркого синего цвета с желтыми улыбающимся черепом на груди.

— Не иначе бесы в тех странах живут, — заявила она, плюнула и перекрестилась. — Хотя и в нашего короля они, похоже, вселились. Женился-то на полоумной! Так она хоть тихая. Подумаешь, временами говорит странно, вроде как не по-нашему. Но ведь король-то подле нее на людей кидаться стал! А сегодня так и вовсе — я ему письмо от Ее Светлости принесла, а он меня прогнал. И едва не пригрозил и вовсе из замка выгнать! Ох, наварю я ему овса на завтрак, будет знать! Королева говорит — полезно! Совсем горе королевству!

Паулюс громко расхохотался.

— Нет, Барбара, бесы там не живут. Хотя овес едят. Не знаю, полезно ли, но вкусно, — неожиданно затих и вздохнул, вспомнив про Лиз. И так грустно ему стало. За каким дьяволом он искал этот проклятый виноградник! — А с чего это ты вдруг курьером стала?

Барбара с ужасом взглянула на Паулюса. Тот тряхнул головой и поправился:

— Ну, посыльным. Письма королю носишь…

Барбара выдохнула, взяла из рук брата Паулюса чашу и сделала несколько жадных глотков.

— Да, видать, больше некому! Пажей распугали всех. Герольды чуть ли не под тронами прячутся. Ходят все на цыпочках. Королева, чуть что, так в слезы. Наследника они ждут!

Глаза бывшего святого брата округлились.

— Наследника, говоришь? — усмехнулся он. — Какая нудятина!

— Бог с тобой, святой брат, что ты такое говоришь? — в ужасе воскликнула старая Барбара. — Совсем умом повредился? Одежды срамные, речи нездешние!

Она бросилась к кувшину с медом, который только-только отняла у него. Налила в чашу и подала Паулюсу.

— Вот, лечись. А то придет месье Андреас, а у него лечение похуже будет. Королева сказала, что и на «поушешный выстрел» его к себе не подпустит, когда придет пора разродиться. Брат Паулюс, а ты знаешь, что такое поушешный выстрел?

— Нет, Барбара, не знаю, — задумчиво сказал Поль. «Может, и впрямь королева не в себе…», — подумал он и вслух продолжил: — Я пока еще немного знаю. За мед спасибо, вкусный он у тебя! Лакомство божественное, Ignosce mihi, Domine! Так ты говоришь, нашелся тот, кто венчание провел. И что же? Его в моей комнате поселили?

— Брату Ницетасу комната твоя не понравилась. Говорил, что слишком тесная да темная. Так что никто там не жил. И вещи так там и лежат — как раз пойдешь, облачишься в одежду, сообразную сану. Единственное, брат Ницетас на венчание короля и королевы одолжил твою праздничную сутану, дескать, она наряднее, чем та, что он привез из обители. И, сдается мне, так и не вернул.

— Жаль. Хорошая была сутана. Ну, пойду я. Переодеться надо. Права ты.

И Паулюс с кислой миной побрел из кухни, где оставались любезные его сердцу шабли и мед. Однако не успел он дойти до порога, как столкнулся с пышнотелой женщиной, держащей на руках младенца. Младенцу было около полугода. И, едва завидев Паулюса, он сжал свои крохотные кулачки, закряхтел и стукнул женщину по лбу.

— Ваша Светлость, что ж вы балуетесь? — взвизгнула она и жалобно посмотрела на Барбару.

— Забавляется юный маркиз, — с улыбкой сказала кухарка.

Паулюс подпрыгнул. И, кажется, даже протрезвел. Немного.

— Какой еще… юный маркиз? — недоуменно спросил он у женщин.

— Ты, что же, брат Паулюс, не знал даже, что у трубадура, который маркизом де Конфьяном оказался, сын есть? — изумленно спросила Барбара. — Что ж это за такие дальние страны, что туда вести из Трезмона не доходят? Про свадьбу не знал, про наследника Его Светлости — тоже. А ведь вы ж, помнится, с мессиром Сержем приятелями были, столько выпили вместе!

Святой брат издал странный звук, явно означавший, что ничего из перечисленного кухаркой он не знал, а Серж еще обязательно ему ответит, почему держал его, своего друга, в неведении относительно сына. Паулюс с любопытством взглянул на ребенка.

— А ведь похож-то как!

— Еще б не похож, — мечтательно проговорила кормилица. — Сразу видать породу!

Породистый младенец недоверчиво окинул взглядом молодую женщину и, что есть духу, завопил.

— Ваша Светлость, Ваша Светлость! Что же вы? — запричитала та. — Мать с утра не в духе, он и плачет. Чувствует, бедняжечка.

— А как по мне, так он попросту голодный, — жизнерадостно заявила Барбара. — А мамаша его — сущая ведьма! Клянусь памятью своей кузины Никталь — тоже с бесами водилась, покуда они ее к себе не прибрали. Старая дура жила в лесу, пошла травы собирать на болото. Там и пропала, больше ее не видели.

— Совсем нехорошо в Трезмонском королевстве, — пробубнил себе под нос Паулюс и осенил себя крестным знамением. Он не рискнул спрашивать подробностей ни про ведьму, ни про то, почему юный маркиз находится здесь, а не в Конфьяне.

— Пойду я, Барбара. Пойду, — почесав затылок, сказал Паулюс. — Мне письмо надо написать одному полудурку.

Только бы вино, как и вещи, по-прежнему, было в сундуке. И уж он напишет!

— Ступай, брат Паулюс! — с улыбкой заявила Барбара. — Заглядывай по старой памяти!

И, глядя ему вслед, добавила: