JK Светлая - Змееносец. Истинная кровь

У подножия был лишь заснеженный пустырь с огромным камнем, установленным в память о сожженных. Петрунель смотрел туда и будто бы что-то видел. А потом тихо сказал, обращаясь к Мишелю:

— Это было в 1244 году. И есть вероятность, что вы, дорогой брат, сможете еще застать это время. Дай вам Бог долгой жизни. Потому что на это стоит посмотреть.

Задумчиво слушая Петрунеля, Мишель с ужасом представлял произошедшее. И как скоро все это случится. И как близко случившееся от его Трезмона. И как он может что-то изменить. Если может.

— Начинает смеркаться, — наконец сказал он мэтру. — Возможно, камень скоро явит себя.

— То есть представление вам поднадоело? — усмехнулся Петрунель. Щелкнул пальцами, и туристическая группа развеялась, будто ее и не было. Остались только следы на снегу.

— Куда вы их дели? — тихо спросила Мари.

— Они в аэропортах своих городов. Рейсы отменили из-за нелетной погоды. Их здесь и не было.

24 декабря 1186 года, Трезмонский замок

Нет, не были обитатели замка короля Трезмонского приветливы с братом Ницетасом. А едва прознали, что собрался он увезти брата Паулюса в святую обитель, так и вовсе ополчились против него. Кухарка отказалась подавать ему на обед телятину, выдав лишь тарелку похлебки, довольно пресной на вкус, какой кормят только слуг. И совсем постной. А молодой организм брата Ницетаса просил еды пусть простой, но сытной.

Вина старая Барбара не дала ему вовсе.

«Завтра праздник, завтра и получишь свое вино, как только брат Паулюс проведет рождественскую службу!» — объявила она во всеуслышание. И возражать возможным не представилось. Все эти люди скорее пропустят службу, чем придут не к любимому своему святому брату.

Шарль-мясник отказался помочь с заготовками солонины для аббатства. Это стало страшным ударом для брата Ницетаса. Ведь он так рассчитывал договориться с Шарлем об этом и уже растрепал в Вайссенкройце, что непременно найдет со старым мясником общий язык.

Конюший не согласился выполнить поручение подготовить клячу для брата Паулюса, которую выпрашивал брат Ницетас, чтобы забрать того с собой.

«Будете вы гореть с ним в аду!» — огрызнулся бедный монах и поплелся на кухню.

Причина же всех его бед, святой брат Паулюс сидел там в одиночестве, пил вино из глубокой чаши и глядел на него в упор.

Растерялся бы брат Ницетас от такого взгляда, если бы не был уверен в том, что истинный Бог — с ним. Потому, достойно выдержав взгляд брата Паулюса, прошел он в кухню и сел напротив.

— Это все только во благо твоей бессмертной души, Паулюс Бабенбергский! — объявил брат Ницетас, с тоской глядя на кувшин с вином.

— С чего ты это вдруг так озаботился моей бессмертной душой? — хмуро спросил его Паулюс. — Славы земной ищешь? Мечтаешь попасть в тесную компанию святых?

Он отхлебнул вина из чаши и, заметив тоскливый взгляд собрата, добавил:

— Знатное вино! Получше, чем у брата Ансельма, ей богу!

Брат Ницетас шумно сглотнул подступившую слюну и бросился в бой, самый праведный бой, какой можно себе представить — бой за душу заблудшего монаха.

— Что ж, я не враг тебе, брат Паулюс! Вовсе не враг! Но столь долго живя в отдалении от святой обители, ты позабыл, кто ты и где твое место. А место твое, добрый мой брат, это вера в Господа Бога нашего. Я всего лишь должен напомнить тебе об этом. Не стану спорить, — замахал он руками, — привидение твое очень красивое. И всякого введет во искушение. Тем скорее ты должен отбыть в обитель, чтобы не успел грех корни пустить в твоей душе! Только о том и прошу тебя!

Паулюс ничего не ответил на душеспасительную речь Ницетаса. Он лишь сделал еще один глоток из чаши, по-прежнему не отводя взгляда от разглагольствующего монаха.

— Пробовал ли ты для усмирения плоти носить вериги, брат Паулюс? — предпринял новую попытку брат Ницетас.

Паулюс вздохнул, допил вино и встал из-за стола. Лиз права, у них проблемы. Дыру они так и не нашли. Этот полоумный, похоже, решил взяться за его бессмертную душу всерьез. В одиночку им не справиться. А еще есть юный маркиз, который не дает ни минуты покоя и возможности всерьез подумать.

В размышлениях о суровых испытаниях, уготованным им судьбой, Паулюс двинулся из кухни. Но в самых дверях он столкнулся с почтенной Барбарой, пребывавшей в самом романтичном настроении в преддверии собственной свадьбы.

— Ах, вот вы где, бездельники! — пробасила невеста. — Ступайте кто-нибудь к кормилице Его Светлости! Второй день Генриетта молит об исповеди. Не иначе совсем плоха бедняжка! Брат Ницетас! Что ж ты сидишь! Там душа непрощенная чуть ли не отлетает!

Брат Ницетас подскочил на ноги и, подобрав скапулярий, бросился вон из кухни, крикнув напоследок:

— Господь милосердный, благодарю за то, что не оставляешь меня без дела моего!

— Чисто юродивый! — бросила ему вслед старая Барбара.

— И впрямь чудной, — подтвердил Паулюс и улыбнулся кухарке: — Только мне от этого чудного, похоже, беды одни на голову будут. А ты ведь предупреждала…

— Лиз твоя все мне рассказала, — доверительно шепнула кухарка.

Разговор между ней и Лиз состоялся в тот момент, когда кухарка зашла проведать Его Светлость и нашла привидение, которое, как догадывалась Барбара, никакое не привидение, ревущей в унисон с юным маркизом.

Не выдержало размягченное личным счастьем большое и доброе сердце старой Барбары, и сказала она привидению:

«Что ж ты, девонька?»

А девонька шмыгнула носом и проревела:

«Как же я буду без него, Барбара?»

И поведала ей историю о том, как встретились они в дальних странах, да так и не смогли уже расстаться.

— Любишь ее? — спросила она брата Паулюса.

Паулюс от удивления открыл рот и потерял дар речи. На время. А собравшись с мыслями, заикаясь, пробормотал:

— Лю… люблю!

Барбара только кивнула, будто и не ожидала иного ответа:

— Не даст он вам, ирод, жизни! Бежать вам надо!

— Куда только? — все-таки загоревшись идеей, живо спросил Паулюс. — Коней можно и на конюшне одолжить, да вот… обстоятельство тут есть одно…

Лиз говорила, что «портал» обязательно где-то в кухне. Если они сейчас убегут, то могут уже никогда не вернуться в образцовый Париж. А Паулюс теперь был совершенно уверен, что им необходимо вернуться. Лиз здесь грозили ужасные опасности.

— Я должен посоветоваться с Лиз.

— Ах, молодость, молодость, — довольная, проворчала Барбара. — Посоветуешься, когда окажешься подальше отсюда! Кузина Никталь перед тем, как исчезнуть в болотах, передала мне несколько рецептов своих зелий. Подпоим брата Ницетаса, подсунем ему нашу Полин — он ей очень уж понравился. А он ведь тоже молод и горяч, хоть и хочет прослыть святошей. Коней вам Филипп выдаст самых лучших. Его Величество, конечно, рассердится, но, когда узнает, по какому делу, так возражать не станет. Переночуете на постоялом дворе «Ржавая подкова» — Шарль сопроводит вас туда под видом купцов, он доставляет туда солонину, и вас доставит, а после убежите куда подальше. Да хоть в Париж!