Владимир Михальчук - Алексей Поркин, гроза Империи (краткий справочник по 101-му штампу в фантастике)

— Ирэн, ты, что, сдурела? — я бросился к танку.

Меня остановила длинная очередь из разрывных пуль, вспенивших гравий перед моими ногами.

— А я спала с чудовищем, которое уважают неуничтожимые монстры! — еще одна очередь, сопровождаемая рыданиями.

Сердце у меня упало в пятки, неужели конец любви?

— Я никогда не пущу тебя в кабину! Слышишь, никогда! — «Липест» открыл свой люк и оттуда появилась улыбающаяся Ирэн. В руках она держала брандсбойд из контрастного душа — в меня ударила струя горячей воды. — Пока ты не отмоешь эту гадость!

Спустя полчаса, мой бронекостюм висел на орудийной башне, а мы, уютно устроившись в походной постели, пили чай.

— Я бы еще раз это сделала, котенок, — смеялась любимая, — чтобы увидеть то выражение твоего лица. Его не было совсем!

— Дура! — разозлился я, начиная сдирать с нее белье.

Любовь окончилась очень неожиданно. Я лежал под одеялом и смотрел в экран на движущиеся шапки гор.

— Милый, — позвала Ирэн и, когда я повернул голову, ударила по ней кислотником. Хвала Всевышнему, не активированным.

Мы смотрели на обломки меча. Я смотрел очень круглыми зенками, она — задумчиво. Голова даже не болела!

— Знаешь, сказала Ирэн, этот невинный эксперимент показал, что Машенька дала тебе оч-чень ценный подарок. Части тела, на которые попала жидкость и куда просочилась соль, теперь стали неуязвимыми, разве что ударить тебя огромным батончиком «Мурса», или «Снукирса» [54] А вы что думали? Корпорация «Настоле» — вечна, она одна из самых старых юдских коммерческих структур. Ее девиз — затопим врага сладостями . Но это еще не все, посмотри в зеркало! Вот это — плохо!

Я мельком зыркнул в пустой монитор. Вроде, ничего необычного не наблюдалось.

— Ты на десять лет стал моложе! Ты выглядишь моложе меня! — почти, что обиженно крикнула любимая.

— Здесь-то плохого мало, — ответил я. — Накрасишься, сразу сравнимся. Получается, что мы теперь почти однолетки, мне теперь — двадцать шесть.

— Да, — согласилась Ирэн. — Почему я не была рядом с тобой? Ах да, я бы теперь была пятнадцатилетней дурехой… Эй, ты куда?

Я со спущенными штанами, спотыкаясь, выбежал наружу, набрал полные горсти камешков и начал натирать…

— Сомневаюсь, что это поможет. Они уже выдохлись. Котик, возвращайся, мне тебя и так в кровати хватает, даже с лишком!

Мы обнимались и тешились редкими минутами покоя.

— Может, надо было туда спуститься и взять те артефакты? — размышляла девушка.

Я твердо, даже не задумываясь, покачал головой. Кто знает, нас там могло ждать кое-что похуже добродетельной девочки-змеи [55] И хорошо, что не полезли! Их там ждали другие биороботы — отряд пламенных медведей. Убить создания Древности можно было только ежевичным вареньем, которое в армейских припасах, особенно в танках, отродясь не водилось. Да и автор уже устал долбить клавиатуру .

— Мне теперь все можно, можно все на свете! — напевал новоявленный наместник Империи.

Весь Галлор, со всеми своими системами скоро будет глотать пылинки из-под его ног. Города падут в огне, ему на пробу будут приводить самых прекрасных женихов со всей планеты, а он вовсю будет пользоваться правом первой ночи. Сильные наложники никогда не устанут массировать ему затекшие от командирских будней, усталые, плечи. Океаны денег, рудники с золотоносными жилами, торговля рабами, плантации шрэкота [56] Самый сильный наркотик в Галактике, который могут выдержать люди. Из его экстракта изготавливают также средство для чистки унитазов. .

Он уже неделю ждал на транспорт из столицы и вот, на восьмой день, пылающая точка в ночном небе превратилась в крейсер. Корабль завис над пустыней, включив экраны невидимости, замерцал и исчез.

Но, Штрын увидел все, чего хотел. Это побудило его к запланированным действиям. Вокруг своего бархана он разложил двенадцать больших куч дерева и мусора, словом, всего, что можно было достать на разгромленном после боя поле и которые бы загорелось. Как древние друиды исполняли свои обряды, так Браубургманн начал священнодействие. Он полил каждую гору из украденной в одном лагере кочевников канистры. Едкий запах бензина вспенился и ушел в песок. С разогретым до накала плазменником, генералус пробежал все одиннадцать дистанций между кострами, полил еще в два направления и остановился в центре условного круга. С высоты птичьего полета стали видны большие часы, вместо цифр на которых мерцали огоньки, а часовые стрелки указывали на пять часов.

Крейсер сбросил визуальную и радарную защиту и начал бесшумно спускаться.

В республиканском лагере, который находился всего за несколько километров отсюда, поднялся вой сирены. Корабль заметили, сейчас по нему целился десяток планетарных систем ПВО. Но капитан крейсера был далеко не дурак, он заходил на посадку, укрываясь за теперь уже республиканским космическим транспортом. Командующие базой тоже не спешили разыгрывать козырную карту — они отправили несколько отрядов тяжело вооруженных солдат к месту предполагаемой высадки врагов. Республиканцы ждали нового удара со стороны имперских прихвостней.

Браубургманн оттолкнулся от нагретого песка и понесся через дюны. Ему предстояло пробежать более трех километров.

Республиканцы не нашли невидимого врага и возвратились в лагерь ни с чем. Юдистам с крейсера повезло побольше — они подобрали генералуса и смылись в недосягаемости планетарной защиты.

— Майорус Хрансбург к вашим приказаниям готов! — начал длиннющий список офицерского состава команды космического корабля.

Поужинав и хорошенько отмывшись, генералус отправился спать. Сперва, кончено выбрав наиболее смазливого члена экипаж. Он обнимал теплое податливое тело и таял в сновидениях. Ему виделись бриллиантовые горы и реки крови, пущенной врагам. Странный сон вонзился между наслаждениями.

Браубургманн стоял на блестящей поверхности неведомой планеты. Очень близкие незнакомые созвездия ослепляли слезящиеся глаза. Ветер выл между белых насыпей странных овальных камней. За его спиной стояли двое юдистов с красными, от множества выстрелов, дулами плазменников, его рука также сжимала оружие.

Сбоку падал Збандельберг, рассеченный живот которого открывался наружу огромной, как пасть акулы, щелью. Майор Поркин опускал кислотный меч, возле него лежала профессорша, залитая кровью, ее тело обнимал какой-то плачущий мальчик. Мертва, подумал генералус.

— Теперь, когда мы освободились, можешь освободить его, — приказал Древний, парящий неподалеку, указывая на Поркина. — От жизни…

Полковникус поднял бластер и выстрелил в майора. Дважды, в грудь и голову. Тот упал.