Виктор Емский - Шмордонские игры [СИ]

Базу окружал гигантский рой малых кораблей. Их были тысячи, и они окутывали Дыру плотным облаком. Все боевые звездолеты двух шмордонских эскадр в одночасье оказались запертыми в полной блокаде.

— Сколько их? — хрипло поинтересовался контр-адмирал Бамбукер, с натугой ворочая языком после бурной ночи.

— До буржуйской матери, — ответил адмирал Надолб, протирая глаза.

— А если точнее? — не понял Бамбукер.

— Если точнее — до дедушки буржуйской матери, — пояснил Надолб.

— А-а-а, — протянул Бамбукер. — И что теперь делать?

— Увеличить рабочий день этим Вшкафам до двенадцати часов и сократить им обеденный перерыв до получаса.

— Думаешь, это нам поможет? — тупо поинтересовался Бамбукер.

— Нет, конечно, — ответил адмирал. — Зато доставит моральное удовлетворение…

Лорд Надолб, сидя в своем кабинете, размышлял о ситуации, в которой он оказался вместе с частью Звездного Флота. Ситуация эта не внушала никаких надежд.

Две шмордонские эскадры находились в полной блокаде на орбите Дыры и потому лишились оперативного простора. Флот кукарелльцев был чудовищным. Такого количества мелких судов адмирал не видел никогда в жизни. Понятно, что ранее они не представляли никакой угрозы для любого боевого корабля. Но сейчас, объединенные чьей-то волей в одно целое, эти маленькие лоханки превратились в конкретное оружие, нацеленное на две эскадры имперского Звездного Флота.

Руководители революционеров прекрасно понимали, что в случае открытого боевого столкновения судьба может склониться на любую сторону, так как шмордонские корабли представляли собой достаточно грозную силу. Потому они предпочли ограничиться осадными действиями.

По этому поводу несколько дней назад состоялся разговор между лордом Надолбом и зампополитом Рылом Втазом. Общались они по рации, благо расстояние это позволяло.

— Эй! Адмирал! — позвал Рылом Втаз.

— На связи, — коротко ответил лорд Надолб.

— Сдаться не желаешь?

— Пошел ты к буржуйской матери! — ответил Надолб.

— Ха-ха! Я слышу, ты ругаться научился? — хохотнул зампополит.

— И без тебя умел, — сказал адмирал.

— Ладно-ладно… Положение ваше безвыходно. Пока с голода не сдохли, сдавайтесь!

— Шмордонские базы обеспечены продовольствием и боеприпасами на несколько лет вперед, — сообщил Надолб. — Мы умеем воевать в осаде и в наступлении, чему ты был недавно свидетелем. Потому предлагаю тебе убраться отсюда к прадедушке буржуйской матери и вернуть нам контр-адмирала Гундоса с офицерами; а также крейсер, который в твоих скотских руках наверняка уже превратился в помойное ведро.

— Но-но! Полегче! Крейсер, кстати, — хороший. Ни в какое сравнение не идет с тарахтунскими консервными банками. А по поводу положения могу сообщить следующее: вам полный и бесповоротный амбец! По данным нашей разведки — ваш новый малолетний император собрался воевать с Джаппурией! Он такой же мазохист, как и его предшественники! Да что об этом говорить? Гнилая империалистическая кровь… Весь Звездный Флот уже выдвинулся к границам Джаппурии. Джем Баламут опять вставит вашему императору что надо и куда попало! Вот человек, а! Издалека чувствуется, что он — истинный шавелла, то есть — борец с галактическим буржуйством!.. Но дело не в этом. А дело в том, что про вас забыли! Сейчас Джаппурия опять одержит победу, ваш император как-нибудь взорвется (утонет, повесится, да хоть колесуется — не суть важно), а вы все это время будете торчать в осаде. Сдавайся! У меня есть хороший коньяк. Не желаешь?

— Да пошел ты к своему командору Бею в бубен! — вскричал Надолб и перестал общаться с этим хамом.

Адмирал в свое время отправил в Шмору радиограмму о бедственном положении, в котором оказалась часть флота под его командованием, но ответа пока не было. Поэтому Надолб чувствовал себя не очень уверенно. Тем более, что коньяк, изъятый у мадам Блямсы (а конфисковано было более двух ящиков) уже заканчивался. Помидоровки, правда, хватало, но адмирал боялся ее пить, справедливо полагая, что под воздействием этой гадости он способен на всякие необдуманные подвиги, которые могут привести неизвестно к чему.

Размышления лорда прервал дон Салабон, который вошел в кабинет с папкой документов.

— Что-то новенькое? — оживился адмирал.

— Старенькое, — ответил Салабон. — Я с директивой по поводу присяги. Главный Министр барон Филер еще на прошлой неделе приказал привести к присяге Шмору Четырнадцатому личный состав вверенного вам боевого соединения. Сейчас все равно делать нечего, а корабли под рукой. Не следует ли вам, господин адмирал, организовать это мероприятие?

Надолб, печально улыбнувшись, сказал:

— Присаживайтесь, дон Салабон.

Адъютант уселся в одно из кресел.

Надолб, внимательно взглянув в лицо молодому офицеру, принялся говорить медленно и проникновенно:

— Вы дворянин, как и я. И не имеет значения, что я лорд, а вы — простой дон. Все мы связаны клятвой, которая называется присягой.

Адмирал тяжело вздохнул и продолжил:

— Кому прикажете присягать? Несовершеннолетнему пацану, у которого ветер в голове свищет? Или, может быть, барону Филеру? Не торопитесь жить, Салабон! Присяга — не обещание жениться, которое можно дать, а можно взять обратно… Присяга — ваша жизнь без остатка, врученная в чьи-то руки. Если вы думаете не так, как я — что ж, это дело вашей совести. А я человек старой закалки и присягами не разбрасываюсь. Послушайтесь моего совета — не спешите.

Дон Салабон, замерев в кресле, с восхищением смотрел на адмирала, который встал и принялся мерить шагами кабинет.

— Мы все присягали Шмору Тринадцатому, — говорил адмирал. — Где он? Сообщения о его смерти не было. Узурпатор? Беса лысого! Кто это сказал? Филер? Да дело не в этом… Присяга действует до смерти. Если твоя жизнь зависит от стрелки метронома, которая болтается то вправо, то влево — лучше не жить вообще! Я не неволю вас, Салабон. Хотите — присягайте хоть Рылом Втазу. Или Носом Вшкафу, который бегает с тачкой мимо борделя мадам Блямсы. Дело ваше. А я своих принципов менять не стану.

Дон Салабон, выскочив из кресла, щелкнул каблуками и заявил:

— Я с вами, господин адмирал!

Лорд Надолб, с улыбкой посмотрев на Салабона, сказал:

— Вы сделали правильный выбор. Можете идти.

Салабон отдал честь и пошел к выходу. Уже возле двери его настиг вопрос адмирала:

— Скажите честно, Салабон, в мою бытность комендантом общежития вы принимали участие в разукрашивании двери под лестницей?

Дон, замерев на месте, развернулся лицом к адмиралу, потупил глаза в пол и, краснея ушами, ответил:

— Так точно, господин адмирал. Прошу считать это следствием дурости, свойственной многим молодым офицерам.