Виктор Емский - Шмордонские игры [СИ]

Адмиралы, кипя негодованием, в сопровождении дона Салабона направились к зданию штаба, которое по какой-то счастливой случайности совсем не пострадало от штурма.

Через несколько минут они удобно расположились в креслах, стоявших в кабинете Надолба. Крепкий сержант ввел двух человек, одетых в оранжевую робу. Руки их были связаны сзади веревками. Лорд Надолб минут пять разглядывал обоих, но сесть им на стулья так и не предложил.

Первый человек своим внешним видом напоминал гориллу, сбежавшую из зоопарка и пытавшуюся пробраться к себе на родину в джунгли, используя для этого оранжевую форму предварительно убитого ассенизатора. Второй разительно от него отличался. Был он молод, высоколоб и смотрел на адмиралов живыми умными глазами.

— Ну и кто из вас Носом Вшкаф? — поинтересовался Надолб строгим голосом.

— Я, — ответил молодой.

— А ты кто? — спросил адмирал у гориллы.

— Шка́фом Внос, — представилась та.

— Вы что, родственники? — удивился Надолб.

— Даже не однофамильцы, — ответил молодой.

— Надо же! — изумлению адмирала не было предела. — Что Носом Вшкаф, что Шкафом Внос — какая разница?

— Последнее действие гораздо больнее, — высказал свое мнение Бамбукер. — Шкаф, как правило, кто-то всегда держит за ножки и от этого сила удара только увеличивается. Помню как-то по молодости в борделе «Два пистона» я получил шкафом по спине. До сих пор не могу позабыть ощущения небывалой легкости тела, когда мне довелось лететь от такого удара прямо в открытое по случаю летней жары окно…

— Это к делу не относится, — перебил его Надолб. — Итак, кто вы такие и что вам надо?

Отвечать принялся молодой, назвавший себя Носом Вшкафом.

— Мы — новая сила, несущая свободу вселенной. Нами движет идея коммунализма, перед которой не существует преград.

— Ты говоришь достаточно складно, — заметил адмирал. — Неужели среди шавелл есть образованные люди?

— Есть, — кивнул головой Носом Вшкаф. — Я — бывший студент. Мне пришлось взять кредит для оплаты обучения, но проценты были столь грабительскими, что доучиться не удалось.

— Понятно, — сказал лорд Надолб. — И что же такое этот ваш коммунализм?

— Коммунализм — великая идеология, основанная на свободе, равенстве и братстве. То есть: все люди от природы свободны, равны между собой и испытывают братскую любовь друг к другу.

— Если это так, то зачем вы захватили Тарахтун и теперь воюете с нами? Почему не испытываете братской любви к нам, шмордонцам?

— Потому что тарахтунцы — буржуи, а вы — империалисты. И те и другие — не люди!

— А кто? — Надолб пока ничего не понимал в рассуждениях Носом Вшкафа.

— Вы — тупиковая ветвь гуманоидов, деградировавшая в моральном плане, — глаза Носом Вшкафа загорелись революционным огнем. — Вы по собственному желанию погрузились в денежную пучину, и попали в объятия золотого бабоса; а это — последняя стадия духовного разложения!

— А выбивать зубы старухам и насиловать их — не разложение? Это такой способ проявления братской любви?

— О чем это вы? — с недоумением поинтересовался молодой оратор.

— О мадам Блямсе, — просветил его Бамбукер.

— Она тоже не человек, — сообщил Носом Вшкаф. — Шлюхи меняют свои тела на деньги. Значит — вашего поля ягоды. Свобода, равенство и братство — слишком высокие и чистые понятия, чтобы применять их к каким-то проституткам.

— Каковы ваши цели? — спросил адмирал.

— Мы поработим всех буржуев и империалистов во вселенной!

— Что потом?

— Ну, это еще не скоро будет. Борьба предстоит долгая.

— Предположим, борьба закончилась. А дальше?

— Дальше буржуи будут пахать, а мы, коммуналисты, станем наслаждаться.

— Шлюхами?

— И шлюхами тоже. А также трудом буржуев.

— Но буржуи не вечны. Они когда-нибудь вымрут. Что тогда?

— Мир очистится, и мы вдохнем полной грудью воздух свободы!

— А кто будет дерьмо возить?

— Оппортунисты.

— Это еще кто?

— Это те, кто устав от борьбы, начинают сомневаться в коммунализме.

— И много таких?

— Всегда найдутся. Деньги — зло. А зло постоянно находит лазейки и пытается сбить добро с истинного пути.

— Все понятно, — завершил беседу лорд Надолб. — Ох, и каша у вас в головах!

Он посмотрел на Бамбукера. Глаза контр-адмирала напоминали пробки из-под шипучего вина, готовые выстрелить из бутылок под воздействием газов. Видимо, мозг старого вояки был не в состоянии переварить ахинею, услышанную от Носом Вшкафа.

— Господин адмирал, — вмешался дон Салабон. — Я полагаю, их нужно как можно скорее расстрелять, чтобы эта зараза не разнеслась по всей базе.

— Нет, — покачал головой только что пришедший в себя Бамбукер. — Лучше посадить на колья. На радость мадам Блямсе.

— Вот видите, к чему привела ваша деградировавшая сущность! — воскликнул резко побледневший Носом Вшкаф. — Вам бы только мучить кого-нибудь!

— Если мы для вас не люди, то тогда вы для нас кто? — спросил Надолб.

— Но мы пленных не мучаем, — подал голос молчавший все это время Шкафом Внос. — Вон, ваш адмирал Гундос чем занимается в плену? Роет лопатой канализационные канавы и возит грунт тачками. Никакого мучительства! От экологически чистого труда здоровье только добавляется!

— Так, дон Салабон, — сказал лорд Надолб голосом человека, принявшего решение.

— Слушаю, господин адмирал! — выскочил из кресла адъютант.

— Я не судья. Пусть этими шавеллами занимаются компетентные органы: ну, там — суд или Министерство Имперской Безопасности на худой конец… Для начала привлеките пленных к ремонту базы. А этим двоим выдайте самые громадные тачки — какие найдете. Загрузите тачки металлоломом (можно чугунными гирями из спортзала штаба), и гоняйте этих коммуналистов туда-сюда мимо борделя мадам Блямсы. Пусть наслаждаются здоровым трудом. Да! Озаботьтесь, чтобы их рабочий день не составлял более восьми часов. И перерыв на обед им обеспечьте. Кормите их только помидорами. В них витаминов много.

— Мне нельзя с тачкой! — вскричал вдруг Носом Вшкаф. — У меня гипертония!

— А у меня грыжа! — добавил возмущенно Шкафом Внос.

— Вот как раз и вылечите свои недуги, — пояснил лорд Надолб. — Сами говорили, что от экологически чистого труда здоровье только добавляется.

Дон Салабон схватил шавелл за руки и вышвырнул их в коридор.

— Да! Салабон! — крикнул ему вдогонку адмирал. — Скажите Блямсе, пусть приготовит пару бутылок коньяка. Наверняка эта старая лошадь припрятала их на черный день.

— Есть! — донесся из коридора крик адъютанта.

На следующий день Надолб с Бамбукером, поднятые по тревоге, находясь в капитанской рубке крейсера «Слава», завороженно смотрели в боевой экран и не верили своим глазам.