Виктор Емский - Шмордонские игры [СИ]

— Странное назначение.

— Все продумано. В министерстве обороны как раз такой и нужен. Так даст клюшкой, что зубы повылетают!

— Это его умение имеет отношение к стратегии?

— Оно имеет отношение к решительности, а остальное приложится.

— И этот Дрын с клюшкой в руках сможет защитить Джаппурию? Он что, специальной боевой шайбой посбивает боевые звездолеты с орбит наших планет?

— Нет! — с пафосом сказал Морс, задрав вверх руку с вытянутым указательным пальцем. — Джаппурию спасу я! Мне поможет Шмор Тринадцатый, которого я с удовольствием выдам.

— А без этого нельзя? — спросила королева печально. — Может, лучше попросить Джема? Он-то уж точно справится.

— Хватит делать из него героя! — скривился Морс. — Его победы обрастают все бо́льшими и бо́льшими проблемами! Как снежный ком… Незачем искать решение задачи черт знает где, если оно находится под рукой!

Королева вскочила на ноги и крикнула:

— Вы чудовище, Морс!

Неожиданно дверь в зал распахнулась, и на пороге возник бледный министр иностранных дел. Трясущимися от страха губами Стандарт Резиновый произнес:

— П-простите, в-ваше в-величество! Но Звездный Флот пришел в движение и устремился к Дубарю, наращивая скорость! Только что по радио передали!

— Ну, вот и пришел мой черед, — поднялся Морс из кресла. — Сейчас я спасу вас всех: — и он потер руки.

— Это еще не все, — продолжил Стандарт. — Несколько минут назад из космопорта Джяна стартовал всеми забытый джабль «Нежный бутон юности».

Глаза Беллы широко распахнулись, а Морс, уставившись на министра, потребовал:

— Только не говорите мне, что в нем находится Джем!

— Был бы рад это сделать, но диспетчер космопорта, запросивший разрешение на взлет, был послан к черту именно голосом Джема.

Поразмыслив немного, Морс сказал:

— Бог знает, что ему нужно. Главное — чтобы он не сорвал переговоры.

— И это еще не все, — печально развел руками Стандарт. — Мы не можем разыскать ни Шмора Тринадцатого, ни посла Крокозябла. Пьющие пиво на веранде дворца Хапс с Вискерсом сказали, будто час назад они с Джемом уехали купаться на пляж. С ними был еще этот жулик, как его… а — Кебаб Носатый.

— Нет!!! — взревел Морс, задирая к потолку голову в страстном душевном порыве.

— Да! — радостно вскричала Белла и захлопала в ладоши.

Морс, взяв себя в руки, сказал королеве с укором:

— Вы не любите свое королевство, ваше величество.

— Люблю, Морс, — ответила Белла, — и его спасение доверяю только тому, кто умеет это делать.

— Так может, послать за ними погоню? — спросил Стандарт, вертя головой.

— А-а-а, — протянул Морс и, неопределенно махнув рукой, покинул зал.

За час до разговора Морса с королевой, в одном из покоев Летнего Дворца лорд Крокозябл с кислой миной на лице просматривал страницы доклада медицинской комиссии. Делал он это стоя, так как задняя часть его тела, недавно принявшая участие в генетических исследованиях, на стул совсем не просилась и даже более того — совершенно последнего не желала.

Шмор с довольным видом сидел в кресле.

— Вот видишь, Зябл, — сказал он, — это все проделки мерзавца Филера.

— С одной стороны я рад, — ответил Крокозябл. — Но с другой — немного расстроен.

— Не переживай, Зябл, — с участием в голосе произнес Шмор. — Мы и так с тобой почти как братья.

Вдруг в комнату скорым шагом вошел Джем и сразу же обратился к бывшему императору:

— Господин император, только что по радио в программе «Пляжные сплетни» передали, будто шмордонский флот начал движение к центру нашей системы. Черт знает, откуда эта программа узнает новости, но она никогда не ошибается. Проверено многократно, поэтому ей можно верить… Морс обязательно выдаст вас. Мы тут с Кебабом как раз собрались немного прогуляться. Вы с нами?

Шмор, вскочив на ноги, спросил у посла:

— А ты со мной, Зябл?

На лице Крокозябла отразилась тяжкая мысленная борьба.

— Ну! — поторопил его Шмор, снисходительно улыбаясь.

— Я служу Шмордону, — проблеял посол. — Но присягал императору…

Он зачем-то оглянулся испуганно, потом вдохнул полную грудь воздуха и, напряженно вытаращив глаза, наконец решился:

— Я с тобой, Шмор!

Джем пошел к выходу и бывший император с Крокозяблом последовали за ним.

В одной из тенистых беседок перед самыми воротами они увидели Хапса, который, сидя в удобной позе за столом, большим кухонным ножом нарезал копченую суслятину.

Остановившись на несколько секунд перед беседкой, Шмор поинтересовался у Хапса:

— Не подскажете, где граф Вискерс?

— Конечно, подскажу, — ответил Хапс, облизнув пальцы. — Ушел за пивом в магазин через дорогу. Будет через десять минут.

— Батон не появлялся? — поинтересовался у Хапса Джем.

— Нет, — ответил Хапс. — Как увезли его дубарьские родственники к Хачапуру, так он и пропал.

— Мы прямо сейчас собираемся слетать на джабле кое-куда, — сообщил Джем. — Ты с нами?

— Конечно! — замотал головой Хапс. — Вот только пиво допью и суслика доем! Не пропадать же добру.

— Понятно, — кивнул головой Джем, и обратился к Шмору, — Вискерса тоже ждать не будем. Нет времени!

Шмор утвердительно кивнул головой, и они вышли за ворота дворца. За ними выскользнул лорд Крокозябл.

Через пять минут после их ухода на веранду дворца поднялись двое. Первым был Вискерс, принесший алюминиевый пятилитровый бочонок пива, а вторым — Батон, находившийся в состоянии шатания. Все его лицо было покрыто помадными отпечатками женских губ, а костюм напоминал тряпку, которой вытерли пол минимум двадцать раз подряд.

— О, наконец-то! — воскликнул Хапс. — Как здоровье?

— Лучше всех! — воскликнул Батон и упал на предложенный ему стул.

— Опять сусликов жрете? — поинтересовался он тут же.

— Хочешь? — предложил Хапс, протягивая ему копченую ножку.

— Нет, — отмахнулся от него Батон. — Лучше пива налей.

Как раз в это время к дворцу подъехал шморовоз, который исторг из себя Морса и Стандарта Резинового. Оба они прошли мимо веранды, даже не взглянув на засевших в ней людей.

— Лидеры мировой политики, — сказал Хапс, наливая пива Батону.

— Как же, — поддержал его Вискерс, подставляя под струю из бочонка свой стакан. — Эти лидеры гроша ломаного не стоят. Все их лидерство основано на работе, которую проводят окружающие их люди.

Далее Батон принялся рассказывать о том, как он провел последние дни. Делал он это целый час, потому что обрел для себя двух благодарных слушателей, которые внимали ему с широко открытыми ртами. Под конец его повествования у Хапса и Вискерса на лицах обозначился некий пластический эффект, потому что глаза их от удивления стали похожи на окуляры телескопов, а челюсти провисли вниз не хуже курса джаппурского тагрика по отношению к золотому шмордонскому бабосу.