Елена Ахметова - Паргелий [СИ]

Кажется, я нащупала самое больное место — причем у обоих братьев разом: Рино побледнел, подобрался и даже отлип от стены, на которую вальяжно опирался на протяжении всего разговора.

— И что ты сможешь сделать?

— Что ты знаешь о ритуале Внутреннего Равновесия? — спросила я вместо ответа.

— Это охренительно больно, — уверенно заявил Рино, и на сем его предположения закончились.

Я не стала спорить. В чем-то он все равно был прав.

— Я не так талантлива, как Тилла, и не обещаю тебе чудо, — призналась я, машинально обрисовав пальцем иероглиф «Храм» на пентаграмме. — Но я могу попробовать. Признайся, ты ведь тоже дорого бы дал, чтобы Его Высочество выкинул из головы Адриану!

— «Тоже»? — Рино тут же вычленил самое главное и насмешливо приподнял бровь. — Мира, тебя сожрут с особым смаком, не прибегая к помощи столовых приборов. За ближайшим званым ужином ты поймешь, насколько сильно для этого должны озвереть фрейлины.

Я раздраженно отмахнулась.

— Луаре и Ньяли нужна эта дурацкая поправка, — твердо сказала я. — А для ее принятия нужен адекватный принц, а не депрессивная размазня, сохнущая по чужой жене. Так откуда взялся второй сын Лианны?

— Зачем тебе это? — устало спросил ищейка, прекрасно понимая: если речь зашла о благе сестер, я из шкуры вон вылезу, но все равно сделаю так, как будет лучше для них. Даже если ради этого придется уложить принца на Равновесный алтарь.

— Хочу убедиться, что верно выбрала для него точку концентрации, — я пожала плечами и уселась на диванчик, подобрав под себя ноги: коротким разговор точно не получится. — Мне нужно что-то, вокруг чего я смогу уравновесить для него картину мира, создать такие условия, в которых он сможет жить, не хватаясь поминутно за горло.

Рино все еще упрямо молчал, набычившись, и я обреченно вздохнула, осознавая, что свои нездоровые домыслы все-таки придется представить на его суд.

— Я думаю, что история с отравлением Адрианы, озвученная широкой общественности, имела мало общего с реальностью. Ты принцессу недолюбливаешь, но явно не настолько, чтобы подсыпать ей яд. Это Третий пытался ее убить, так?

Ищейка дернулся, лучше любых слов подтверждая: как бы бредово ни звучало мое предположение, оно — верно.

— Вряд ли по своей воле, конечно, — продолжила я, так и не услышав ни возражений, ни согласия. — Судя по всему, когда-то он действительно был в нее влюблен, и женился совсем не по расчету… по крайней мере, не только по нему. Но потом получил очередной приказ, который непременно следовало исполнить во славу правящей семьи и Ирейи, добросовестно сделал все, как должно, — и попался. А Адриана позволила ему просто утрясти все проблемы. Свалить покушение на другого, чтобы избежать беспорядков и сохранить честь династии.

Я замолчала.

То, что Третий чувствует сейчас, — не столько любовь, сколько вина и желание ее искупить, настолько сильное, что он позволил своей бывшей жене фактически творить все, что вздумается. Развестись, выбрать себе другого мужа и стребовать с Ариэни титул для него, чтобы брак не казался мезальянсом… а чего Его Высочеству стоило пристроить никому не известного консорта к дому Джогрин, Адриану, разумеется, не волновало.

И что самое страшное — Эльданну тоже ничего не волновало. Ради того, чтобы выразить свою благодарность, свое преклонение и — чего уж там — благоговение перед этой женщиной, простившей его после покушения и сохранившей, несмотря ни на что, доброе имя династии, Третий готов был из штанов выпрыгнуть, не то что братом пожертвовать!

Ему кажется, что, если он будет лучше, если приложит усилия, исполнит больше ее прихотей, Адриана однажды даст ему шанс все исправить. А что он уже исправил все, что мог, не осознает.

— Я права? — спросила я, предпочтя оставить остаток размышлений при себе.

Рино устало потер переносицу. А потом пересек комнату, плюхнулся рядом со мной на диванчик и крепко цапнул меня за плечи, разворачивая к себе. Руки были лихорадочно горячими.

— Если ты озвучишь эту версию кому-нибудь еще, — медленно и тихо сказал он, — даже самому Третьему, слышишь? — тебя убьют.

— А ты будешь по мне скучать? — криво усмехнулась я.

От него пахло чужими духами, а въедливая темно-розовая помада обнаружилась еще и на кончике уха, но смотрел он твердо и серьезно.

— Буду, — неожиданно признался ищейка и сгреб меня в охапку, — поэтому лучше молчи. Это у тебя тоже неплохо получается.

Наверняка все платье помадой перепачкал, но я только тихо всхлипнула и сама прижалась щекой к его плечу. Так страшно и одиноко мне не было, наверное, еще никогда.

Его Высочество, разумеется, пришел минута в минуту — но не совсем оттуда, откуда мы его ждали: во всяком случае, узнаваемо вежливый стук в дверь спальни изрядно меня удивил. Стучались изнутри.

— Выпендрежник, — пробормотал Рино, не открывая глаз. Способ скоротать время до прихода принца он выбрал самый тривиальный, без ложного джентльменства оккупировав единственный диванчик и задав здорового храпака. У меня же сна ни в одном глазу не было, и я без особых возражений перебралась в последнее свободное кресло, чтобы на всякий случай перечитать конспекты, и теперь не без интереса наблюдала, как ищейка пытается потянуться спросонок. Диванчик этому носорогу оказался откровенно короток, и капитан, потягиваясь, фактически завис над ним, упершись спиной в один подлокотник, а ногами — в другой.

Стук повторился. Выпендрежник там или нет, а вламываться в чужую гостиную без приглашения, в отличие от некоторых, Его Высочество и не думал.

— Войдите, — поспешно предложила я, судорожно вспоминая, выключала я свет в спальне или нет.

Принц вошел, щелкнул карманным фонариком, положив конец моим нервным думам, и с широкой улыбкой приподнял левую бровь.

— Я верну как было, — виновато пообещала я, одергивая юбку, и спохватилась: — У меня в спальне потайной ход?

— В гардеробной, — уточнил Эльданна. — Надеюсь, горничные ничего не видели?

— Я запирала дверь, — призналась я. — Так что если они не знали про потайной ход, то туда никто не заходил.

— Тогда можно сжечь лишние лоскутки и оставить все как есть, — неожиданно позволил Его Высочество. — У меня как раз есть на примете один художник, чьей картиной можно было бы закрыть дыру в обшивке. А через три года запланирован косметический ремонт.

— Правда? — обрадовалась я, снова смяв юбку.

— Правда, — улыбнулся Третий. — Платье действительно необычное и очень Вам идет.

— Спасибо, — смущенно сказала я.

— Но все-таки будет лучше, — немедленно встрял Рино, — если в следующий раз ты просто попросишь ткань у придворной портнихи.