Елена Ахметова - Паргелий [СИ]

Взъерошенное отражение печально кивнуло и отвернулось, оглядывая распотрошенный шкаф и распухшую сумку на полу. Когда я бежала из дворца, вещей было ощутимо меньше, а сейчас я даже представлять боялась, как туда запихнуть еще и дорожную пентаграмму.

Пока нужно было протестировать остальных учеников, мы с Линой как-то держались. А потом, когда классы отпустили с собрания, моя собранная и строгая учительница ревела еще горше самого Рика и твердила, что это она со своим скрепляющим заклятьем виновата. Нужно, мол, было звать профессиональных целителей и не выпендриваться…

В результате я едва дождалась ночи, чтобы начать, наконец, паковать вещи. Как уговорить голосистого Рика молча вытерпеть ритуал восстановления поврежденной ткани, я все еще не представляла, но уже точно знала — оставить все как есть я не смогу, сколько с зеркалом ни беседуй.

На мое счастье, Рика приводили в школу одним из первых, примерно за полчаса до начала уроков: родители всерьез — и не зря — опасались, что за ночь все его силовые каналы капитально переполняются, и поутру сразу вели мальчика в изолированный зал, где он с удовольствием стрелял по стенам недооформленными заклинаниями, пока не приходила Лина. Поэтому я с ночи засела за снарядами в темном углу, приготовив пентаграмму, и даже ухитрилась заснуть прямо на битком набитой сумке, да так крепко, что разбудило меня даже не прибытие ученика, а его рев по поводу не получившегося плетения.

Я немедля воспользовалась тем, что ревел Рик вообще часто, и сторожа вопли с утра пораньше ничуть не удивили, — и, уболтав мальчишку, быстро провела ритуал. Просить молчать о произошедшем даже не пыталась: скажи ребенку, что это тайна, — и скоро о ней узнают все его особо доверенные друзья (то есть половина класса минимум), а там и до родителей дойдет. А вот если так, втихомолку, — может, еще не сумеет объяснить, что именно я сделала.

Впрочем, особо уповать на молчаливость Рика (три ха-ха!) я и не собиралась, а потому тихо улизнула в окно первого этажа и старательно, насколько смогла, прикрыла за собой створки. В этот день работы для меня не предвиделось до обеда, так что пропажу должны обнаружить еще нескоро, и я, поразмыслив, отправилась обратно в космопорт. Улетать с Хеллы не хотелось до слез, но ведь от меня наверняка будут ждать, что я просто переберусь в другую школу и останусь учиться там!

Что еще обиднее, лететь на Иринею нельзя из тех же соображений. В первую очередь меня станут искать именно в магических школах и академиях, а значит, ноги моей там не будет.

Космопорт порадовал отсутствием моей физиономии на доске объявлений (хотя слезливая история про вдовца с больным сыном отметилась и тут). Зато, как по закону подлости, в транспортных ячейках сплошь блистали шикарные пассажирские корабли люкс-класса, к которым мне и подходить близко не стоило. На таких красавцах каждого поднимающегося на борт шмонают как особо опасного, а тут я — с поддельной идентификационной картой, невесть откуда взявшейся мелкой наличностью и здоровенной оккультной дурой в багаже. При таком раскладе попытка прокатиться на полноценном пассажирском звездолете вполне могла закончиться в ближайшем полицейском участке. Поэтому я сразу свернула с центральной дорожки и бодро потопала на окраину космопорта, где и людей поменьше, и транспортные ячейки дешевле, и дополна лазеек в ограде.

Через четверть часа я пришла к выводу, что тут, похоже, неожиданно решил собраться клуб любителей легальных перелетов. Даже в самой зачуханной ячейке, где в прошлый раз предпочли приземлиться ребята Горина, обнаружился небольшой кораблик с каким-то красочным знаком на круглом боку. Я подошла поближе — больше от безнадежности, чем на что-то рассчитывая — и тут же заподозрила неладное.

Точно такой же знак — белый лебедь-шипун с грозно раскинутыми крыльями и крайне недовольным выражением на не особо интеллектуальной физиономии — красовался и на соседнем звездолете, покрупнее. Короткая прогулка вдоль ограды подтвердила: ряд полностью занят кораблями одного владельца.

Я нырнула в соседний блок ячеек и с облегчением обнаружила на боку первого попавшегося звездолета уже другой значок. Облегчение долго не продлилось — эту секцию почему-то тоже полностью заняли корабли с шипунами, только тут недовольных лебедей было двое, и они склонили друг к другу головы с явным намерением забодать своего визави. Яркое объявление на носу каждого судна неубедительно обещало незабываемый свадебный круиз по самым живописным путям в ближайшей системе, но упомянутый в конце регистрационный номер транспортной компании сводил на нет все надежды пробраться на борт по-тихому.

Следующий блок занимали грузоперевозчики. Вернее, один грузоперевозчик, у которого оказалось слишком уж много кораблей, так что каждый пришлось увешать данными о максимальной скорости, вместимости и непременными обещаниями доставить все в срок целым и невредимым. В конце объявления неизменно упоминался регистрационный номер, и где-то после третьего прочтения я наконец сообразила.

Все корабли принадлежали ирейцам. И, наверное, проверять оставшуюся часть стоянки не имело смысла.

Хелльцы в большинстве своем предпочитают пользоваться порталами, а не звездолетами, и на планете всего два космопорта. Уболтай втихую десяток знакомых владельцев транспортных компаний покрупнее отправить свои корабли на Хеллу, и обе стоянки забьются подчистую — больше никто не сумеет приземлиться, разве что найдется какой-нибудь рисковый контрабандист, готовый сажать свою посудину где-нибудь на лесной опушке — но на такое битое деревьями корыто я и сама не полезу.

А много ли у королевского бастарда знакомых мультимиллионеров? Хотя, если задуматься, вопрос глупый.

Это не его знакомые.

Я развернулась и неспешным шагом абсолютно невинного человека вернулась к первому ряду, где без зазрения совести пролезла через дыру в ограде — и задала стрекача обратно в город.

Небо хмурилось. Я хмурилась. Встречные люди провожали меня хмурыми взглядами, и недовольнее нас могли быть только лебеди на кораблях для свадебных путешествий.

Выбраться с планеты на корабле или стационарным порталом нечего было и рассчитывать. Его Величество наверняка перекрыл все пути отступления, до каких только мог дотянуться. Оставалось только надеяться, что связей с хелльским дном король Ирейи не поддерживал, — но, признаться, я уже и в этом не была уверена, равно как и в том, что сама смогу их поддержать — хотя бы пока не найду нелегальный портал.

Рядом с космопортом жили самые обычные работяги, не слишком уважаемые, но все-таки не опустившиеся до противозаконной деятельности. Мой же путь лежал к восточной окраине города, куда Лина настоятельно рекомендовала не ходить в темное время суток, а в идеале — не соваться вообще. Признаться, я с трудом понимала, почему. Окраина выглядела точно так же, как и весь остальной город, — с размахом отстроенные здания, широкие, хоть и не освещенные, улицы и небольшие скверы в конце каждого квартала. На Ирейе это был бы вполне респектабельный спальный район, но тут вообще все через одно место, так что я предпочитала верить Лине.