Елена Ахметова - Паргелий [СИ]

— Мы ждали тебя раньше.

Анджела с легким недоумением перевела взгляд с Верховной на меня и — все-таки я ее обожаю! — молча ретировалась из кельи, притворив за собой дверь. Это, само собой, не означало, что я смогу придержать при себе рассказ о столице, но спокойно поговорить с настоятельницей с глазу на глаз — святое.

— А я колдовать училась, — смущенно похвасталась я. — Но мне пришлось оттуда бежать. — Тут у меня ни с того ни с сего вырвался сдавленный всхлип, и я с удивлением осознала, что сейчас устрою форменную истерику, если немедля не возьму себя в руки.

Верховная, кажется, тоже это поняла.

— Иди сюда, — велела она, сев на койку и похлопав рукой рядом с собой. — Рассказывай.

Я покорно плюхнулась, куда велели, но удрученно покачала головой.

— Сестра Нарин, я не могу рассказать, почему за мной охотятся, — вздохнула я, зажав рукой точку чуть повыше солнечного сплетения. — Иначе охоту начнут и на вас тоже.

— И так начнут, — уверенно сказала Верховная. — Едва прознают, что ты здесь была. Ладно, если тебе так спокойнее, не рассказывай. Но тебе срочно нужно встретиться с капитаном Рино. Похоже, он тоже не верит, что ты могла отравить короля, а его приближенность к августейшей семье может сыграть тебе на руку.

Я прикусила губу, обдумывая, как бы поаккуратнее аргументировать свой отказ, не сболтнув ничего лишнего, но сестра Нарин все поняла по одной моей насупленной физиономии и устало вздохнула.

— Я, конечно, постараюсь укрыть тебя в Храме, но, Мира, сама подумай: сможешь ли ты так жить? Что такого сделал этот влюбленный мальчик, что ты даже видеть его не хочешь?

— Он не влюбленный и уж точно не мальчик, — больше из принципа пробурчала я, потому как отлично понимала: Верховная, как обычно, права, и с Рино в самом деле придется встретиться. Просто связаться по сенсорам не выйдет еще недели две, пока имплантаты не приживутся нормально. — Ладно, я поговорю с ним. Он в участке?

— Уволился, — повеселев, покачала головой сестра Нарин. — Зато оставил свой адрес и ключ.

Уволился? Рино? Мы точно говорим об одном и том же человеке? Да он же жил на работе!

Я прикусила губу, чтобы не расхохотаться, потому что внезапно осознала: за все время знакомства я ни разу не была у него дома — и, в общем-то, он тоже.

Искомый домик — маленький, какой-то невразумительно серый и с залепленными пеплом окнами, — обнаружился в условно респектабельном районе на самой окраине Кальдеры. Я была готова увидеть типичную холостяцкую берлогу с полупустым баром, слоем пыли толщиной в палец и художественно разбросанными впопыхах носками, но реальность от моего воображения отличалась разительно.

Пыль, впрочем, наличествовала. Бар, носки и капитан — нет.

В прихожей висела одна старая куртка, педантично расправленная на плечиках, — как будто условия хранения еще имели для нее какое-то значение. В углу притулились знакомые сапоги. Их явно пытались начистить как следует, но купание в подземном ручье под Нальмой не прошло для них бесследно, хотя виднелись и следы моих усилий на пентаграмме: кое-где куски кожи сливалась воедино безо всяких швов.

Кухней по назначению не пользовались, кажется, с момента покупки дома, потому что в противном случае в ней бы все-таки была печь, а не растрескавшийся фундамент под нее. Одна из комнат пустовала, а во второй обнаружился диван, старый, но совершенно не продавленный — как будто на нем никто не спал, — шкаф, в который я постеснялась соваться, и огромный рабочий стол с батареей выстроенных вдоль края папок. Все. Голые стены, голый пол. Даже занавесок нет.

Немудрено, что жить капитан предпочитал в участке. Хотя что же ему мешало сделать свой домик мало-мальски уютным, я лично в упор не понимала. Вроде не бедствует, иначе бы купил жилье попроще, где-нибудь ближе ко Дну…

Я бросила свою сумку на диван — впечатлилась столбом взвившейся пыли и садиться сама уже не рискнула. Прошлась по комнате, решив хотя бы открыть окно, чтобы выветрить типичный для нежилых комнат застоявшийся воздух, — и обнаружила зажатую между створок записку.

«Так и знал, что ты сюда сунешься! — жизнерадостно гласил сложенный вчетверо клочок бумаги. — Теперь, хоть ты тресни, окно не закроешь».

Створки и впрямь перекосило так, что самостоятельно закрыть их нечего было и пытаться. Тут нужна концентрированная мужская дурь, чтобы вставить их обратно в раму. Что ж, если я его не дождусь, будем считать распахнутое окно достаточно ясным знаком, что я тут была. Впрочем, наверняка он на это и рассчитывал.

Я все-таки попыталась закрыть окно — больше из вредности, чем всерьез на что-то надеясь. Желтушный паршивец знал, о чем писать: сил мне предсказуемо не хватило, зато увлекло достаточно, чтобы время до возвращения хозяина пролетело незаметно — в яростной борьбе с левой створкой, которую вообще невозможно было, кажется, вернуть в правильное положение.

— Иногда мне кажется, что я тебя всю жизнь знаю, — хмыкнул ищейка с порога, едва расслышав мою возню с окном.

Я смутилась и предприняла последнюю попытку выровнять створки. Попытка провалилась, но тут Рино вошел в комнату, привычным движением захлопнул окно, отозвавшееся страдальческим скрипом, и повернулся ко мне.

Наверное, нам многое нужно было обдумать и обсудить, а лично мне таки не помешало бы извиниться за бегство сразу же после помолвки, но когда я подняла взгляд, дар речи куда-то запропастился.

Он похудел и страшно осунулся — что, в общем-то, немудрено при такой обстановке на кухне, — на впавших щеках темнела промежуточная стадия между щетиной и бородой, заметно добавлявшая ему возраста, а костяшки пальцев на руках оказались сбиты.

Надо полагать, я выглядела не лучше, потому что ищейка тоже ничего не говорил — хотя у него-то всегда находилась для меня пара ласковых, а уж сейчас-то и вовсе должен накопиться целый вагон нецензурщины. Молчание затягивалось. Я виновато развела руками, не зная, что сказать, — а Рино не нашел ничего лучше, кроме как шагнуть вперед и привычным движением сгрести меня в охапку. После этого, наверное, молчание должно было стать совсем уж неловким, но…

Я обняла его в ответ, уткнувшись носом в его плечо. Пахло кожей и вулкановым табаком: у него заметно прибавилось смолы в легких, зато уровень сахара в крови отчего-то оказался ниже нормы.

— Когда ты последний раз ел? — пробурчала я, не поднимая головы.

Ищейка ни с того ни с сего расхохотался и прижал меня еще крепче. Я запоздало сообразила, что вообще-то и сама хороша: в упор не помню, когда последний раз еду-то видела. Кажется, еще до контрольных замеров — после них кусок в горло не лез, а потом как-то не до того было.

— Это единственное, что тебя сейчас волнует? — поинтересовался Рино, отсмеявшись.