Андрей Чародейкин - Иной край неба. Дилогия [СИ]

— Меня зовут Клара Сергеевна, — представилась школьный психолог, глядя на Рози. — А тебя, деточка?

А мне послышалось: «Кара Сердитовна» — я даже моргнул удивлённо.

— Роузи, — представилась малышка Рози.

— Мило, — заявила психолог, но ни в её глазах, ни в голосе ничего милого так и не мелькнуло. — Я буду задавать тебе простые вопросы, Роза. Отвечай спокойно, не волнуйся: я оценок не ставлю. Я просто желаю с тобой познакомиться. Хорошо?

— Спрашивайте.

— Скажи, Роза, чем отличается самолёт от птицы?

Я узнал этот вопрос. Дело в том, что, как представитель мужского гражданского населения допризывного возраста, я состою на учёте в районном военкомате, и тот военкомат уже дважды устраивал мужской части нашего класса медицинский осмотр. Там нас измеряли, взвешивали, смотрели зубы, и делали флюорографию. И психолог там тоже был, и тоже вопросы глупые задавал. Как нам объяснили старшеклассники — это что бы дебилов выявить, и на учёт поставить. И вот этот вопрос там тоже был, и правильный ответ на него я, конечно, знал. Вот только Рози ни разу в жизни самолёта не видела. Вообще не известно, как именно ей слово «самолёт» с нашего языка дух-переводчик переведёт. Вот ляпнет сейчас чего-нибудь такое, что мы с ней проблем огребём!

— Простите, — заявил я решительно, и даже с кушетки встал, — но ваши методички безнадёжно устарели.

Психолог медленно повернула ко мне голову, и вопросительно изогнула тонкую ухоженную бровь.

— Методички эти чуть ли не век назад напечатаны, ещё при Советском Союзе. Правильным ответом в них значится ответ про живое/неживое. Но по нынешним временам утверждение, что самолёт не живой не просто выглядит не толерантным, а прямо может под сто сорок восьмую статью уголовного кодекса Российской Федерации попасть.

— Сто сорок восьмую? — только уточнила у меня эта королева льда и стужи.

— Оскорбление религиозных чувств верующих. Не смотрите на меня так, это не я такой закон придумал, честное слово. Я даже за него не голосовал. Я пока вообще ещё ни разу не голосовал. Весь этот ералаш в законах и стране целиком на совести вас — взрослых. Я только хочу сказать, что у Рози дедушка был шаманом, и девочка воспитывалась в атмосфере шаманских и синтоистских взглядов.

— Синтоистских?

Ну да, синтоизм — он только в Японии есть. Кажется. Но в законе, наверное, прописаны основные религии, а шаманизм к ним не относится, вот я и сослался на синтоизм — что б дело под статью подвести. Ой, как-то это не хорошо звучит, когда рассказываешь. Ладно, я же ничего такого, я просто хочу слегка осадить докторшу, что бы та не давила на малышку Рози.

— Это про то, что всё имеет душу, включая самолёты, — со вздохом кивнул я. — Поймите, пожалуйста, с Рози так уж сложилось, что к ней нельзя с прокрустовой меркой нормальности из старых советских методичек подходить. Она воспитана в культурной среде, отличной от советской.

— Учту.

И всё — не тени эмоций, только холодное превосходство в глазах. Ей бы подошла роль: — «Я робот! Я робот! Я пришла с миром! Убить всех людей!» Прямо, Оскара бы отхватила легко!

— А Вы, юноша, хотите поговорить об этом? — это она мне!

— О чём? — осторожно поинтересовался я, на всякий случай очень дружелюбно улыбаясь. Очень. Ещё с дружелюбием поднажать — и губы лопнут.

— Простите, — спокойно, как ни в чём не бывало, как бы мимоходом, о погоде, говорит ей наша малышка Рози, — но это Вы пригласили нас на беседу, и это Вы задаёте вопросы. Выходит, это Вы хотите поговорить об этом.

— О чём? — уточнила психолог.

— О духах, — не моргнув глазом, подтвердила малышка Рози. — Только о духах Вам не с нами надо говорить. А с ними!

— С кем?

— С духами же!

— И где же я их найду, детка? — поинтересовалась психолог, уверенно поднося к бумаге ручку, зажатую ухоженными белыми пальцами.

— Зачем же их искать? — удивилась малышка Рози. — Духи везде. Вы просто соберитесь с мыслями и говорите — они Вас услышат. А если сочтут важным, то и ответить найдут способ.

Тут психолог сделала очень удивлённые глаза. Дело в том, что авторучка в её пальцах написала не то, что собиралась написать сама доктор. А потом ручка из пальцев выскочила, и аккуратно легла на стол. А печать со стола подпрыгнула и смачно ударила в бумагу. Психолог ошалело уставилась на меня. Наверное, Розины штучки! Надо срочно что-то придумать, и «прикрыть» малышку! Ей тут ещё учиться незнамо сколько.

— Это не мы! — быстро отмазался я. — Это…

А что мне тут сказать? Никаких идей вообще! Давай, Штирлиц недобитый, роди мысль!

— Это Ваша бабушка! — родил я. И в подтверждение своих слов уверенно ткнул пальцем в свободное пространство за спиной доктора.

— Бабушка? — удивилась та, как будто только вчера бабушка лично обещала ей не стоять приведением за спиной при посетителях.

— Ну, или прабабушка — это я уж извините! — промямлил я, делая шаг к двери задом.

— Мы пойдём, — решила Рози, и листик с росписью доктора и печатью взлетел со стола аккуратно ей в руку.

— Спасибо Вам, бабушка, — отвесил я на всяких случай короткий поклон. — И простите нас, если что не так.

От психолога мы заявились к директору, сдали бумажку с печатью, обменялись вежливыми улыбками, после чего мы с малышкой Рози были перенаправлены к учительнице.

Учительницей той оказалась милая и добрая молодая девушка, и я вздохнул с облегчением, и расслабился. Она объявила, что желает понять, что знает и умеет Рози, что той интересно, и насколько быстро малышка впитывает знания, что бы принять решение о том, в каких группах на каких предметах наша малышка будет заниматься.

— Учиться одной — так скучно! — улыбнулась учительница малышке Рози. — Мы с тобой обязательно выберем интересную компанию из трёх — пяти ребятишек, с которыми тебе, Рози, будет интересно обучаться вместе!

— Хорошо! — согласилась та.

Я засобирался уходить, попрощался, а малышка Рози, прощаясь со мной, попросила:

— Алекс, ты обещал мне лунный свет, помнишь?

— Помню, помню, — заверил я её, и быстро сумел придумать объяснение для учительницы: — это она про телескоп. Я обещал показать ей луну в любительский телескоп, но там проблема с ключами от чердака.

— Рози! Ты, правда, хочешь на Луну посмотреть в телескоп? — обрадовалась учительница.

— Ага, — тут же согласилась малышка Рози.

— Ну, так идём прямо сейчас! У нас классная обсерватория любительская оборудована на чердаке школы!

— Что? — удивился я. — У вас тут даже обсерватория есть?

— Не то, что бы настоящая обсерватория, но есть! — учительница подмигнула мне как-то почти по-хулигански. Положительно, мне нравится эта училка!

— А днём разве видно Луну? — удивилась малышка Рози.